Черный генерал

Франц Брин уверенной походкой, громко стуча своими тяжелыми ботинками, прошел в горницу и, окинув взглядом присутствующих, спросил:

– А где же Петр?

– Он вот-вот должен прийти. Садитесь с нами завтракать, – предложил Гонзик Брину.

– А-а! Старый знакомый! – воскликнул Франц Брин, снимая пальто, и, подойдя к Рудольфу Петрвальскому, протянул ему руку. – Давно не виделись. Как идут дела у вас в Остраве?

– Плохо. Руководители подполья арестованы, – сказал Петрвальский и осторожно добавил; – Вскоре после вашего отъезда…

Франц Брин и глазом не моргнул. Подсел к столу. Гонзик пододвинул ему тарелку, наполнил рюмку прозрачной желтоватой сливовицей…

– Это никуда не годится. Видимо, люди пренебрегли конспирацией, – строго сказал Брин. – И это в такой напряженный момент, когда со дня на день из Лондона может последовать приказ переходить к активным действиям!

– Скажи-ка, Павел… так тебя, кажется, звали в Остраве… почему ты здесь, в Мезеричах, назвался Францем Брином? – неожиданно спросил Рудольф Петрвальский,

Франц Брин раскатисто рассмеялся:

– К чему такой глупый вопрос? Ты что, не знаешь, что условия конспирации требуют частую смену документов? Учить тебя надо? Я и Павел, я и Франц Брин! Понятно? А если хочешь знать, могу сообщить тебе по дружбе, что на самом деле я Франтишек Новак, инженер из Праги. Старейший член социал-демократической партии Чехословакии… Так-то вот! Теперь, надеюсь, ты все понял?

– Но ты же говорил в Остраве, что являешься представителем подпольного ЦК Компартии, – перебил его Петрвальский.

– И это тебе надо объяснять? Пожалуйста, объясню: в настоящее время перед лицом общего врага – германского фашизма, наши партии действуют единым фронтом! И я имею полномочия возглавлять патриотическое движение в Моравии и от социал-демократов, и от подпольного ЦК Коммунистической партии.

– А кто же тогда выдал членов национальных комитетов в Брно, Всетине, Злине, Остраве? – вмешался вдруг в разговор молчавший до этого Эмиль Гонзик. – Ведь вы их всех знали…

Франц Брин нахмурил брови. На каменных скулах его заходили желваки.

– А это уже оскорбление, – сказал он жестко. – И знаешь, как отвечают на такие оскорбления?.. Но ты еще слишком молод, а интересы нашего дела выше самолюбия – для меня, во всяком случае. Поэтому я отвечу на твой вопрос: наша разведка доподлинно установила, что наших людей в Остраве и Злине предала Маняка Седлачкова из села Горние Слоупнице. Она была связной между нашими подпольными комитетами и выдала их гестаповцам. Могу назвать еще и других предателей…

Франц Брин говорил неторопливо, подчеркивая каждое слово, и они в его устах звучали довольно убедительно.

– Ладно! Давайте выпьем за наши успехи, – предложил Рудольф Петрвальский, вспомнив указания Петра,

– Давно бы пора! – сразу меняя интонацию, дружелюбно воскликнул Франц Брин. – А то пригласили к столу, а сами пристаете о глупыми подозрениями. Хотя в общем-то вы молодцы: бдительность в нашем деле необходима.

Выпив рюмку вместе со всеми, Эмиль Гонзик вышел из-за стола, прошел в соседнюю комнату.

Честмир Подземный с пистолетом в руке стоял за дверью и, стиснув зубы, прошептал ему злобно:

– Что вы медлите? Зачем завели с ним эти разговоры?

– Слушай, Петр! Оказывается, он не предатель. Он говорит, что функционеров выдала Маняка Седлачкова, – зашептал в ответ Гонзик.

Едва сдерживая закипевшую ярость, Честмир Подземный прильнул к его уху и крепко выругался.

– Ты что, не слышал приказ? – сказал он. – Ударь его чем-нибудь тяжелым по голове, и быстро связывайте его… Только смотри не убей… Он мне живой нужен.

Взгляд Подземного упал на брусок для точки косы.

– Возьми вот этот брус… Бей по затылку… Скорей…

Эмиль Гонзик покорно взял брусок, сунул его в карман брюк и вернулся в горницу. За окном неожиданно грянул духовой оркестр. Гонзик подошел к окну, приподнял занавеску.

– Какая-то немецкая часть входит в город, – сказал он, разглядывая нестройные ряды солдат, шагающих за изгородью палисадника.

Франц Брин, повернувший было голову на звуки музыки, сразу отвернулся и обратился с каким-то вопросом к Рудольфу Петрвальскому. Теперь Гонзик оказался за его спиной. Он шагнул к столу, выхватил из кармана брусок, занес руку над головой провокатора и резко опустил ее для удара. Но в самый последний момент, словно предчувствуя надвигающуся опасность, Франц Брин уклонился в сторону, вскочил со стула и молниеносно ударил Гонзика ногой в пах.

Крепко стукнувшись о стену спиной, Гонзик не потерял самообладания. Он быстро швырнул брусок в сторону Брина. Но и на этот раз Франц Брин увернулся от удара. Брусок, пролетев через всю комнату, ткнулся в стену и упал на пол. Рудольф Петрвальский и два других подпольщика вскочили из-за стола, собираясь броситься в драку. В это время дверь соседней комнаты распахнулась – в горницу с пистолетом в руке шагнул Честмир Подземный.

– Дураки! Вот мои документы! – Франц Брин быстро сунул руку за пазуху.

Мгновенно оценив обстановку, Честмир Подземный нажал спусковой крючок. Грохнул выстрел, Франц Брин дернулся. Из его руки выскользнул уже выхваченный из кобуры пистолет и громко стукнулся о половицу. Одновременно прозвучали еще два выстрела. Это Рудольф Петрвальский и Эмиль Гонзик выпустили в провокатора по пуле. Падая, Франц Брин схватился рукой за голову.

– Быстро заберите у него документы, возьмите пистолет! И бегом в окно, на задний двор! – скомандовал Честмир Подземный.

Эмиль Гонзик подскочил к убитому. Изо рта Франца Брина струилась кровь.

– Быстрее, быстрее! – торопил Подземный.

Рудольф Петрвальский высадил раму. Подпольщики выбрались наружу и огородами побежали к лесу. Духовой оркестр, удаляясь, все еще продолжал играть бодрый походный марш. Пронзительные трубные звуки неслись над окраиной города.

Укрывшись за первыми деревьями, Честмир Подземный и его друзья остановились.

– Посмотри, Петр, за нами никто и не гонится, – сказал Эмиль Гонзик.