Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Черный дембель. Часть 3
Шрифт:

— Я слышала об этом случае! — заявила Рита. — Мне на работе о нём рассказывали. Кошмар!

Профессор поднял на меня глаза.

— Ну-с, и чего вы от меня хотите, Чернов? — спросил он.

— Виктор Константинович, — сказал я. — У Котовой пошла сплошная полоса невезения в жизни. Лена совсем приуныла. Особенно после двойки на экзамене. За каникулы Ленка окончательно падёт духом. Если не пересдаст экзамен раньше.

Я затолкал в рот печенье — наблюдал за тем, как профессор накалывал на вилку румяные ломтики картофеля.

— Виктор Константинович, жалко ведь девчонку. Да и заболела она по моей вине. Если бы я мог, с радостью бы отдал ей два бала от своего «отлично».

Ей бы на каникулах успокоиться, отдохнуть от учёбы. Подлечиться…

Баранов хмыкнул.

— Рецепт лекарства от простуды мне понравился, — сказал он. — Обязательно приму его на вооружение.

Он положил вилку на край тарелки.

Вздохнул. Покачал головой.

— Серёжа, а эта Лена Котова — она твоя невеста? — спросила Рита.

Баранова посмотрела мне в глаза: пристально, внимательно, настороженно.

Я хмыкнул, покачал головой.

— Нет. У меня нет невесты.

Заметил, что взгляд Барановой потеплел, будто оттаял.

— Мы с Котовой друзья, — сообщил я. — Лена очень хороший и отзывчивый человек.

Рита улыбнулась, взглянула на своего отца.

— Папа, а почему бы тебе не помочь хорошему человеку Лене Котовой? — спросила она.

Прикоснулась к плечу родителя.

— Прими у неё экзамен до каникул, — попросила Рита. — Ну, что тебе стоит?

Профессор покачал головой.

— Доча, ты не понимаешь…

Баранов капризно скривил губы.

Рита перебила его:

— Папа, я всё понимаю. И точно знаю, что ты у меня тоже хороший и отзывчивый.

Рита погладила отца по руке — профессор насупился.

Баранова хитро взглянула на меня. Края халата у неё на груди снова раздвинулись — я невольно залюбовался россыпью родинок на белой коже. Подумал о том, что давно не ночевал у Светочки. Ельцова допоздна работала в субботу перед Новым годом, да и я в тот день готовил украшения для тортов. Но я непременно навещу её послезавтра. Я подумал о том, что родинки на коже у Барановой походили на созвездия. Те, что были ближе к шее, напоминали Большую медведицу. Рита заметила направление моего взгляда, но не поправила халат. Повела плечами — моему взору предстала уже не только ложбинка. Рита мизинцем отправила за ухо прядь волос. Она пристально смотрела мне в глаза, улыбнулась.

— Папочка, — сказала она, — прими до каникул экзамен у этой девочки. Пожалуйста.

— Доча!..

Профессор тряхнул головой, свёл над переносицей брови.

Рита взглянула на отца, печально вздохнула.

— Сделай это ради меня, папочка, — попросила она. — Ведь ты же самый лучший папа на свете!

Баранов поднял руки.

— Доча, это нечестно, — сказал он. — Не начинай эту песню.

Рита стрельнула в меня хитрым взглядом.

— А ты не отвечай Сергею сейчас, — сказала она. — Подумай! А завтра…

Спросила у меня:

— Когда у вашей группы консультация перед следующим экзаменом?

— Послезавтра, — ответил я.

— Вот и замечательно, — произнесла Рита. — В субботу у меня выходной.

Она улыбнулась.

— Подумай, папочка, — сказала Рита. — А послезавтра я сама съезжу в институт и озвучу Сергею твоё решение.

Глава 7

Профессор не дал согласие на досрочную пересдачу экзамена. И не отказал. Он поддался на уговоры дочери: заявил, что «поразмыслит над ситуацией». Под жареную картошку профессор выпил сто граммов водки (мне выпить он не предложил). Послушал длинные и эмоциональные рассказы своей дочери. Сразу после ужина Баранов удалился в свою комнату, оставил меня наедине Ритой.

