Черный феникс. Африканское сафари

Мы уже видели, что на Эзановых монетах фигурировали то астральные знаки, то крест. Нетрудно понять, какое место в жизни древних эфиопов играло земледелие, если знать: наряду с этими символами веры и власти на монетах Аксума изображались и колосья длинноостой пшеницы. Академиком Н. И. Вавиловым было доказано, что именно Абиссинское нагорье было одним из двух мировых очагов культивирования этого злака. А коли так, то плато Тигре, где возник древнейший ареал развитого земледелия, являлось центром этого очага. Поблизости, скорее всего, находилась «колыбель» культуры сорго и дагуссы, зерно которой идет для приготовления пива. Аксумиты возделывали также ячмень, просо, разнообразные бобовые, лен для приготовления масла, виноград и, разумеется, теф — главный хлеб Эфиопии.

Животноводство было традиционным и повсеместным занятием. Уже тогда, как и ныне во многих скотоводческих странах Африки, скот был одним из главных атрибутов богатства и власти. Я сужу об этом по тому, что во владении самого царя находились огромные стада. Наряду с сокровищами они составляли его главное богатство. Поголовье скота тщательнейшим образом учитывалось и контролировалось. При дворе Эзаны была влиятельная должность «цахафе-лахм» — «писаря коров». Дошедшие до нас записи, касающиеся численности царских стад, поражают скрупулезностью. Каждое число написано двумя способами — сначала прописью, потом цифрами — совсем как в денежных документах современных хозяйственников. Только профессионально подготовленные люди могли вести в IV веке подобную запись. Числа везде сложены правильно, по нескольку раз подведен итог. Все это свидетельствует о строгом учете и постоянной отчетности, существовавшей в хозяйстве «царя царей».

И вообще, это отнюдь не единственный факт, на основе которого мы вправе сделать вывод, что в экономике Аксума, во всяком случае в том ее секторе, который был непосредственно подконтролен царю, был строгий порядок, — продолжает ученый. — В книге Нонноса о его посольстве в Эфиопию, например, содержится упоминание о том, что неподалеку от Аксума он видел стадо из примерно пяти тысяч слонов. И никто из туземцев не мог ни приблизиться к ним, ни согнать их с пастбищ. Как могло получиться, что подобное гигантское количество животных — а спрос и цены на слоновую кость в то время были достаточно высоки — безбоязненно разгуливало вдоль дороги, связывавшей одну из мировых столиц с одним из крупнейших портов Востока — Адулисом? Произойти это могло лишь потому, что слоны находились под царской охраной. Еще за 300 лет до Нонноса ныгусэ запретил убивать этих животных. С тех пор, как явствует из записок византийского посла, никто не осмеливался нарушить царский приказ. Это был, пожалуй, первый законодательный акт в области охраны фауны в Тропической Африке. Только так и могло сохраниться пятитысячное слоновое стадо под Аксумом. Бивни, которые вывозились из Аксумского царства, заготавливались вне его — на землях данников, преимущественно «за Нилом». Туда, в Нубию, за драгоценной слоновой костью снаряжались целые экспедиции.

— А что, Юрий Михайлович, современной науке вообще известно о связях Аксума с окружавшими его африканскими территориями?

— Известно немало. Если говорить о землях, непосредственно подвластных аксумитам, то в пустыне Данакиль они добывали соль, на отмелях Красного моря — жемчуг, перламутр и кораллы, от народа беджа, на границе нынешних Египта и Судана, получали изумруды и золото, которое здесь добывалось с древнейших времен. Что же касается торговли, то первостепенное значение конечно же имел караванный путь, который начинался в Адулисе и через Аксум шел к берегам Нила. Переход от Красноморского побережья до столицы «царя царей» занимал восемь дней, от нее до Элефантины — около месяца. К самому началу V века относится первое известное нам упоминание об аксумитах, живших в одном из оазисов Восточной Сахары.

Активные торговые связи поддерживались и на широтных путях, ведущих к Мероэ. Как ни странно, но, судя по источникам, вплоть до III–IV веков аксумиты не имели собственного железа; мы не знаем, когда они начали разрабатывать залежи железных руд. Можно поэтому предположить, что расположенный по соседству Мероэ, игравший тогда роль «африканского Бирмингема», был одним из главных поставщиков черного металла аксумитам, среди которых имелись умелые кузнецы. О таких мастерах упоминают многие путешественники. Скорее всего, железо обрабатывали в крицах, поставлявшихся мероитами.

