Черный хлеб дорог. Русский хтонический рассказ

– Не переживай, мы опережаем преследователей на два дня. Погода на нашей стороне, к тому времени, как они будут здесь, мы уже поднимемся в третий лагерь. Сейчас нужно отдохнуть, а ему сделаем укол, он приведет его в чувство. Ты сам-то как?

– В норме, на взводе только. Голова болит, а еще ноги стер. Всё эти новые ботинки. Объясниться бы с тем гадом, который убеждал меня, что они не требуют предварительной носки.

– Возьми аптечку, там все есть. Займись собой и позаботься о Вадиме. Ему обязательно нужно попить. Позже я тебя подменю, а пока пойду посмотрю, как там Косматый, – сказал Клим и вышел.

В соседней палатке здоровяк уже успел перекусить и теперь разбирал оборудование – свое и шерпов, отбрасывая в сторону ненужное. Клим расположился на спальнике, только теперь он мог передохнуть, выпить чаю и что-нибудь съесть, хотя аппетита не было.

– Как с экипировкой? – спросил он.

– Я все просмотрел, кое-что выбросил, кое-что позаимствовал. Шерпы наверху, веревку и крепления возьмем у них.

– Часть вещей Вадима я могу завтра забрать себе. Так ему будет проще.

– Я не думаю, что он сможет завтра подниматься, лучше всего будет оставить его здесь на день, он отойдет и догонит нас. Преследователи доберутся сюда только послезавтра, если погода не испортится.

– Ты же знаешь, что, если оставим его… сам он не выберется, – возразил Клим.

– Я этого как раз не знаю, но, если будем тащить его на себе, то выдохнемся точно. У меня под конец маршрута сегодня появилась одышка, чего никогда раньше не было. Завтра ты пойдешь первым, мне нужно сбавить темп.

– Как скажешь. Но мы могли бы сделать носилки, большую часть маршрут будет довольно пологим?

– Исключено, ты и часу с ним на такой высоте не пройдешь, лучше позаботься о мямле, он совсем раскис, а Вадим пусть сам выбирается.

– Может, мне остаться с ним на какое-то время…

– Тогда оставь Огни Непала мне, – просипел здоровяк, бросая недобрый взгляд на рюкзак Клима.

– Ты же знаешь, что это невозможно. Мы заранее все определили – у тебя бумаги, у меня Огни.

– Да, да, я помню. Но и задержки для нас неприемлемы, а потому завтра мы идем к вершине.

– Ты помнишь наше восхождение в Каракоруме, мы стояли на вершине К2, мир был у нас на ладони. Тогда мы завидовали только тем, кто смог взойти на Эверест. А теперь он здесь, рядом, в нескольких днях пути, но мы должны пройти мимо…

Он не успел договорить, в палатку заполз Дема:

– У него новый приступ, больше не могу с ним сидеть.

– Я пойду, – сказал Клим, поднимаясь.

– Останься, ты не поел. Я подежурю ночью, отдыхайте, – просипел Косматый, и, собрав вещи, оставил товарищей.

– Холод невероятный, тело болит, устал невозможно. Даже на дальних марафонах никогда так не выматывался, – жаловался, забираясь в спальник, Дема.

– Выпей чаю, согреешься. Завтра встанем пораньше, быстрее пройдем маршрут.

– Как далеко ушли шерпы? Как думаешь?

– До третьего лагеря должны были дойти, погода хорошая. Будем держаться проложенных ими перил, нам бы только дойти до Южной седловины, а оттуда уже вниз, в Тибет. Скоро все закончится. Жаль только, что мы так и не побываем на вершине…

Довольно скоро Дема перестал отвечать Климу и тихо засопел. Приятная дрема окутала его, она всегда завладевает теми, кто долго и упорно заставляет тело трудиться. Клим подошел к окну и посмотрел на долину. Внизу было темно, ничего не видно. «Остановились на ночлег, а ведь могли бы идти всю ночь…» – подумал он, опуская полог. В тот же миг далеко на склоне мелькнули огни, а ледопад, будто предупреждая об опасности, заскрипел и заскрежетал, сбрасывая вниз ледяные глыбы.

