Чёрный дрозд

В квартире было по-прежнему тихо; Гарри отвернулся от окна, чувствуя неожиданное спокойствие и лёгкость, словно сбросил какой-то груз, который все эти годы тянул его к земле. Он вернулся в комнату, снова опустился в кресло и приготовился отвечать на следующий вопрос.

– Ты сказал, что Леон спас тебя, когда тебе было шестнадцать. Примерно в это время защита крови на Тисовой улице было разрушена. Что случилось?
– Северус обратил внимание, что Гарри напрягся и запустил пальцы в волосы, ещё больше взлохматив непокорные пряди.
– Он спас тебя тогда в баре, когда тебе подсунули Рогипнол?

– Ну, в каком-то смысле… - протянув руку, зеленоглазый рассказчик начал бесцельно передвигать с места на место безделушки на книжных полках.
– Дядя Вернон решил продать меня через Интернет. Он разослал мои фотографии всем, кто хоть немного заинтересовался. Ему пришло несколько предложений. Но от своей безнаказанности он стал небрежным, и однажды тётя обнаружила эти «торги». Потом дошла до моих фотографий, не предназначенных для широкой публики. Но когда она начала возмущаться, дядя поставил ей фингал и пригрозил разобраться как следует, если она не прекратит совать свой длинный нос в его дела. Меня он сунул в чулан - боялся, что Дадли попортит «товар». Тётка меня, конечно, не любила, но от поступков Вернона пришла в ужас. Всё не могла понять, как он смог проделывать такое у неё под носом, а она ничего не замечала. Она подсыпала ему в ужин снотворное, а когда он заснул, открыла чулан, сунула мне в руки сумку с вещами, клетку с Хедвиг и пятьсот фунтов и сказала бежать без оглядки. Ночной Рыцарь я вызвать побоялся, добрался до Лондона на обычном поезде и пошёл в Дырявый Котёл. Утром я решил заглянуть в Гринготтс, взять немного денег, чтобы хватило до первого сентября. Не хочу хвастаться, но я видел, что хранилище Поттеров было битком набито галлеонами. Но оказалось, что до полного совершеннолетия, то есть до двадцати одного года, мне нельзя было и пальцем их тронуть. У меня был небольшой счёт, с которого оплачивались учебные принадлежности, но я-то об этом ничего не знал, я раньше брал оттуда деньги и совершенно не задумывался о том, что он может истощиться! И вот того, что там оставалось, едва хватало на учебники. А до совершеннолетия было ещё пять лет. Я попытался продолжить карьеру модели, позвонил в пару агентств - нормальных агентств - но они вежливо мне отказали. Я не дотягивал до необходимого роста. Им нужны были малыши или рослые мужчины. У меня не было шансов. Но одна женщина меня вспомнила - она участвовала в моих детских съёмках и знала, что я был настоящим профессионалом. Она позвонила знакомым и представила меня Малькольму. Тот сделал пробные съёмки и тут же предложил мне контракт, оговорившись, что, возможно, придётся немного обнажиться. Но только по взаимной договорённости и в рамках искусства. Выбор у меня был не слишком велик, и я согласился. А потом состоялись съёмки для рекламы нового одеколона. С помощью той фотографии Рон уничтожил все мои надежды на светлое будущее. Пойти мне было некуда, в Косой переулок я не совался, понимая, что стоит Дамблдору меня увидеть, он тут же снова засунет меня на Тисовую улицу. За плечами болталась сумка с одеждой, в клетке сидела Хедвиг. Я хотел пожить в маггловской гостинице, но там было слишком дорого. Малькольм предложил перекантоваться какое-то время в студенческом общежитии, там у него были знакомые. А на пути туда я завернул в бар, чтобы узнать дорогу и немного перекусить. Все глазели на Хедвиг - не каждый день увидишь полярную сову в центре Лондона - и я почти не удивился, когда один парень подсел ко мне и начал расспрашивать о ней. Он улыбался и казался очень дружелюбным, - Гарри криво улыбнулся.

