Черные волки, или Важняк под прицелом
Шрифт:
— Что случилось? — крикнула девушка. — Это милиция?
— Да! — ответил Боровой. И рявкнул: — На балкон! Быстро!
Несмотря на то что все было кончено, Боровой чувствовал странное радостное возбуждение. Словно сейчас, в эту самую секунду, происходило то, чего он так давно ждал. От многодневной тоски не осталось и следа. В дверь уже ломились.
— На балкон! — снова крикнул Боровой, развернул Зурну и подтолкнул ее к распахнутой двери.
Если бы в этот
Подталкиваемая Боровым, не соображая, что делает, Зурна бросилась к балкону.
Свежий порыв ветра взметнул светлые волосы девушки. Стоя у парапета балкона, Боровой развернул Зурну к себе, обнял за плечи и взглянул ей в глаза.
— Ты хотела быть свободной? — почти восторженно проговорил он. — Сейчас твоя мечта сбудется.
— Что ты… — Глаза Зурны расширились от ужаса.
— Вместе! — прошептал Боровой счастливым голосом. — Вдвоем!
— Ты сумасшедший! — крикнула Зурна и попыталась вырваться. — Я не хочу!
— Вдвоем, — шептал Боровой, глядя на Зурну безумными, восторженными глазами.
— Но я…
За спиной у Борового послышался топот множества ног, раздались крики.
— Прощай! — шепнул Боровой, впился губами в губы девушки и изо всех сил толкнул ее вниз.
Когда Плетнев вбежал на балкон, там уже никого не было.
9
Меркулов сидел за рулем своего лимузина и поглядывал в зеркальце заднего обзора на уснувшую Ирину. Турецкий рядом с ним задумчиво смотрел на проплывающую за окном московскую улочку.
— И ведь ничего не поделаешь, — продолжал разглагольствовать Константин Дмитриевич. — Сам Вертайло не сознается. А искать киллера — самое неблагодарное дело. У дружка его, Столешникова, тоже алиби, и он тоже вроде бы ничего не знает. Молчит. Ну ничего, Вертайло уже не отвертится. Получит по полной программе.
— А что сержант Алферов? — спросил Турецкий.
— А что Алферов? — пожал плечами Константин Дмитриевич. — Алферов дослуживает. Генерал с супругой уехали в какой-то погонный санаторий. В общем, все-все счастливы, кроме ребят из отдела по расследованию. И все-таки в этом деле остается много неясного. Слишком уж нелепым было второе покушение. Слишком уж неумелым и дилетантским. Ну да ладно. Ой, дырявая башка! — Меркулов хлопнул себя ладонью по лбу. — Я сейчас…
Он остановил машину возле бордюра и открыл дверцу.
— Ты куда? — спросил Турецкий.
— Торт забыл купить. Константин Дмитриевич вышел
из машины и заспешил к гастроному. Турецкий проводил его взглядом. Приоткрыл дверцу и неторопливо закурил.— Н-да… — проговорила с заднего сиденья Ирина. — Обманывать заместителя генерального прокурора… Тебе не стыдно, Турецкий?
Александр Борисович ничего не ответил, лишь улыбнулся.
— В санаторий с мужем поехала, надо же, — продолжала Ирина. — Интересно, а по ночам она крепко спит?
— Это уже не наше дело, — сказал Александр Борисович.
— Не наше? — Турецкий понял по голосу жены, что она сердится. — То, что мы сделали, напоминает какой-то странный самосуд. Слушай, а правильно, что мы ничего не сказали Плетневу? Мне кажется, он умеет хранить тайны.
Турецкий пожал плечами.
— Знаешь, — снова заговорила Ирина, — я ведь видела этого Алферова. Там, в «Глории». У него были такие глаза… В общем, мне кажется, что он никогда больше не сможет поднять оружие на человека.
— Этого никто не знает, — возразил Александр Борисович.
— Он, кажется, начал что-то понимать про случившееся, — задумчиво проговорила Ирина. — И этот нерожденный ребенок… Он же ни в чем не виноват. Так что, может быть, наш с тобой суд справедлив. А? Как думаешь, Турецкий?
Александр Борисович глубоко затянулся и выкинул окурок наружу.
— Интересно, — задумчиво проговорил он, — что она скажет генералу через пару месяцев? Когда он поймет… когда он увидит, что у ней подрос живот?
— Женщина всегда найдет что сказать, — спокойно ответила Ирина. — Да и генерал будет счастлив. Он так мечтал о ребенке… Кстати, вон твой Меркулов бежит! С тортом!
— А черт! — воскликнул Меркулов, открыв дверцу и едва не выронив торт.
Он плюхнулся в кресло, всучил торт Турецкому и перевел дух. Александр Борисович взвесил торт в руке.
— Ого! Килограмма на полтора потянет.
— Кило восемьсот, — важно поправил Меркулов. — Ну, вроде все. Можно ехать. Кстати, бродяги, вы что Ваське дарите?
— Воздушного змея, — сказала Ирина. — С парашютистами.
Александр Борисович покосился на Меркулова:
— А ты?
— Пистолет, — ответил тот. — Как думаете, хороший подарок? Вы чего?
Турецкий и Ирина переглянулись и вдруг, как по команде, принялись хохотать.
— Чего вы? — недоумевал Меркулов. — Что смешного? Да чего смеетесь-то?
Турецкие не отвечали, лишь покатывались со смеху.
— А ну вас, — сказал Меркулов, посмотрел в зеркальце на хохочущую Ирину и тоже прыснул от смеха.