Черный беркут

– Это личное, оно никак не относится к Николаю и... его подчиненным.

– Больше ничего не вспомните? Например, про двух человек в отряде, о которых мне ничего не известно. Думаю, ваша личная инициатива дошла и до этого.

– О двух не знаю, а об одном скажу: Ремез Алексей, бывший сослуживец Николая. Николай в первую очередь поинтересовался адресом Ремеза. Эти данные я ему вручил в первый же вечер.

– Секунду. – Осоргин прикрыл трубку, обращаясь к Головачеву. – Алексея Ремеза знаешь?

Генерал показал большой палец.

– Понятно. – Он записал фамилию на листе бумаги. И снова к Аксенову. – Дмитрий Иванович, секретарь продиктует вам мой номер телефона. Если вспомните еще что-нибудь, немедленно звоните. С пометкой «от Аксенова» ваше сообщение сразу будет у меня. По ходу операции будем корректировать группу поддержки. Всего доброго.

– Спасибо, Вадим Романович.

Осоргин бросил «угу» и положил трубку.

– Что-то недоговаривает этот Аксенов, темнит. – Он посмотрел на Головина, словно у того был ответ. Генерал молчал. – Вот так, Александр Ильич. Оказывается, Кавлис неплохо вооружен. Скорее всего, владеет и информацией о дислокации отряда Безари. Связи с ним нет. Тут нужно подумать. Крепко подумать. В первую очередь о том, как скоро и каким образом Кавлис начнет операцию. Разумнее всего в этой ситуации работать ночью, грубо говоря – выкрасть Орешина и отходить. Если сразу начать пальбу, Орешину несдобровать: погибнет от рук боевиков или от своих. Как считаешь?

– Ему на месте виднее. Опыта у Кавлиса не отнять. Вот эту тему давай и продолжим. Осоргин настороженно взглянул на собеседника:

– Ты о чем?

– Не надо, Вадим, держать меня за идиота. Думаешь, я не понимаю, что основная цель силовой акции – спасти положение, в которое поставил Департамент «А» и вышестоящее руководство майор Кавлис?

– Ну-ну, выскажись до конца. – Осоргин принял позу внимательного слушателя.

– И выскажусь. На оперативном совещании, где дали «добро» на привлечение к этому делу группы поддержки, задачи по уничтожению банды Безари Расмона как таковой не стояло. Отсюда даже не следствие, а непреложная истина: Игорь Орешин остается в руках Безари. А тот, если командир «беркутов» еще жив, избавится от него, едва завидев в небе вертолеты с десантом. Главная задача, которую поставили перед тобой, – обнаружить и подобрать группу Кавлиса. То бишь спасти положение. Об Орешине там вспомнили раз или два. Что, не так?

– Помнится мне, тебя на совещании не было.

– Я тебе еще раз повторяю: не держи меня за идиота. Не знаю, как тебе, а мне Орешин дорог и как человек, и как офицер, командир. Это уникальный человек. Я не знаю другого военного, в ком бы сочетались такие качества, как человечность, ум, совесть. С другой стороны, беспощадность – разумная, заметь. Ты можешь представить себе разумную беспощадность? Все операции, которые провел Игорь, прошли именно под этим девизом. А каких бойцов он воспитал... В каждом живет немного самого Орешина.

– Удивляюсь, почему я не вижу слез на твоих глазах.

– Не иронизируй. Давай-ка вместе подумаем, как спасать ситуацию.

– Что конкретно ты предлагаешь?

– Если группа поддержки будет оправдывать свое назначение, а не отрабатывать ваше решение на оперативном совещании, ей надлежит вылететь в район Умуджканта с таким расчетом, чтобы отряд Кавлиса часть своей миссии уже выполнил: отходил вместе с Орешиным. Вопрос, когда Кавлис начнет операцию?..