Глава тридцать восьмая

«Цари царей» в роли первопроходцев и первооткрывателей Африки. — Аксумский двор — главный источник географической информации о Черном континенте для цивилизованного мира. — Не от аксумитов ли Птолемей узнал, что нильские истоки лежат в заснеженных горах? — Популяризаторы дописывают миф о Диогене. — Путешествие в золотоносную страну Сасу и легенда о «копях царя Соломона». — Ныне мертвый город Энгарука мог быть форпостом аксумитов. — Добирались ли подданные ныгусэ нэгэст до Зимбабве?

— К сожалению, мы не знаем имен действовавших на внутриафриканских путях аксумских купцов — они могли бы украсить историю географических открытий, — продолжает Ю. Кобищанов. — Ведь множество иностранцев, посещавших Аксум и Адулис, не проникали далее, в глубь континента. Все торговые связи с племенами, окружавшими владения ныгусэ, а также с Мероэ были монополизированы аксумитами. Поэтому их без преувеличения можно назвать первопроходцами и первооткрывателями огромной части Тропической Африки. Ну а крупнейшими путешественниками и поэтому географами тех времен я бы назвал, как это ни неожиданно звучит, самих… аксумских ныгусэ.

Это были постоянно странствующие цари. Им не сиделось на месте даже в мирные времена, после того как они возвращались в Аксум из завоевательных походов. Отпраздновав победу и повелев выбить в ее честь очередную надпись на стеле, они отправлялись объезжать свою державу полюдьем.

Как говорится в одной исторической легенде, царь «управлял Эфиопией… обходя ее из конца в конец». Данничество было главной экономической связью, объединявшей подвластные Аксуму народы и страны, экономической основой государства. Это немаловажное обстоятельство, а также государственная организация торговли приводили к тому, что у ныгусэ и близких к нему лиц накапливалась обширная географическая информация. Ее «просачивание» через послов и знатных путешественников, имевших доступ ко двору, и было тем главным источником, который питал античную и византийскую географию сведениями о Черном континенте.

— Не знаю, Юрий Михайлович, согласитесь ли вы, но мне кажется, что именно подобное «просачивание» аксумской информации дало античным авторам повод утверждать, что Нил берет начало среди неких заснеженных «Лунных гор» и огромных озер. Когда путешественники XIX века, распутывая тайны нильских источников, наконец связали их с системой Великих африканских озер и удостоверились, что неподалеку от них, укрытая вечными снегами, блестит под экватором вершина Рувензори, они удивились: неужели древние греки проникали в это труднодоступное сердце Африки? Но с позиций сегодняшних знаний следует, по-моему, удивляться другому: почему в Европе XIX века было напрочь забыто все, что там знали об Аксуме раньше. Во всяком случае, если бы Бертон, Спик, Бейкер и другие исследователи истоков Нила были знакомы с Адулисской надписью, они не помещали бы на своих картах и в своей информации заснеженные Птолемеевы «Лунные горы» на экваторе…

— Вы имеете в виду скопированные Космой Индикопловом слова о стране Сымьен, которая характеризуется как край неприступных гор с туманами, холодом и снегом, лежащий по ту сторону Нила? — уточнил ученый. — Об этом за четырнадцать веков, прошедших после путешествия византийца, в Европе действительно основательно забыли.

— Но не логично ли допустить, что в эллинском мире, учитывая его широкие торговые связи с Аксумом, о ней знали и помнили. Впервые о том, что Нил питается снежными водами и вытекает из озер, упоминает греческий географ и картограф Клавдий Птолемей. Он жил в первой половине II века нашей эры в Александрии. Там-то он и записал рассказ о путешествии к нильским истокам, предпринятом неким купцом Диогеном.

— Так-то это так. Но события, зафиксированные Адулисской надписью, датируются кое-кем из аксумологов несколько более поздним периодом, чем даты жизни Птолемея. В таком случае знать он о них не мог.

— А если допустить, что ныгусэ повел свои войска через заснеженные горы не с места в карьер, а на основании ранее имевшейся у него информации? И что этой информацией обеспечили его, скажем, все те же купцы, долгое время поддерживавшие отношения с народом самэнэ и убедившиеся в том, что завоевание «страны снежных гор» принесет выгоды Аксуму?