Черные стрелы 2

 Только встретившись с незнакомцем взглядом, трактирщик запоздало сообразил, что гость его далеко не прост. Повадки и холодный, расчетливый взгляд выдавали в нем едва ли не матерого головореза. К тому же торчавшие за спиной рукояти клинков и странный лук, внушали если не страх, то уважение. Быстро опустив глаза, трактирщик отметил, что на руках гостя надеты кожаные наручи и перчатки для стрельбы из лука.

– Чего желаете, - с заискивающей улыбкой поинтересовался трактирщик, когда гость, пройдя через тесный зал, остановился напротив стойки.

– У вас останавливались две монахини, - неторопливо начал зеленоглазый мужчина, и замолчал. Не договорив, он многозначительно посмотрел на трактирщика.

– У меня здесь много кто бывает...
– неопределенно пожал плечами тот.

– Две монахини, - повторил гость, и на поцарапанную стойку легла серебряная монета.

– Были!
– с готовностью выпалил трактирщик, ловко схватив деньги и спрятав их в карман засаленных штанов.
– Тут такая история случилась, господин ...

– Меня не интересуют истории, - мужчина покачал головой.
– Куда они поехали?

– Не могу знать, - виновато пожал плечами трактирщик.
– Они ушли еще до рассвета, а потом, позже, пришли стражники.

– Мне нужно знать, в какую сторону направились монахини.
– Гость говорил жестко и властно.
– Скажешь - получишь еще, - вторая монета легла на стойку.

– Ну...
– трактирщик попробовал забрать монету, но зеленоглазый прижал ее пальцем, не позволяя серебряному диску сдвинуться с места.

– Узнаешь?
– с нажимом спросил загадочный гость и его глаза сверкнули.

– Я сам провожу вас до ворот.
– Трактирщик, для пущей убедительности кивнул своим словам.
– У меня там племянник служит, а сегодня как раз его смена. Спрошу - если знает - скажет.

– Договорились, - гость убрал руку, прекратив удерживать монету и та, сверкнув округлым боком, перекочевала в бездонный карман трактирщика.
– Собирайся. У меня нет времени ждать.

* * *

 Во время короткого привала, Элисса устало прислонилась спиной к теплому стволу невысокого дерева. Взглянув на чистое небо, весело подмигивающее ей солнечными лучами, пробивающимися через листву, воровка тяжело вздохнула. Хорошая погода никак не подняла настроения, особенно если учитывать все то, что произошло с ней за прошедшее время.

 Сначала этот проклятый барон Гирс со своими головорезами, потом Скелосова пустынь и учиненная там резня, незадачливая попутчица, отсутствие денег, а теперь еще и этот странный зеленоглазый тип, каким-то образом отыскавший их в таверне. Проведя рукой по поясу, воровка коснулась кошелька, которой позаимствовала у ночного гостя после того, как расколотила о его голову тяжеленную вазу.

– Хоть на что-то он сгодился, - пробормотала Элисса, однако мысль о деньгах, в кой-то веки раз, не принесла воровки счастья.

 Девушка не рассчитала силу удара и крепость глиняной вазы и пробила спящему мужчине голову. Когда она склонилась над ним, незнакомец не дышал, поэтому пришлось быстро собирать вещи. Попутно она обманывала Хэли, заверяя монахиню, что все с гостем хорошо, и он просто потерял сознание. Упрямая девчонка ни в какую не желала бросать странного мужчину и воровке пришлось едва ли не силой тащить ее за собой. Только после того, как Элисса, в очередной раз, солгав, заверила Хэли, что этот самый Тенро хотел надругаться над ними, та решилась оставить комнату в трактире.

 И все бы ничего, но, когда воровка взглянула на обмякшее на стуле тело в черных лохмотьях, то увидела, как кровь накапавшая на пол, словно по какому-то жуткому волшебству начинает втягиваться обратно в рану, алым ручейком поднимаясь прямо по воздуху.

 Вот тут-то Элисса испугалась по-настоящему. Она даже решилась на то, чего всегда не делала - обратилась к городской страже, повторив им ту самую душещипательную историю о ночном насильнике, что до этого рассказывала Хэли. Впечатлительная монахиня, даже не подозревая об этом, сама подыграла воровке, едва не прослезившись и подтвердив каждое ее слово.

 Не дожидаясь, пока стражи порядка разберутся с нарушителем спокойствия, покусившимся на благообразных монахинь, Элисса вместе со своей спутницей покинули гостеприимную деревню, устремившись прямиком в Сафрас. Прямо у ворот они купили у местных торговцев все необходимое для путешествия по слегка завышенной, по мнению Элиссы, цене и поскакали прочь.

 По прикидкам воровки, отдохнувшая лошадь должна была домчать их до города на следующий день, с учетом нескольких остановок, но нетерпеливость девушки снова обернулась портив нее. Когда Белодымье осталось далеко за спиной, несущаяся галопом лошадь оступилась, выбросила из седла девушек, и рухнула на землю. Результатом стал внушительный синяк на бедре и ссадина на лбу у Хэли, отбитый зад самой Элиссы и, что самое печальное - хромая лошадь. Вдвоем уехать на такой далеко - можно и не мечтать.

 Вот и пришлось беглянкам идти пешком. Непривыкшая к долгим переходам и не полностью оправившаяся от раны Хэли быстро уставала, поэтому привалы приходилось устраивать вдвое, а то и в трое, чаще.

 Поначалу они двигались вдоль дорог, ведя хромающую лошадь на поводу. Но потом, во время одной из остановок, Элисса задумалась - смогут ли городские стражники задержать того, кто целым вышел из переделки в Скелосовой пустыни? В монастыре, не считая одного только Леона, было немало бандитов. Но этот самый Тенро, как он себя назвал, смог не только уйти оттуда, но еще и отыскать Элиссу вместе с Хэли. Воровка боязливо обернулась, словно ожидая увидеть черного всадника, беззвучно движущегося в клубах белого тумана. Разумеется, тогда она не увидела ничего - дорога за спинами беглянок была пуста. К тому же люди с разбитой головой так быстро в себя не приходят, а втягивающаяся в рану кровь могла ей просто почудиться.

 Так говорил Элиссе здравый смысл, но чутье воровки твердило об ином. Всегда руководствовавшееся инстинктами, Элисса приняла решение отпустить лошадь на все четыре стороны и свернуть с дороги. Благо вещей у девушек было не так много, а заблудится в лесу, где по правую руку всегда дорога, воровка не боялась.

 Услышав план спутницы, Хэли недоуменно посмотрела на нее, но спорить не стала. У Элиссы сложилось впечатление, что монахиня вообще готова на все, лишь бы не разлучаться с ней. Впрочем, воровка не имела ничего против подобной компании, к тому же она чувствовала вину за то, что Хэли теперь лишилась дома и пережила весь тот ужас, что произошел в Скелосовой пустыни.

 И вот теперь, после долгого пути, когда солнце уже медленно начало клониться к закату, девушки остановились на очередной привал. Поменяв повязку Хэли, Элисса сидела у дерева, спиной чувствуя его рельефную и немного теплую кору и слушая убаюкивающий шелест листьев. Думать ни о чем не хотелось, и воровка бы многое отдала, чтобы вздремнуть прямо здесь и сейчас. Забыться сном, и гори оно все синим пламенем, но мягкий голос Хэли отвлек ее от столь безразличных мыслей.

 - А мы не заблудимся?
– спросила девушка, глядя по сторонам.
– Сестры говорили, что ночью в лесу холодно и страшно.