2

Клим проснулся за три часа до рассвета и разбудил Дему. Поставив воду на горелку, он вышел на улицу. Навстречу шел Косматый.

– Вадим умер… – прохрипел он.

– Как?!

– Всю ночь кашлял и стонал, долго не мог уснуть. Потом затих, и я решил, что ему стало легче. А утром он уже не дышал. Горы… – здоровяк пристально посмотрел Климу в глаза, похлопал по спине огромной рукой и оставил его.

Вадим, как и вчера, лежал внутри спальника, но теперь его веки были сомкнуты, челюсти стиснуты, лицо оливкового цвета было все перепачкано мутной жижей. Вадима не стало… Клим быстро покинул палатку, с трудом подавив рвоту, и вернулся к товарищам.

Косматый готовил завтрак, Дема просто сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, а увидев Клима, двинулся ему навстречу:

– Нельзя было его оставлять, еще неизвестно, как он умер… – причитал альпинист, бросая многозначительные взгляды в сторону Косматого.

– Ты на что намекаешь, мямля?! – пробасил здоровяк.

– Спокойно, парни! Никто ни на что не намекает. Он умер сам, от отравления или горной болезни. Каждый из нас теперь возьмет ношу потяжелее и будет вспоминать погибшего. Нужно его похоронить и двигаться дальше, – успокаивал их Клим.

– Не нужно его хоронить, сбросим вниз вместе с палатками, подальше от тропы. Это займет наших приятелей и даст нам дополнительное время, – размерено прохрипел Косматый. – Ему уже все равно, пусть нам поможет.

Предложение застыло в тишине. Здоровяк был прав, преследователи могли отвлечься на тело и палатки, сброшенные со склона, и потерять время и силы, добираясь до них. Возражать никто не стал, но и разговоров за завтраком больше не было.

С рассветом альпинисты надели «кошки», проверили обвязку, карабины и веревки, на лицо нанесли защитный крем, глаза прикрыли масками, нос – специальными защитными пластинами. После они скинули палатки со склона, а за ними и тело товарища. Гора не принимала его, он то и дело перекатывался с места на место, налетал на камни и выступы, оставляя клочья одежды то там, то тут, скользил по льду, создавая на нем причудливого цвета разметку, и так почти до самого конца, пока его полет не прекратился где-то на середине ледопада. Место было возвышенным, открытым, ярко-красную куртку Вадима было хорошо видно с основной тропы.

В тот же миг, совсем недалеко от места падения тела, появились огни, теперь они были намного крупнее и ближе, вскоре огни превратились в яркие точки, а точки стали силуэтами, которые наполняли уже ощутимым движением все пространство внизу.

– Все-таки шли всю ночь! Нужно спешить, впереди долгая дорога, – раздосадовано проговорил Клим, набрасывая на себя рюкзак.

Альпинисты вышли на склон, за ними, внизу, на большом расстоянии двигались тени. Словно звенья одной невидимой цепи, две группы людей поступательно взбирались вверх. Медленно, почти незаметно они сопровождали друг друга, исследуя новые грани окружающего мира, столь неживого и чуждого.

В полдень друзья достигли громадного ущелья. Это был поражающий размерами каньон с вертикальными отвесными стенами. Слева возвышались массивные скалы, усыпанные снегом, справа, прямо над головой, нависали промерзшие ледяные склоны. Жара стояла неимоверная, солнце было в зените, небо ясное, без облачка. Группа, повязав куртки на поясе, то и дело останавливалась, набирала в шапки снег, утоляла жажду, а потом снова отправлялась в дорогу. Впереди предстоял пологий монотонный путь по раскаленной печи. Полуденный жар очень опасен, он усыпляет, обезвоживает, но пережидать путники не могли. Чуждые миру природы, нарушив законы людей, они могли двигаться теперь только вперед, в зону смерти, где нет чувства голода, сон не прибавляет сил, тело медленно истощается и умирает, а любой шаг дается с неимоверным трудом. Там каждый сам за себя, и даже у подготовленного альпиниста очень небольшие шансы выжить.