Черный Клан. Трилогия

 — Легка на помине, — прошипел мне Чудов-Юдов прямо в ухо.

 Колдунья медленно шла по широкому коридору с отходящими через равные промежутки решетчатыми дверьми и вертела головой, словно высматривая что-то за ржавыми прутьями. Возле одной из дверей она остановилась. Громко лязгнули ключи. Виллемина вошла в камеру.

 — Идем, — прошептал Чудов-Юдов. — Кажется, успели.

 Мы не без труда выбрались из щели, которая оказалась закутком под той самой лестницей, и подкрались к решетке, из-за которой пробивался свет. Виллемина стояла на коленях к нам спиной. Перед ней простерлось искореженное тело Крома. Сбоку стоял фонарь. Виллемина водила над телом руками и что-то шептала. Я ощутил, как в воздухе растет напряжение и уже привычно нагреваются печати, реагируя на магию. С Кромом происходили удивительные изменения — то, что обычно занимает доли мгновения и не фиксируется ни человеческим взглядом, ни сознанием. Превращение. У меня мурашки пробежали по коже, и захотелось отвернуться, будто тут творилось нечто запретное, кощунственное. Тело Крома шевелилось и выгибалось, словно под властью неведомых внешних сил; уменьшались и втягивались переломанные крылья, лапы перетекали в человеческие руки…

 Чудов тенью отделился от стены и вошел в камеру. Пламя фонаря дрогнуло. Едва слышно вжикнув, выскользнула из ножен сабля…

 Виллемина резко обернулась, но поздно — Чудов свободной рукой схватил ее за волосы и ударил головой о стену так, что у колдуньи лязгнули зубы.

 — Парень, карауль дверь, — ледяным тоном прожженного убийцы приказал он. — Сейчас я ею займусь.

 — Не надо! — воскликнула Виллемина. — Я вас не выдам!

 Чудов-Юдов ослабил хватку.

 — Я уже давно знала, что вы здесь! Вы пришли за ним? Так забирайте его скорее и уходите!

 Мы уставились на нее с равным недоверием.

 — Забирайте? — повторил он. — Насколько я вижу, Кром еще жив.

 — Конечно, жив — зачем бы он вам мертвый?

 Чудов-Юдов неохотно разжал руку.

 — А с чего бы тебе быть такой доброй? — недоверчиво спросил я.

 — Я целительница, а не палач, — воскликнула гордо Виллемина, пальцами расчесывая растрепавшиеся волосы.

 Мы с Чудовым дружно расхохотались.

 — Одно другому не мешает, — сказал он. — Можно подумать, ты в первый раз помогала светским властям прикончить отступника!

 — То отступники — а этот дракон страдает безвинно!

 — Так я и знал, что Кром не людоед! — обрадовался я.

 — Тогда почему он оказался на дыбе?

 Виллемина потупилась.

 — Так приказал мой лорд. Не спрашивайте, господа драконы. Лорд повелевает, я повинуюсь. А теперь берите его и уходите! Я не стану поднимать тревогу, но поторопитесь, иначе ее поднимут другие…

 Я бы еще побеседовал с Виллеминой — у меня к ней имелось немало вопросов, — но мне не хотелось задавать их в присутствии Чудова. Поэтому я промолчал.

 — Как тебя вознаградить, колдунья? — Чудов-Юдов наклонился и взвалил на плечо Крома, как мешок с картошкой.

 — Лучшая награда мне — если не пострадает невинный. Но ты можешь мне немного помочь, лорд отступников.

 — Связать и заткнуть рот или просто дать по голове? — понимающе спросил Чудов-Юдов.

 Виллемина улыбнулась:

 — Я устала, и у меня плохо работает воображение. Как бы ты, не убивая, одолел врага, который сам может легко убить тебя одним прикосновением?

 Чудов-Юдов замер с Кромом на плечах.

 — Одним прикосновением? — повторил он, хмурясь. — Ты? Меня?

 — Доведи ее до самоубийства, — подсказал я, вспомнив июльский слет. — Словесно.

 — А он умеет? — с сомнением спросила Виллемина. — И это не магия?

 — И даже не гипноз. — Я бросил на Чудова насмешливый взгляд.