– Ну да, я поступил как последний придурок - сказал незнакомому парню, что я совсем один в городе и никого не знаю. Я же не знал, что он решит меня подпоить! Я просто почувствовал себя странно - как будто плыву по тёплой реке. Мне было спокойно и хорошо. Я пытался не уплыть по этой реке, а он уже снимал с меня рубашку. Потом мне показалось, что я увидел лицо Эллиота, а потом ничего не помню.

– Кто такой Элиот?

– Водитель дяди Леона. Когда я гостил здесь раньше, он возился со мной, пока Леон был занят. Он научил меня играть в футбол. Очнулся я на этом самом диване, - Гарри указал на диван, на котором сидели его гости, - а голова моя была на коленях у дяди Леона. Я всегда был его любимчиком, даже среди остальных ребят. К тому времени он был уже ни на что не способным стариком. Он завалил полдома Виагрой, но добился того, чтобы я согревал его постель. В обмен на это он предоставил мне квартиру и деньги. Я был его маленькой постыдной тайной, которую он скрывал от жены и детей - они до сих пор живут в пригороде. В течение рабочей недели он жил здесь, а на выходные ехал к семье, так что два дня в неделю я был абсолютно свободен. Год назад он умер от инсульта. Жена была в шоке, когда узнала, что прекрасная квартирка в центре Лондона по завещанию досталась мне. Её дети знали о своём отце всё, но её оберегали от любого, даже самого тонкого намёка. Она ничего не знала. Когда мы встретились, ей показалось, что я чем-то похож на Леона. Она решила, что я - плод его связи на стороне. Я не стал разрушать её иллюзий.

– Почему у тебя на двери написано имя Корвус Коракс?

– Потому, что меня так зовут.

– И давно?

– С самого детства. Дядя Леон решил, что мне не подходит имя Гарри, оно слишком ординарное для такого особенного мальчика, как я. Он называл меня своей пташкой, своим маленьким дроздом… маленьким черным дроздом…- крошечная грустная улыбка приподняла уголок губ Гарри.
– Тогда я и узнал о существовании латыни.

– И поэтому тебя теперь зовут Птахой?

– И да, и нет. Когда волшебный мир пнул меня под зад, я похоронил Гарри Поттера. Я стал Корвусом Кораксом. И прозвище пошло частично из-за имени, частично из-за Хедвиг. Я всюду брал её с собой, она не любит город и беспокоится, если я ухожу. Так я стал мальчиком с птицей, а потом уже и меня самого начали называть Пташкой.

– Но как ты обеспечиваешь себя? До совершеннолетия ещё два года, а редкими съёмками ведь много не заработаешь?

– Вы, наверное, не знаете, что я - третий партнёр «Ужастиков Уизли»? И получаю свой процент.

– Так это ты спонсировал этих балбесов?
– недоверчиво спросил Билл.
– А мы всё гадали, как им удалось скопить денег на магазин!

– Я отдал им деньги, которые выиграл в Турнире Трёх Волшебников. Я не хотел оставлять их себе. Мне казалось, что они покрыты кровью. А когда Рон начал планомерно уничтожать меня, я предложил им забрать мою долю, ведь тогда я был не лучшей рекламой их бизнесу. Но они посмеялись надо мной. Сказали, что весь Волшебный мир может пойти и утопиться в сортире - ведь никто не верил в них, а я поверил.

Билл замеялся:

– Теперь понятно, почему подопытным объектом для испытания их новейших разработок всегда становился Рон. Но в последнее время их шутки стали по-настоящему жестокими.

В этот момент раздалось громкое хлопанье крыльев, и в открытое окно влетела Хедвиг - видимо, вернулась с ночной охоты. Но, наверное, охота была не слишком удачной, поскольку она опустилась на ручку кресла Гарри и стала выбирать кусочки из его тарелки.