Квартиру Барановых я покинул, когда выслушал

два десятка многословных Ритиных рассказов об её детстве, о фотоискусстве (отражавшем творческое видение фотографа как художника), о профессоре Баранове и о его знаменитых учениках. Печенье с корицей скрасило для меня проведённое в квартире профессора время. Но оно закончилось раньше, чем иссякло красноречие Риты.

Я так и не вспомнил случаев, когда в моей прошлой жизни Рита была такой же общительной. При виде меня она тогда обычно умолкала, смущённо опускала глаза и прятала исчерченное шрамами лицо. Сегодня же она вела себя иначе: без стеснения присела мне на уши, кокетничала. В итоге я пару раз демонстративно зевнул и «вспомнил» о том, что скоро закроют общежитие.

* * *

В пятницу я проведал Котову.

Повторил ей свои же слова:

— Успокойся, Лена. До каникул пересдашь ты эту вышку. Обещаю.

* * *

На консультации перед экзаменом по истории КПСС Котова ещё не выглядела здоровой: от насморка она не избавилась. Но уже не гнусавила и не пугала окружающих воспалёнными «вампирскими» глазами. Да и лекарства Лена сменила: сегодня от неё пахло мятой, а не алкогольным перегаром, как перед экзаменом по высшей математике.

На консультации я размышлял о вечернем походе к Светочке. История КПСС меня не волновала: я ещё вчера получил от Васи Ковальчука (за трёшку) подробно расписанные ответы на билеты. Проверил, что Васины записи читабельны. Но не удосужился их внимательно изучить: от лекций по истории КПСС меня клонило в сон.

После консультации Котова спросила:

— Сергей, о чём ты всё занятие мечтал? У тебя на лице была такая… странная улыбка.

Я пожал плечами и ответил:

— А о чём я мог мечтать на «истории КПСС»? О скорой победе коммунизма, конечно.

* * *

Едва мы с Котовой вышли из аудитории, как меня окликнул звонкий женский голос:

— Сергей! Сергей Чернов!

Я замер, повернул голову — увидел Риту Баранову. Профессорская дочь стояла в коридоре около окна, манила меня рукой. Я встретился взглядом с её глазами — Рита улыбнулась, мизинцем убрала за ухо прядь волос. Баранова поправила рукава ярко-синей кофточки и сложила руки на коричневой сумочке, украшенной блестящими пряжками. Я отметил, что Баранова пришла в институт в полной боевой раскраске: с накрашенными алой помадой губами, с нарумяненными щеками, с чёрными ресницами и с тенями цвета морской волны на веках. Котова заметила, что я остановился. Вычислила причину моей остановки.

— Сергей, кто это такая? — спросила она.

Я ответил:

— Сейчас вас познакомлю.

Направился к Барановой — Лена двинулась за мной следом. Я остановился рядом с застывшей около стены Ритой. Отметил, что глаза профессорской дочки находились чуть ниже моего подбородка (Рита смотрел мне в лицо, запрокинув голову).

Снова не почувствовал, чтобы от Барановой пахло духами.

— Здравствуй, Рита, — сказал я.

Представил девчонок друг другу: Котову назвал «той самой Леной», а Риту — «дочерью нашего профессора Баранова». Девицы оценивающе взглянули друг на друга, фальшиво улыбнулись. Котова взяла меня под руку. Рита посмотрела мне в глаза и сообщила, что её отец выполнит мою просьбу. Вот только профессор пока не определился с точной датой пересдачи. «В папином расписании сейчас полный хаос», — сообщила Баранова (говорила она со мной, словно не замечала стоявшую рядом с нами Лену). Пообещала, что «непременно» «выяснит» дату пересдачи. И сообщит мне её позже… в следующую субботу.

Поделиться с друзьями: