Черные начала. Том 3

— НЕСМЕЙ!!! — визг заставил всех вздрогнуть и едва не свалиться с лодок.

Полетели удары и стрелы ещё до того, как все поняли, что стреляют в пустоту. Они замерли, даже и не зная, что думать, и первый раз их постигло сомнение, а не ошиблись ли они с добычей. К их величайшему сожалению, оно стало и их последним сомнением.

Тишину, нарушаемую лишь журчанием, рассёк свист воздуха, будто кто-то махнул очень быстро мечом, заставив всех обернуться к источнику.

Включая Гуньсу.

Чья левая рука продолжала держать незнакомца за грудки, а правая… упала на пол, продолжая сжимать меч — его обе руки были отрезаны одним взмахом.

Тот посмотрел на свои обрубки, из которых брызнула кровь, не веря глазам, после чего открыл рот и…

Меч проткнул его насквозь, выйдя со спины.

— Защитница Снегов.

И мало этого, с кончика клинка сорвался небольшой ураган, столь быстрый, что никто не успел выхватить из ножен меч, посчитав эту добычу слишком лёгкой. Вспышка промчалась к лодке, оставляя за собой ледяную дорожку и врезалась в неё. Врезалась в одного из людей, изрезав его десятками острых клинков, после чего взорвалась, сбросив второго в воду.

— Убейте его!!! — заорал главарь, и град ударов обрушился на того, кто стал из почти покойника почти их смертью.

Парень, прикрывшись телом, отпрыгнул в сторону, но упал не в воду, как все ожидали. Он приземлился на ледяную дорожку, которая образовалась после неожиданно сорвавшегося ледяного ветра. Незнакомец приземлился на неё, скользнув по льду и увернувшись от ударов, после чего наотмашь отправил в ответ всего один удар.

Его мог отбить любой из них. Да запросто мог!

Но удар врезался не в них — в лодку. Её борт чуть ли не взорвался, и она перевернулась, отправив всех трёх пассажиров в воду. И едва те вынырнули, как…

— Вот демоническая тварь… — пробормотал тот, что оказался посередине, за мгновение до того, как ледяной ветер, так похожий на кричащую девушку что тянула к нему руки в чудовищной жажде крови, врезался в него.

Врезалась, издербанив тело, искромсав его так, что образовавшийся лёд окропило кровью, залило его, будто малиновым сиропом. Его замурованное тело ещё дёрнулось пару раз, быстро истекая кровью. Но к его успокоению, он прожил чуть меньше, чем его товарищи.

Остальные двое, коих зацепило ледяными клинками значительно меньше, оказались буквально замурованы в лёд, теперь уже не в состоянии сдвинуться с места или даже поднять руку.

Незнакомец спокойно пошёл по образовавшейся ледяной дорожке, невзначай взмахнув клинком и срезав пытающегося спастись бегством их бывшего товарища. Его голова подлетела и упала у метров трёх от его тела.

Парень, ставший их последней добычей, не спешил, ведь спешить было некуда — оба с руками вмёрзли в лёд, после взрыва, который заморозил воду.

— Стой! Стой, пого… — мужчине он снёс голову, не дослушав, и в воздух ударил фонтан крови, ещё больше окрашивая лёд в красный.

Девушка оказалось более скороговорной.

— Погоди! Стой! Что ты хочешь?! Тело?! Возьми моё тело! — взвизгнула она, после чего выдала: — Не смей, я же девушка!!!

Казалось, на мгновение это даже заставило замереть незнакомца. Но лишь на мгновение.

— А я за феминизм, сука, — ответил он и рубанул мечом наотмашь.

Глава 84

Руки дрожали, дыхание сбивалось, и я будто не мог отдышаться. Не чувствовал ни радости победы, ни жалости. Окидывал поле боя безучастным взглядом и не ощущал ничего кроме раздражения. Молча пнул голову девушки, и та медленно укатилась, пока не упала в воду…

— Юнксу? Ты как?

— Отвали, Люнь, — хрипло ответил я.

Меня не отпустило, пока ещё не отпустило, однако я понимал это, осознавал, что приступ ещё не прошёл, а это уже было хоть что-то. Значит кое-как, но я всё же держал себя в руках и не съехал окончательно с катушек даже от такой дозы, хотя каждая мелочь вызывала такое раздражение, что хотелось разнести всю округу к чёртовой матери.

Единственное, что я сделал — сел в лодку и начал медитировать, пытаясь убежать от мира, полного сраных раздражителей, которые только и ждут, когда смогут спустить спусковой крючок по имени Инал.

Мне полегчало лишь под вечер. К тому моменту лёд уже растаял, и теперь тела покойников скрывались вдалеке, уносимые течением. Едва заметно накрапывал дождь, и на горизонте уже вовсю клубились тучи.

— Я не проскочил, — наконец хрипло произнёс я.

— А? — Люнь, всё это время висевшая надо мной будто проснулась. — Что?

— Я упёрся в барьер, — повторил я. Меня слегка трясло, как после сильного отходняка, однако мысли будто стали чище. — Я до сих пор на уровне Созревания.

Было достаточно взглянуть на мой уровень и всё становилось понятно. Моё развитие было у самой границы, но так и не пересекло её. И сейчас, честно говоря, даже не мог сказать, расстроен я этим фактом или нет. Потому что с одной стороны встала большая проблема, но с другой…

Талант.

Или предназначение.

Я смог дотянуться до него, тени какого-то великого воина. Едва не утонул, но смог выгрести обратно на одном каком-то чуде. И признаться честно, ощущения были странные.

Нет, меня вдруг не осенило, и я вдруг не вспомнил тысячи секретных техник, как иногда было в историях. Но…

Я посмотрел на руку, медленно покрутил кисть, после чего осторожно взял меч. Теперь в руке он ощущался иначе. Многие говорят, что меч — это продолжение руки, и бла-бла-бла, но блин, я не инвалид, чтобы он был моим продолжением. Я всё так же держал в руке меч, просто ощущал его иначе. Более… тонко что ли.

Это как вкус — ты ешь и ешь, обычный вкус. А потом фигак, и ты уже замечаешь разные оттенки блюда: специи, соль, зелень, что повар плюнул тебе в сраный суп…

Вот здесь было точно так же.

Я встал, осторожно взмахнув мечом. Всё тот же меч, но теперь я ощущал его более… точно что ли, чувствовал его идеальную балансировку и каждое движение клинка было теперь будто выверено мной. Будто я управлял уже не рукой, в которой меч, а самим оружием.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожно и заботливо поинтересовалась Люнь.

— Меня отпустило. Ещё немного… чувствую эффект, но не более.

— Провалы в памяти?

— Нет, вроде всё помню…

Я едва удержался, если быть честным. Хотелось сорваться, разорвать их голыми руками, запытать до смерти. Особенно ту девчонку — я бы устроил ей райскую жизнь, и воображение уже рисовало всё то, что ей бы предстояло прожить, отчего она бы пожалела, что не умерла быстро…

Но я держался, цеплялся за собственное сознание, не давая пойти во все тяжкие. Это было похоже на раздражающего человека, который ипёт тебе мозг уже час, и ты вот-вот наорёшь на него, но держишься. Помножить это раз так на пятьдесят или сто и получится моё состояние, ещё сдобренное и глюками.