– Да, тут приходится гадать. Может, и сегодня. Хотя я могу ошибиться на сутки-двое. К тому же Кавлис может избрать для освобождения Орешина другой путь. Ты, Александр Ильич, сам сказал: ему на месте виднее. Все же наиболее приемлемый вариант, беря в расчет малочисленность отряда Кавлиса, – это проведение операции под покровом ночи: тихо взять Орешина и отходить. Опять же куда?.. На юг, к границе с Афганистаном – нет. Углубляться на восток тоже бессмысленно.

– Единственный вариант – на запад.

– Я тоже пришел к такому заключению. В состав оперативной группы, которая была создана по факту этого дела, привлекли специалиста-топографа, подняли данные разведки. Получается, что из Умуджканта лежат только два пути – через ущелье и перевал. Расстояние до границы с Узбекистаном невелико – около пятидесяти километров. Правда, путь лежит через горы, черт бы их побрал. – Осоргин позвонил и попросил карту местности, над которой работала оперативная группа. – Что ж, посмотрим немного, просто так тебя не выгонишь. Ты действительно без дела не сидел.

– Это ты правильно заметил, Вадим. Если Кавлис со своими бойцами аккуратно проведут операцию, два-три часа для отхода у них будут, не больше.

– Если не меньше. Тут нужно учитывать все: и смену постов боевиков Расмона, и посторонние факторы.

– Снять часового не проблема для специалиста, – заметил Головачев. – Даже если для охраны выставлены несколько человек, работать с ними будут не дилетанты, а профи, часовых снимут бесшумно, мухи не потревожат.

– Согласен. А вот следующая смена часовых и поднимет на ноги весь гарнизон Безари.

– Хорошо, если часовые не меняются за всю ночь, хотя это маловероятно. Я задался вопросом: как происходит смена караула в сравнительно небольшом отряде Безари? Наверное, караульные, отстоявшие свое время, сами будят товарищей, которым надо заступать на пост. Вряд ли у них есть начальник караула, разводящий. Стоят по очереди, договариваются, кто в какое время должен заступить на дежурство. Могут, правда, вставать по будильнику, но это сомнительно. Так что время для отхода у Николая будет.

Осоргин, выслушав Головачева, согласился с ним:

– Пожалуй, ты прав. И Кавлис не может об этом не догадываться.

– Он в первую очередь.

Вошедший в кабинет офицер Управления передал Осоргину карту.

– Что мы имеем с тобой, Саша... – Директор отметил на карте место. – Итак, у Кавлиса (возьмем по минимуму) два часа... Вот сюда за это время должны добраться «беркуты». Место приблизительно соответствует перекрестку дорог – через ущелье и перевал. Рядом проходит шоссе, по которому практически никто не ездит. Да и Кавлис вряд ли располагает транспортом.

– При всем желании Николай не воспользуется машиной. Транспорт тщательно досматривается на блокпостах. Он может проскочить один, но на другом его встретят и откроют огонь на поражение.

– Ладно, об автодороге забудем. Вполне допустимо, что за два часа «беркуты» доберутся сюда и ступят на одну из троп. Какую, неважно. Вертолеты быстро обнаружат их на узкой дороге. Мы не знаем дня и часа, когда начнется операция по освобождению Орешина, однако я на сто процентов уверен, что ночью.

Губы Осоргина тронула улыбка. Здорово, подумал он. Не знаю, в каком году, но обязательно ночью. Он посмотрел на Головачева, как тот воспринял его глубокое умозаключение. Тот склонился над картой.

– Давай все же попробуем определить час, – предложил директор, – и подойдем к этому обобщенно. Самый глубокий сон у человека с трех до пяти утра. От ноля часов до трех более чуткий...

Кавлис просто обязан был это знать. Таковы физиологические особенности человека, которые разведчик должен усвоить на первых порах. Однако среди людей Расмона есть «совы» и «жаворонки», кого-то мучает бессонница, кто-то засиделся за игрой в нарды и так далее. Подобное надо учитывать. Все это входило в работу разведчика.