Черные Шипы

Я обвиняю тебя во многих вещах. Все началось с того, что ты ответила мне в тот день. Тебе не следовало этого делать. Не следовало. Не тогда, когда ты ничего не знала о незнакомце, который прислал тебе письмо из-за границы.

Я также виню тебя за то, что ты неукоснительно отвечаешь каждую неделю и заставляешь меня ждать почты, как в старом фильме девяностых с ужасными красками.

Но больше всего я виню тебя в том, как чертовски легко с тобой разговаривать. Знать, что есть кто-то, кто ждет моих черных долбаных писем и открывает их каждую чертову неделю. Что есть человек, который думает обо мне, читает мои слова и считает их достаточно важными, чтобы немедленно ответить.

И все возвращается к первому гребаному разу.

Зачем ты ответила, если собиралась никогда больше так не делать? Зачем вводить меня в заблуждение, если ты и не думала разбираться с этим?

Это твой мерзкий эгоизм, не так ли?

С самого начала ты заботилась только о себе, своих мыслях и своих чертовых проблемах. Я смирился с этим и с твоим характером, но я должен был увидеть в тебе потенциального нарциссиста.

Это должно было быть легко, учитывая, что я, вероятно, сам один из них.

Но нарциссы должны оставаться рядом, знаешь ли. Они должны использовать людей в своих интересах и продолжать рассказывать им скучные байки об их гребаной жизни, чтобы ощутить чувство грандиозного дерьма.

Так какого хрена ты больше этим не занимаешься, Наоми?

И какого хрена я пишу это письмо, которое никогда тебе не отправлю?

Потому что ты сменила свой адрес, и я не смогу найти твой новый.

Думаю, мой экзистенциальный кризис перерастает в нигилистический, а я даже не верю в эту хрень.

Если однажды ты увидишь это, знай, что я никогда, и я имею в виду никогда, не прощу тебя.

Не живи хорошо,

Акира

Глава 15

СЕБАСТЬЯН

Семь лет спустя

— Улыбнись, ублюдок.

Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбки, застегивая наручники. Дэниел делает снимок и усмехается, как идиот на стероидах, демонстрируя свои ямочки на щеках.

Он с довольным выражением лица постукивает по своему телефону. Когда он говорит, именно с его фирменным британским акцентом все девушки сбрасывают перед ним трусики. — Вот это, дружище, я называю тем, что достойно первой полосы новостей. Хотя тебе никогда не украсть мой титул самого горячего холостяка года.

Я смотрю в зеркало и поправляю галстук, пока он кружит вокруг меня, делая снимки и издавая удовлетворенные звуки.

Дэниел примерно моего роста, но он стройнее, и у него такие голубые глаза, что хочется вонзить в них нож, потому что они всегда в поисках неприятностей — как сейчас.

— Ты закончил? — спрашиваю я скучающим тоном, умудряясь по большей части игнорировать его.

Овладение искусством наблюдения за окружающим не означает, что я должен обращать внимание на все, что происходит. Речь идет скорее о том, чтобы быть в курсе своего окружения и реагировать только на то, что непосредственно угрожает мне. Все остальное — белый шум.

— Не-а. Обладать фотографиями принца Уивера такая же редкость, как увидеть кровавую падающую звезду. Мне нужно продать этих малышек журналам или фанаткам. Тому, кто первым предложит лучший трах.

— Конечно, если ты сможешь справиться с иском о нарушении конфиденциальности. Я буду счастлив украсть часть твоих акций.

— Пошел ты. Как будто ты когда-нибудь выиграешь у меня в суде.

Я приподнимаю бровь. — Хочешь попробовать? В следующем месяце я возьмусь за дело на безвозмездной основе, так как насчет того, чтобы ты взял аналогичное дело, и мы посмотрим, кто выиграет первым?

— Я бы с удовольствием, если твой дядя не отрубит мне голову за то, что я не занимался своими собственными делами на безвозмездной основе.

— Это может стать хорошей рекламной возможностью. По крайней мере, один из нас победит. Я.

Он прищуривает глаза, когда на его губах появляется ухмылка. — Знаешь что, к черту все это. Я беру больше бесплатных дел, просто чтобы иметь лучшую репутацию, чем у тебя.

— Мы это еще посмотрим.

Он встает передо мной и хватает меня за плечо. — Я выиграю с честью. К тому времени, как я закончу, у тебя может развиться посттравматический синдром из-за выступления в суде, и ты подумаешь о том, чтобы уйти из юриспруденции. Тебя это устраивает?

— До тех пор, пока ты не будешь против того, чтобы я действительно выиграл, пока тебя таскает по судам прокурор.

— О, ты, блядь, в теме. Не плачь своему дяде, когда я снова ворвусь на первые полосы журналов как «Адвокат мечты каждой женщины».

Я усмехаюсь.

Он проводит пальцами по своим каштановым волосам. — Не завидуй моей внешности и способностям, Бастиан. Это заметно.

— Черт, а я-то думал, что на моем лице не видного полного пренебрежения твоими шлюшьими привычками. Виноват.

— Ты со своим высокомерием можешь свалить нахрен.

— Увидимся в суде, Дэнни. Убедись, что ты пригласил всех партнеров, чтобы они могли посмотреть, как тебе надерут задницу.

— Ты разговариваешь со студентом, который лучше всех окончил юридический факультет Гарварда. Ты просто прошел двухлетнюю программу и сдал экзамен. Прояви немного уважения, крестьянин.

— Может, тебе стоит последовать своему собственному совету. Я едва поступил в юридическую школу и все равно сдал экзамен на степень бакалавра с результатом лучше, чем твой.

— Нейт помог тебе сжульничать.

— Слухи.

Дэниель с отвращением отталкивается от меня, но продолжает делать снимки здесь и там.

Я не сомневаюсь, что он действительно попытается их продать. В отличие от него, я свожу свои публичные выступления к минимуму и специализируюсь на корпоративном праве, поэтому мне не приходится браться за дела, привлекающие слишком много внимания общественности.

Если бы я хотел быть в центре внимания, я бы не стал метафорически разрывать связи с бабушкой и дедушкой, а вместо этого просто пошел бы по стопам дедушки.

У миссис Уивер чуть не случился инсульт, когда я объявил, что присоединяюсь к Нейту в качестве юриста, и она пригрозила отобрать мой трастовый фонд, квартиру, машину и все, чем я когда-либо владел.

Так что я оставил их у нее и несколько месяцев спал на кушетке Нейта, пока я проходил интенсивный курс права, стажировался в его фирме, а затем учился на адвоката.

Мои бабушка и дедушка до сих пор активно пытаются погубить меня и Нейта за то, что мы отвернулись от них, но мне плевать на них и их наследие.