Черные псы пустыни

Урук уже был готов покориться судьбе. Хорошо, что пес сбежал — эта белая хищница не пощадила бы и зверя. Но тут ему вспомнилась старая история из раннего детства. Лев напал на охотника. Видя, что ему не убежать, охотник кинулся льву навстречу. Он вонзил нож в глотку хищника, убил его и спас свою жизнь. Нума называла этот прием «тропою клыка и когтя». Следовало броситься навстречу опасности, в зубы судьбы, подставить себя под удар, чтобы этого удара избежать. Нума любила повторять эту историю, но мало кто из соплеменников воспринимал притчу всерьез. Как-то старомодно она звучала, да и название — «Клык и коготь»… Но сейчас, отбиваясь от этой страшной женщины, Урук не видел иного выхода. Он сжался, приготовился, хотя не вполне верил в успех.

Симха заметила, что противник вдруг пригнулся. Она тоже устала. Руки гудели от ударов железа о железо. Открылась рана в боку. Челюсть ныла. Больше всего досаждал ушиб от удара топора — подарок лысого со шрамом. Пора кончать, пора!

И тут меч негра опустился, шея подставилась под удар. Симха удивилась, но подвоха не ожидала. Она обрадовалась победе. Наконец-то!

Урук видел направленный на него меч, несущий ему неминуемую смерть. Но если он сейчас и погибнет, то захватит с собой своего убийцу.

Меч Симхи опустился ему на голову. Урук удивился. Ему казалось, что удар должен был прийтись на шею. А теперь он останется не без головы, а только без ее половины. «Макушку смахнула, стерва», — подумал он, теряя сознание, и успел еще пожелать, чтобы его тело не всосала грязь.

Однако на самом деле Симха промахнулась. Каким-то образом этот настырный негр умудрился нырнуть под руку противницы, и вместо клинка в его голову врезался лишь кулак воительницы с зажатой в нем рукоятью. Удар сильный, от такого удара теряют сознание, что, собственно, с ним и произошло. Однако не погиб, мерзавец.

Симха же с удивлением осознала, что умирает.

Она взвыла, почувствовав, как меч негра проходит сквозь ее тело. Не такой смерти она ожидала. Слишком больно. Никакого почета.

Симха взглянула на меч, погрузившийся между ее ребрами на ладонь, не глубже. Но и этого было достаточно. Зуб болит… выбитый зуб… Она схватила лезвие меча обеими руками, порезав ладони, и вырвала клинок из тела. Кровь хлынула быстрым потоком. Шаг, другой… силы покидают тело вместе с кровью. И надежда тоже.

— Дагон, благослови, — прохрипела она, падая на колени. В нескольких шагах от нее лицом вниз валяется проклятый охотник. Спина его мерно вздымается и опускается. Дышит, скотина!

Лицо Симхи исказилось ненавистью. Она рухнула на землю, лицо зарылось в грязь.

* * *

Урук очнулся. По щеке стекала струйка крови. Он не мог вспомнить, как оказался возле горы трупов. Сначала подумал, что умер и находится в подземном мире.

Подобрал меч, подивившись, почему тот выпал из ножен. Меч в крови. Попытался вытереть клинок о штаны, но тут его стошнило. Слабость ужасная. С трудом поднялся, шагнул раз, другой… Кого-то он здесь искал… Скорее прочь от этих мертвецов! Конец меча царапал пыль.

— Пес! — прохрипел он. Может быть, он искал пса. Крик вызвал новый приступ тошноты.

И тут силы его иссякли. Череп раскалывался изнутри, и он поднял к голове ладонь, чтобы унять боль. Не помогло. Накатила тьма. Он споткнулся и упал.

Меч упал рядом, подняв облачко пепла.

Книга третья Андер вернулся

Два темных пятна в истории войн нифилимов по сей день смущают историков.

Первое касается Урука. Как ему удалось выжить? Раненный в голову таким серьезным противником, как командующая войском нифилимов, он длительное время валялся без сознания на поле боя. Рядом шныряли хищники, с неба немилосердно припекало солнце, вокруг громоздились горы трупов… Его спасение не без оснований считали своего рода чудом.

Жрецы и верующие разных конфессий объясняли этот факт вмешательством богов. Чьих богов? Этот вопрос оживленно обсуждался. Жрецы Каллы, например, сообщали, что их богиня собственной персоной охраняла распростертого на поле героя. Последователи Мардука уверяли, что дракон их бога обвил Урука кольцами своего хвоста, защитив от всяческих напастей. В храме Молоха рассказывали о небесном огне, окружившем его бесчувственное тело.

Истина не менее удивительна.

Урука охранял его четвероногий соратник. И ночью, и жарким днем, долгие часы без воды и пищи, без спасительной тени, пес, рискуя жизнью, отпугивал птиц-падальщиков и отгонял шакалов. С уверенностью можно сказать, что лишь отвага и самоотверженность собаки спасли Урука от неминуемой гибели и, учитывая роль Урука в событиях и исходе войны, изменили историю Шинара.

Не меньший интерес для историков представляет роль Изина, признанного вождя последователей Каллы, в захвате Андером реальной власти над войсками Кан-Пурама. Он был, без сомнения, самым близким к узурпатору человеком, именно он принял его в Кан-Пураме и затем сопровождал в Ур.

Споры не затихли и по сей день.

Действительно, каким образом смог Андер в столь краткий срок оттеснить от власти законных вождей? Насколько осведомлены были о его планах жрецы Каллы? Разумеется, храм Каллы отрицает свою причастность к замыслам Андера. То же можно сказать и о служителях Мардука, Баал, Молоха.

Но даже если Изин оказался лишь невольным сообщником узурпатора, ни у кого не вызывает сомнений его ключевой вклад в успех Андера и роковые последствия этого успеха для народов Шинара.

Глава 1 И не введи нас во искушение

Изин проснулся от судороги в икре. Он попытался пошевелить пальцами, но мышцы не расслаблялись.

— Титьки Каллы! — выругался он.

— Встань, разомнись, — предложил Андер. — Поможет.

Изин поднялся и потоптался по своему одеялу, чтобы не беспокоить соседей. Множество их спутников расположилось рядом на отдых, расстелив одеяла на короткой траве.

— Нагнись, достань до земли.

Изин послушался. Стало легче. За последние дни он двигался больше, чем за все предыдущие годы. Если Доран стремился нести учение Каллы на улицы, активно вдалбливать его во лбы сограждан, то Изин всегда предпочитал затворничество, как будто специально избегая всякого движения. Сейчас мышцы ног его окрепли, легкие дышали свободнее. Но за все надо платить. И вот начались эти судороги…

— Где ты научился этому… про судороги да про боли?

— В рудниках. Рабство — это боль. Всегда.