Черный дембель. Часть 5

Она снова улеглась на диван, прижалась к моему плечу.

Я вдохнул аромат её волос и сказал:

— Вот видишь, Лена. Подруга нуждается в нашей помощи не меньше, чем те детишки. Поэтому поразмысли над моей просьбой. Времени до января предостаточно. Очень надеюсь на твою помощь. Уверен, что к зимним каникулам мы с тобой придумаем простой и действенный план. И даже приступим к его выполнению.

* * *

Ночь с седьмого на восьмое ноября мы с Леной провели в съёмной квартире. Не выспались. Потому что утром к нам неожиданно нагрянули Коля Уваров и Маргарита Лаврентьевна. Николай громогласно поздоровался и по-хозяйски прошёл на кухню. Выгрузил на стол продукты из сумок (он справедливо рассудил, что я не затарил холодильник едой в расчёте на его визит). Коля складывал еду на полки холодильника. Марго загадочно улыбалась в ответ на наши расспросы — пока не завершил свою работу Николай. Уваров вытер о полотенце руки, улыбнулся. Он обнял Маргариту Лаврентьевну и объявил, что посовещался с невестой и решил: я и Котова будем свидетелями на их свадьбе, которая состоится в субботу двадцать третьего ноября.

Николай развёл руками.

— Серёга, ну а кто ещё… — сказал он.

Уваров пустился в пространные объяснения. Начал рассказ со дня его встречи с моим младшим братом (будто с сотворения мира). Напомнил о том, как я поздоровался с ним (ударом по печени). Рассказал о своей прошлой жизни, которая с его слов была печальна и беспросветна. Нашу с ним пьянку (и последовавший за ней заплыв) Николай обозвал едва ли не лучом света в тёмном царстве. Уваров признался, что до встречи со мной считал свою жизнь оконченной, тоскливо доживал её в полном одиночестве. Признался, что много лет уже (со дня гибели жены) не строил планы на будущее, плыл по течению («как… хм… да»). Но всё изменилось «в один прекрасный майский день», когда я приоткрыл дверь в его летнюю кухню, и туда «вошёл ангел».

Коля наклонился и поцеловал Маргариту Лаврентьевну в макушку.

— Не знаю, чем я это заслужил, — сказал Уваров.

Он рассказал нам, что с появлением в его доме Марго он будто пробудился от спячки или вышел из комы. Понял вдруг, что молод и полон сил. Вспомнил, что умеет смеяться. Снова задумался о жизни: о жизни в компании с прекрасной женщиной, которая «наполняла жизнь смыслом». Сказал, что не забыл о прошлом. Но уже не живёт только в нём — с оптимизмом и с уверенностью смотрит в будущее. Признался, что бросил пить («совсем бросил, Серёга») и похудел. Скоро он всё же получит высшее образование (к чему когда-то стремился, но «надолго похоронил то стремление в душе»). И сделает всё возможное, чтобы его «ангел» не пожалела о своём выборе. Марго прижалась щекой к Колиному плечу — в точности, как утром прижималась ко мне Лена.

— Ты это дело начал, Серёга, — сказал Коля. — Ты и продолжай.

Почувствовал толчок будущей жены и добавил:

— Вместе с Леной, конечно. М-да.

— Леночка, твоё новое платье снова пригодится, — сказала Марго. — Не пылиться же ему в шкафу.

* * *

В понедельник я снова заметил, как Кирилл бросил в почтовый ящик письмо. Имя адресата я на конверте не рассмотрел. Но не сомневался, что мой брат снова отправил послание Инге. Уже не первое. Ответного Кир пока не получил ни одного. Мой младший брат едва ли не каждый день наводил справки о Рауде у соседок по комнате нашего пока ещё официального комсорга. Но те утверждали, что тоже не получали от Инги никаких вестей.

О Рауде сейчас в институте вспоминали лишь перед комсомольскими собраниями (которые проводила теперь Лариса Широва). Главной темой для разговоров на переменах стала Летняя Олимпиада восьмидесятого года, которая пройдёт в Москве. Студенты не сомневались, что СССР на ней победит в «медальном зачёте». Фантазировали на тему того, как поедут через четыре года в столицу и поддержат выступление наших спортсменов.

Тема Олимпиады вклинивалась и в мои мысли. Она будила воспоминания. Я часто на этой неделе брал в руки гитару, перебирал струны, посматривал за окно и мурлыкал: «…До свиданья, наш ласковый Мишка, возвращайся в свой сказочный лес…». Тысяча девятьсот восьмидесятый год стал не худшим годом в моей прошлой жизни. Но я тогда не разделял общей радости. Хотя бы потому что всего лишь за год до Летней Олимпиады казнили Кирилла.