 Ну-ка, сумеет он ответить за свое хвастовство или снова вывернется?

 Виллемина вдруг побледнела, заломила руки. Из глаз неудержимо хлынули слезы.

 — Жизнь не удалась! — всхлипнула она. — Все мужчины предатели! Где тут ближайший крюк, сейчас повешусь на собственной косе! Уходите, отступники, не могу вас видеть!

 — Ну ты крут! — пораженно проговорил я, глядя, как колдунья, скорчившись, рыдает в углу, не обращая на нас никакого внимания. — Как ты это сделал?

 — Ничего я не делал, — буркнул Чудов. — Она притворяется. Причем неубедительно. Пошли отсюда.

 — Ступай с миром, лорд отступников, — прорыдала нам вслед Виллемина. — Доброго пути, господин Горан Ужасный!

 «Черт! — расстроился я. — Есть ли в этом городе хоть кто-нибудь, кто меня еще не узнал?!»

 Пути наверх я почти не запомнил, стараясь не отстать от Чудова. Тот поднимался почти бегом, да еще с Кромом на плече, но не сбавил темп до самого верха. Тяжело дыша, мы выскочили в просторный коридор. Двор-оранжерея был залит ярким светом — причем не только лунным. Целая толпа, вооруженная факелами и копьями, терпеливо поджидала нас у выхода.

 Мы застыли, топчась на месте. Чудов-Юдов что-то прошипел на неизвестном мне языке. Неужели Виллемина дала сигнал страже? Нет, скорее, обнаружилось исчезновение усатого стражника. Или сработали розы. Но в данный момент это было уже неважно.

 — Скорее обратно! — воскликнул я, когда вооруженная толпа с гиканьем кинулась через оранжерею в нашу сторону, сметая на пути напольные вазы.

 — Нет! За мной! — крикнул Чудов-Юдов, бросаясь навстречу преследователям. Я секунду помедлил и поспешил за ним.

 От такой наглости бегущие впереди притормозили, и в них врезались отставшие. Возникла небольшая куча-мала. А Чудов, не добежав до нее шагов пяти, вдруг резко свернул влево — и, словно ящерица, взмыл по стене.

 Я застыл от изумления, но в следующий миг наконец разглядел то, что Чудов заметил с другого конца зала, — лестницу. Узкая, мраморная, под цвет стены и такая же прозрачная в лунном свете, она казалась сделанной из тумана и вела на легкую резную галерею, окаймлявшую внутренний двор на уровне второго этажа.

 Мы как раз взлетели наверх, когда снизу снова раздались вопли. Видимо, лестница была заколдована или укрыта под какой-то оптической иллюзией, потому что дворцовые стражники ее явно не видели. Теперь они пытались понять, куда мы делись. К сожалению, на галерею иллюзия уже не распространялась.

 — Вон они! — раздались крики. — Лови отступников!

 Мимо нас просвистело несколько копий. Чудов-Юдов быстро огляделся, перекинул Крома на другое плечо и рысцой побежал влево — туда, где белела изящная арка выхода.

 Когда оранжерея с орущими стражниками и их факелами осталась позади, я понял, что нас занесло в очень странное место. Во-первых, тут было светло. Серый мрамор сквозил на просвет, будто это и вовсе был не мрамор, а какой-нибудь дымчатый кварц. Длинный, узкий сводчатый коридор, по которому мы теперь шли, светился изнутри опаловым мерцанием. На полу за Чудовым оставались постепенно гаснущие отпечатки каблуков. И да, мы снова шли вверх.

 Еще один долгий, но легкий подъем — и в лицо дунул студеный ночной воздух. Мы вышли на широкий балкон, окруженный балюстрадой. С балкона открывался великолепный вид на спящий Уважек и окрестные горы — аж дух захватывало. Блестела река, чернели косматые горы, сияла россыпь звезд… На резных столбах над нами поднимался луковичный купол башни. Все: и столбы, и купол, и резные перила — казалось созданным из чистого, совершенно нематериального сияния. Теперь я понял, куда нас занесло. Самые верхние ярусы Мгла-Кроны — те самые, сквозь которые просвечивала луна…