Черные начала. Том 7

Здесь уже не волновали тебя хищники, не надо было преодолевать холодные ручьи, заставляющие сжиматься всё ниже пояса до состояния стрючка от гороха. Едешь целый день без забот и хлопот, так ещё и скорость достаточно приличная, что радует.

Попутно я пытался медитировать и без пилюли прорваться на следующий уровень, но хрен там плавал. Ради интереса, используя пилюли, что нашёл у пахана дикарей, я несколько раз нырял в медитации в реку, в этот безумный водоворот, где мелькали тени в попытке дотянуться до ещё одной, однако быстро понял, что меня уносило и утаскивало будто водоворот. Хуже этого, я не мог просто взять и вынырнуть из медитации в этот момент. Как говорила Люнь…

— Ты погружаешься в глубокий сон.

— Кома?

— Я не знаю, о чём ты говоришь, но это очень глубокий сон, из которого просто так не выйти. Скорее всего, потому что твоя душа уже не находится в теле. Она где-то… где не в этом месте, там в бесконечных потоках знаний и силы, которые опоясывают землю, но уже на другом уровне.

— Жаль… — вздохнул я. — Значит быть мне мечником?

— Это твоё предназначение. Я бы сказала, что ты можешь развиваться и в друге направления, однако в них ты никогда не будешь так хорош, как фехтовании. Например можешь… можешь, например, потренироваться делать расписные печати. Да, ты не станешь величайшим мастером, но очень хорошим бойцом печатником, почему бы и нет?

— А ты много печатей знаешь?

— К сожалению, нет, но парочка расписных мне тоже известна. Достань кисточку.

Я послушно выудил кисть из бездонной сумки.

— А теперь смотри…

Пальцем она нарисовала какой-то знак, который больше всего напоминал хер. Ну типа тех, которые рисуют на заборе. Я вот честно, смотрю и не могу это развидеть теперь. И такое она предлагает мне рисовать на листочках, а потом кидаться в людей?

— Это помогает рассеивать энергетические структуры.

— В каком плане?

— Снимать проклятия с людей. Я знаю это, потому что целитель, и такое иногда приходилось делать. Не только проклятия, но и метки, и всевозможные энергетические воздействия, как…

— Как отравления?

— Нет, скорее… знаешь, есть как воздействия, которые создаёт на тебе… что-то вроде… отравления, поражения или чего-то подобного…

— Какой-нибудь негативный эффект.

— Да, который накладывается и существует на тебе, словно паразит, пока ты его не уничтожишь. Вот ещё для этого.

— Поучается, он разрушает энергетические структуры… — протянул я. — А барьеры?

— Ну… я не пробовала, но возможно да, — кивнула Люнь.

Не, ну если так, то конечно надо изучить. Да и даже если бы на первый взгляд показалась бесполезной, всё равно я бы изучил, так как хрен знает, где пригодится. Вон, казалось бы, умею драться на мечах, зачем мне рукопашка, а вот, всё равно довольно часто ей пользуюсь и уклонения из стиля «Пьяной обезьяны» мне теперь зачастую заменяют парирование, что позволяет прямо во время удара отвечать контрударом, а не парировать.

Поэтому даже так без дела я не сидел.

— Лю-ди склон-ны к жес-то-кос-ти… — сказал как-то раз на это Кремень, когда я оттачивал движения мечом. — Вы го-то-ви-тесь к то-му, че-го мо-жет не быть…

— Ну лучше быть готовым к этому заранее, разве нет?

— Ка-мень на кра-ю ра-но или позд-но у-па-дёт…

— И лучше быть готовым к этому, не так ли? Кстати, ты говорил, что люди эти луга когда-то были другими. Значит… ты очень стар?

— О-чень… — прогудел он.

— И ты видел жизнь ещё до того, как охотница на великанов принесла горе к вам, да?

— Да. Го-ре нам при-но-си-ли лю-ди пос-тоян-но… То од-ни, то дру-ги-е…

— А… ты видел демонов? — спросил я волнующий меня вопрос.

— Де-мо-нов? — переспросил он гулким, как труба голосом. — Что и-ме-ешь ты вви-ду под де-мо-на-ми, че-ло-век?

— Ну… когда-то была война людей и демонов, очень и очень давно. Я подумал, что ты мог застать её.

­— Бы-ла вой-на лю-дей. Я ви-дел, как лю-ди у-би-ва-ли друг дру-га без жа-ло-сти и ми-ло-сер-ди-я… — ответил он. — Я пом-ню, как о-ни ру-ши-ли это пре-крас-но-е мес-то, как сно-си-ли всё, что бы-ло соз-да-но ещё до ме-ня, у-би-ва-ли нас…

— Это когда воевали чёрные и белые начала?

— Я не зна-ю, о чём ты го-во-ришь, че-ло-век. Лю-ди час-то во-е-ва-ли, но та вой-на из-ме-ни-ла всё... О-ни о-бру-ши-ва-ли на зем-лю у-да-ры, от ко-то-рых кро-шил-ся ка-мень… Сра-жа-лись так, что зем-ля ста-но-ви-лась о-трав-лен-ной их те-ла-ми… О-ни не зна-ли по-ща-ды, не зна-ли со-стра-да-ни-я друг к дру-гу... Им не бы-ло вид-но кон-ца... То-гда мы вы-бра-ли сво-ю сто-ро-ну…

— Какую?

— Лю-дей, что не у-би-ва-ли нас… Но шло вре-мя и о-ни са-ми на-ча-ли при-но-сить нам зло… Вклю-ча-я ма-лень-ку-ю о-хот-ни-цу на ве-ли-ка-нов…

— Погоди-ка, то есть война была до неё?

Я попытался восстановить ход событий.

Люнь, существовала до войны чёрных и белых начал. Уже при ней начинался кризис между ними, но мир всё равно сохранялся и все существовали в здравии и спокойствии. То есть если великан говорит, что после войны появились такие, как Люнь, то имеется ввиду, не война чёрных и белых, а та, что была раньше.

А я знал только одну войну до этого, которая могла бы действительно сотрясти мир.

— Как выглядели те люди? — спросил я.

— Как лю-ди… — прогудел он в ответ.

— Они… они были в металлических доспехах или на железных телегах? — уточнил я, почувствовав, как всё внутри прямо-таки сжалось то ли от нетерпения, то ли от того, что я был близок к тому, чтобы узнать одну из ключевых тайн этого мира.

— Я бо-рол-ся с те-ми, кто по-ко-рил же-ле-зо... О-ни о-бла-да-ли ма-ги-ей, что дви-га-ла по-воз-ки… У них бы-ли не-на-сто-я-щи-е лю-ди, что нес-ли смерть… О-ни ле-та-ли по не-бу на ша-рах… О-ни во-е-ва-ли про-тив та-ких же лю-дей, что по-ко-ри-ли э-нер-ги-ю зем-ли… ни-кто из них не хо-тел сда-вать-ся…

Я посмотрел на Люнь, которая молча слушала то, что сказал великан.

Забавно, как открывается история, да? Как оказывается, что герои оказывались не такими уж и героями, а враги не такими уж и плохими. Ведь со слов великана, воевали не какие не демоны, а люди покорившие металл, люди, чья магия двигало железо — люди, которые обуздали силу пара и научились делать на основе него сложные механизмы.

Люди против людей.

— Это… это ни о чём не говорит, — негромко произнесла Люнь.