* * *

В воскресенье (рано утром, когда мы уже спокойно лежали на диване в съёмной квартире, но ещё не спали) Котова напомнила мне о нашем разговоре недельной давности. Призналась, что много думала о нём и сделала «кое-какие» выводы. Она резво выбралась из постели и босиком прошлёпала в прихожую, где на тумбе около зеркала стояла её сумка. Лена вернулась в комнату с большим блокнотом в руке. Уселась рядом со мной на край дивана, скрестила ноги.

Продемонстрировала мне блокнот и пояснила:

— Записала свои соображения, чтобы не забыла.

Лена пролистнула несколько страниц, кивнула и снова подняла на меня взгляд. Постучала пальцем по бумаге.

— Я тут прикинула, как начинались… некоторые отношения между мужчинами и женщинами. И пришла к выводу, что нам нужен Поступок. Поступок лейтенанта Елизарова, который впечатлил бы Настю.

Котова улыбнулась.

— Вспомни, Сергей, как мы с тобой познакомились. Ты похитил меня с порога моей собственной квартиры за минуту до того, как в мой дом врезался самолёт. Я тогда испугалась, но потом…

Лена не договорила, посмотрела в блокнот.

— Или вот случай с Кириллом и Ингой. Помнишь, как твой брат угнал в деревне мотоцикл и отвёз на нём Рауде в больницу? Очень смелый и впечатляющий Поступок. И он прекрасно сработал.

Котова хмыкнула.

— А как мой братец спасал от хулиганов Риту Баранову, помнишь? Как он героически размахивал скалкой! И ведь Олежек добился нужного нам результата. Летом они с Ритой поженятся.

Лена развела руками.

— Смелый и впечатляющий Поступок лейтенанта Елизарова, — сказала она, — вот что нам нужно. Именно Поступок: с большой буквы. Чтобы Настя увидела в нём своего героя. Понимаешь, Сергей?

Я ответил:

— Понимаю. Поступок это хорошо. Это интересная мысль. Но только нам нужен Поступок чётко по расписанию. До начала февраля. И лучше: не раньше Нового года, чтобы Настины родители не подпортили нам его последствия.

Лена кивнула.

— Я тоже так подумала, — сказала она.

— Что ты предлагаешь? — спросил я.

— Мы сами придумаем и подготовим этот Поступок.

— Придумала, как?

— Есть у меня подходящий вариант, — сказала Котова. — Мы с тобой подыщем в Москве нескольких хулиганов. Заплатим им, чтобы они напали на Настю, когда та будет вместе с Елизаровым. А лейтенант их поколотит.

Я хмыкнул и поаплодировал.

Заявил:

— Прекрасный вариант! Допускаю, что он сработает. Но ты кое-что не учла. Организация нападения на дочь полковника КГБ, внучку члена Политбюро ЦК КПСС. Это попахивает не только уголовщиной, но и политикой.

Котова нахмурилась, вздохнула.

— Я об этом не подумала, — призналась Лена.

Она покачала головой и заявила:

— Ладно. Время ещё есть. Придумаю что-то другое.

* * *

Двадцать третьего ноября я присутствовал на торжественной церемонии бракосочетания Николая Уварова и Маргариты Лаврентьевны. Марго заранее предупредила, что «грандиозной свадьбы» не будет. Состоится лишь «скромная гулянка» в Колиной деревне. Сказала, что «по-настоящему» они с Колей отпразднуют через год: «как и положено» в ресторане «Московский». Намекнула, что пока им в тот ресторан вход закрыт. Но за год она обязательно проложит своей семье путь в «Московский» («с помощью своего супруга, разумеется»). Тогда они и пригласят на торжество Колиных родителей.

— Пока мы просто распишемся, — сказала Марго. — Скромно. В тесном кругу.

«Круг» действительно оказался «тесным». В Зал торжественных церемоний (помимо молодожёнов) явились мы с Котовой, младшая сестра Маргариты Лаврентьевны с мужем и друг Николая (участковый) вместе с дочерью Ниночкой. Неожиданным для меня стало появление директора швейной фабрики Ильи Владимировича Прохорова с супругой. Пригласили на церемонию и моего младшего брата, который пришёл в компании наряженного в «джинсовую униформу» Артурчика. Но вопрос, «а где остальные», Марго ответила, что «остальных» они пригласят на годовщину свадьбы в следующем году.