– Хедвиг очень фотогенична, - небрежно сказал Северус, поглядывая на сову.
– На Рождество мне подарили календарь. Там есть её фотография.

Гарри покраснел, смущённый то ли нежданным комплиментом, то ли тем фактом, что Северус видел его фотографию.

– Эээ… да. Малькольм подумал, что эти съёмки помогут моей карьере. После я действительно получил пару предложений, в основном для рекламы парфюмерии. Широкого распространения они не получили, так как их использовали только на презентациях и… для частных коллекций в основном… педофилы. В календаре продвигается мысль о единстве человека с природой. Там были довольно знаменитые личности, актёры. Мистеру Июню, например, недавно вручили Золотой Глобус - престижную маггловскую награду.

Внезапно раздалась телефонная трель, и Гарри, извинившись, ответил.

– Алло. О, привет, Малькольм. Нет, ещё не слишком поздно. Нет, я не спал. Что? Как это произошло? Но он в порядке? …в четверг? Минутку, я гляну в ежедневник, - прижав трубку плечом к уху, Гарри ловко щёлкнул застёжкой маленькой кожаной книжки.
– Во сколько? С утра у меня занятия в Университете, освобожусь не раньше одиннадцати, это не слишком поздно? Отлично! Куда подъехать? Диктуй адрес, - Гарри что-то быстро настрочил в ежедневнике, а потом обернулся к гостям и, успокаивающе подняв руку, дал понять, что разговор почти окончен.
– Не нужно извиняться, Малькольм. Артур просто слишком много выпил. Он не успел сделать ничего непоправимого, да и он не первый, кого привлекли мои прелести, - Гарри ухмыльнулся.
– Ладно, увидимся в четверг… да… да… ага, пойду укладываться - завтра нужно хорошо выглядеть, и всё такое… Увидимся.

Гарри повесил трубку и посмотрел на своих гостей.

– Ладно, уже довольно поздно, так что нам пора закругляться. Надеюсь, вы не станете болтать об этом разговоре направо и налево?

– Ты же знаешь, что нет. Мы бы не предали тебя, Гарри.

Гарри действительно когда-то доверял этим двоим, и надеялся, что может довериться и теперь. В его положении было бы глупо ставить под удар квартиру дяди Леона - единственное место, где он чувствовал себя в безопасности.

~ * ~ * ~ *

Гарри зевнул, не сдерживаясь. Время было довольно позднее, и он больше всего на свете хотел покоя. Мастер Зелий легонько подтолкнул Билла локтем, показывая, что им пора. Билл заглянул Гарри в глаза, было видно, что он никак не может справиться с тем, что услышал совсем недавно. Потом молодой взломщик проклятий встал и неловко притянул Гарри в свои объятия.

– Слушай, Гарри… в общем, если тебе что-то понадобится…

Но Гарри не позволил ему договорить фразу до конца. Ему не хотелось слушать обещаний и заверений в вечной дружбе, ему дико хотелось спать.

– Билл, мне было действительно приятно было повидаться с вами, поговорить, но вам и правда пора. Надеюсь, вы сохраните мою тайну.

– Гарри… - снова начал Билл, но остановился, не уверенный, что же он хочет сказать.

– Слушайте, сделайте мне одолжение, ладно? В следующий раз, когда решите прошвырнуться по маггловским гей-барам, желая разбавить свою пару кем-то ещё… и вдруг заметите меня… просто сделайте вид, что мы не знакомы, хорошо? Вы оба - уважаемые в своём мире профессионалы, вам не нужно портить свою репутацию, рискуя быть замеченными рядом со мной. Чёрт, да Пророк вас живьём сожрёт!
– Гарри грустно улыбнулся, вглядываясь в их лица.
– Так что просто забудьте о существовании маленькой гриффиндорской шлюшки, договорились?