Черные вороны 2. Лабиринт

– Когда позовет, я обязательно тебе расскажу, если все еще будет интересно, Макс, – дерзит, а в зрачках мое отражение подрагивает. Улыбнулась, а у меня появилось стойкое желание свернуть ей шею. Слишком навязчивое. Маленькая сучка, а ведь чувствует, что на эмоции вывела. Я и сам почувствовал, как кровь носится по венам и внутри это паршивое ощущение, и пока не понимаю, что мне это не нравится. Настолько не нравится, что хочется высадить ее из машины, а она на сиденье откинулась, и платье слегка с плеча сползло, смотрю и понимаю, как от желания еще раз почувствовать, как пахнет ее кожа и волосы, скулы свело. Мне ее дико не хватало первые пару месяцев. Сам себе в этом не признавался, а бывало, в той комнате часами у двери стоял и на постель смотрел по ночам. Привык возвращаться и сразу к ней – проверить, спит ли в кровати.

К дому приехали, и я напомнил Карине, что задницу надеру если хоть еще одна подобная выходка будет, а она спросила, надолго ли я к ним.

– Надолго. Так что терпеть придется. Сейчас поеду с отцом твоим разруливать, а потом домой. Спааать. Я из-за вас сутки не спал.

Повернулся к Дарине:

– Поклоннику привет передай и скажи, обидит – кастрирую нахрен. Поняла?

Она кивнула, а когда из машины выходила вдруг за руку схватила.

– Спасибо.

Я взгляд на ее пальцы перевел, а потом снова в глаза посмотрел. Они и раньше были такими влажными и огромными или это меня сейчас куда-то уносит?

– За кастрацию? – криво усмехнулся, а она не улыбалась.

– Нет, за Карину, – а потом вдруг подошла вплотную и тихо прибавила, – а в мою личную жизнь не лезь. Ты для меня никто.

– Да я и не стремлюсь стать кем-то, – пожал плечами, а внутри где-то опять возникло желание сжать её шею пальцами и сильно сдавить.

– А ты и не умеешь кем-то быть. Зачем тебе кто-то, кроме самого себя-любимого?

Мы замолчали, она в глаза смотрит. Нагло. Не отводит взгляд. И я все же не выдержал – помаду пальцами размазал по ее губам, вытирая, а она и слова не сказала. Разозлился. Вытер уже ладонью.

– Не идет тебе, – прорычал, не отрывая взгляда от ее глаз. – Не играй со змеей в «кто кого пересмотрит», девочка. Ты меня совсем не знаешь.

– Ты не дал себя узнать, – она разжала пальцы, и теперь уже я перехватил ее запястье.

– Меньше знаешь – дольше радуешься жизни, мелкая. Много знать опасно для здоровья, – зажал пальцем пульс, чувствуя, как он участился, – психического здоровья маленьких наивных девочек.

– Ты меня недооцениваешь или льстишь себе, – выдернула руку.

– Дашка! Ну что вы там застряли?

Нет, девочка. Я оценил. А для тебя было бы лучше, чтоб я вообще тебя никак не оценивал. Она пошла к дому, а я проследил взглядом за плавной походкой, покачивающимися бедрами и темными волосами, опускающимися ниже поясницы. Девочка выросла, и девочка меня нервировала. Я больше не могу думать о ней, как о ребенке. Она далеко не ребенок и демонстративно вызывающе дала мне это сегодня понять. Только если я позволю себе начать этот раунд – она не выиграет, а мне эта победа удовольствия не принесет. Зверь, который живет внутри меня и привык к особым развлечениям с добычей, не пощадит ни ее, ни меня. А мне не хотелось ломать и заводить за ту черту, где я сам переставал чувствовать себя человеком. Где я себя боялся.

Глава 7. Андрей

Когда дверь кабинета для допросов отворилась и через порог переступил Макс, я не знаю, какая часть моего лица отреагировала первой – взметнувшаяся вверх бровь или губы, изогнувшиеся в ухмылке. Я догадался, кому обязан такому повороту событий, в который раз убеждаясь, насколько важной является “правильная” сеть контактов. Макс медленно осмотрел Настю с головы до ног и, наткнувшись на ее твердый прямой взгляд, прервал свой визуальный осмотр, переключаясь на меня:

– Братец, это что за незапланированный отпуск? От дел косим, да?

– А как же… Никакой мобильной связи, интернета – только тишина, покой и запах Родины…

Настя, понимая, что нам нужно время для разговора, вышла из помещения, и, пообещав вскоре вернуться, прикрыла за собой дверь.

– Вижу я, как ты отечеству служишь, – кивнул в сторону закрывающейся двери и подмигнул.

– Да я вообще патриот, Макс. Удивлен?

Он приблизился вплотную и мы крепко обнялись – так уж повелось, что встречались мы, в основном, во время очередной дряни, через которую нас настойчиво протаскивала жизнь, стремясь уткнуть носом в грязь и поставить на колени. Слишком уж не нравился ей наш тандем, – а может, наоборот, пробуждал нездоровый азарт – сломать, уничтожить, разрушить. Ведь сильный противник всегда интереснее…

Макс осмотрел меня, изображая из себя заботливую мамочку,повертел лицо в одну сторону, в другую, и убедившись, что на мне нет синяков и ссадин, довольно хмыкнул:

– О-о-о, наша милиция нас бережет… Это за особые заслуги, я так понимаю.

Я прищурил глаза и слегка улыбнувшись,

– Тебе еще, может, коленки показать? Зеленку прихватил?

– Моя любящая братская душа к такому пока не готова.

– К моим спущенным брюкам?

– Граф, бл**** , да ты тот еще извращенец.

– Братьев не выбирают, так что придется терпеть. Смирись. А вообще пора думать, как отсюда выбираться.

– Выберемся.. не впервой же.

– Макс, ты домой звонил? Как там Карина с Дариной?

– Не волнуйся, в порядке они… Скоро сам лично проверишь, – мне показалось, что он немного помедлил с ответом, но сразу же перевел разговор на другую тему. Рассказал о сделке со Львом, все расклады по продаже алкоголя и что как раз подходящий момент начать Ахмеду кислород перекрывать.

Через несколько минут дверь отворилась и в кабинет вошла Настя. Она скрестила руки на груди, сжимая в них бордовую папку и уверенным шагом приближаясь к столу.

– Ну что же.. у меня для вас несколько новостей. С какой начать?

Макс проследил за ней взглядом, а потом, посмотрев на меня и кивая в сторону Насти, выдал:

– Андрей, я так понимаю, на тебе теперь должок?

– Ты же знаешь, что должниками я обычно себя окружаю.

– О, узнаю своего брата. Ни одного прямого ответа. Дипломат чертов, – Макс театрально закатил глаза, – я лучше у девушки спрошу. Анастасия, этот мужчина Вам точно ничего не должен? А то с этими Вороновыми только свяжись…

Настя улыбнулась, наблюдая за нашим диалогом, и, придав своему лицу максмальной серьезности, ответила:

– Ну что вы, Максим Савельевич… О связи с Вороновым мне жалеть не приходилось, скорее наоборот… – она задержала на мне свой взгляд, смотрела, не моргая, словно искала в моих глазах ответ, не зная, захочет ли его услышать. Я взял в руки стул и, поставив его рядом с Настей, жестом пригласил ее присесть. Потом наклонился и ответил:

– Жалеют в основном о несбывшихся надеждах, а их дарят только обманщики. Но это ведь не о нас, Анастасия Сергеевна….