Черный крест-4. Эд. Все главы вместе.
Шрифт:
Новое сообщение слегка обнадеживает - жадный Хейг с командой на своих ржавых и жалких, но все же джипах, опоздав на восемь минут, въезжает в Н.
– Сука!
– говорит Эд- что-то учуял, гаденыш, обычно за деньгами он приезжал всегда вовремя, а то и заранее...
05. На мониторах картинка- Лаборант жмет руку Хейгу, Хейг неестественно, но очень широко лыбится Лаборанту. Они садятся за один столик и Хейг пытается сделать заказ, а Лаборант, как видно, хочет взять весь заказ на себя. Они кивают головами, с минуту любезничают, но все равно на обоих заказывает Хейг. Пока он что-то там говорит нашему официанту, (Эд морщится -
Одно из устройств "Ворон" показывает, как хейговские мотоциклисты постепенно подтягиваются к ресторану.
Эд выдыхает:
– Все. Разведке дан отбой, попались голубчики!
Он переключает монитор на ресторан - там Хейг, аккуратно беря под руку Лаборанта, указывает ему на лестницу, противоположную той, по которой по сценарию должен смыться Лаб, дескать- пора в нумера, бабло считать!
На Лаборант хорошо тянет время, что-то показывает Хейгу на лэптопе и, видимо, заинтересовывает его. В наушниках звучит голос связиста управляющего "Вороном",- к ресторану подъезжают несколько машин.
Картинка следующая: беспрепятственно, никакой стрельбы, около двадцати парней из Протестантской Армии выходят из джипов, проходят мимо охраны Хейга и, рассеявшись по ресторану, ждут, пока один их них (видимо, на этот момент главный), спокойненько идет к Хейгу.
Происходит что-то не то. Операция началась, но никакой перестрелки нет.
Эдуард снимает наушники, встает и уже на бегу, используя рацию, приказывает: Колесникову и Ларионову руководить операцией из вагончика связистов; пехотным подразделениям, которые должны войти в Н и вступить с повстанцами в бой, занять исходные позиции, выйдя из укрытий.
Все начинается!
06. А Колесников уже кричит в прямом эфире- его голос передается на все передатчики российских солдат (переключиться персонально на Эда он не успел), что католики и протестанты вместе напали на Лаборанта и в ресторане идет бой:
– Лаборант ранен, прикрывается лэптопом и уходит! Одного официанта скосили, Лаб с другим прорвались к лестнице, за ними и хозяин ресторана- они уже на лестничной клетке за дверью на магнитном ключе! С чердака работает наш снайпер, кладет этих гадов пачками короткими очередями.
Затем в эфир выходит Ларионов и уже персонально для Эдуарда сообщает, что Хейг схватил чемодан с деньгами и с группой своих телохранителей вышел на улицу.
Голоса Ларика и Колесникова смешались в эфире. Колесников кричит что Лаборант, официант и хозяин ресторана добрались до чердака, снайпер им отворил дверь, что они забаррикадировали дверь и расселись по металлическим, пуленепробиваемым листам на полу чердака.
– Но если эти суки попытаются стрельнуть из подствольника или гранатомета- нашим на чердаке крышка!
– перебивает Эд..
– Да!- с тревогой в голосе отвечает Ларионов,- а гранатометы у них наверняка есть!
Другое дело- думает Эд, - какой дурак встанет под потолок, который- после его же выстрела начнет обваливаться? Тем более снайпер мочит всех, кто оказывается в зоне видимости.
Единственный способ достать наших на чердаке- стрельнуть из гранатомета или подствольника снаружи по черепичной кровле ресторана.
Быстрым шагом Эдуард подходит к группе наших солдат. Группа находится под прикрытием очень большой с распахнутыми настежь
задними дверями медицинской эвакуационной бронированной машины, оснащенной башней с крупнокалиберным пулеметом. Мгновенно Эд оказывается внутри, снимает шлем с водителя (передатчик мощнее, чем у Эдда) и без лишних переговоров со связистами пытается соединиться с мобильным телефоном Хейга.Хейг на звонок Эда реагирует моментально, а на предложение о сдаче оружия,- как и предполагал Эд, отвечает отказом. Только не так, конечно, как ожидал Эд- а по-русски:
– Да пошел ты на *уй, Эдди!
Эдуард отдает шлем водителю, и говоря что, дескать:
– Мы здесь всего несколько лет, а они уже вона как по-русски научились балакать!
– выпрыгивает из бронемашины через задние двери.
На Эда подобострастно смотрит младший офицер- молодой парень, только что из пехотного училища в Алма-Ате. Он, конечно, рвется в бой, только в бою сыщется и слава, и награды и повышения.
Эд даже думает, что такой положит хоть всех своих солдат, но не остановится. Такие как он - бедные и на половину русские, на все готовы, чтобы только повылезать из своих республик в Москву, да и вообще - в Россию.
Рядовые же на Эдуарда, хоть и знают, что тот за птица, - не реагируют. Несколько солдат, человек пять, тянут один за другим одну сигарету с оторванным фильтром (это такое старое вне уставное обозначение одной компании друзей), некоторые - поют что-то, тоже из неофициального, но (кощунники!) на мотив тирольских песенок:
Под Верденом, под Верденом
Был страшный- страшный бой
Наш взвод полег- все как один
И только мы с тобой
Истратив весь боекомплект остались куковать
Под звездами холодными
Одни рассвет встречать!
Очнулся, ранен, командир -он умолял- добить!
Но Бог простер над нами длань-
мы все остались жить!
И ныне, сидя за столом
В Москве всем нам чужой
Мы пьем, и вспоминаем
Тот наш самый первый бой!
После чего один из них начинает соловьем заливаться:
Ё-о-о-и-и!! Ё-о-о-и-и!
Эд вспоминает слова перевода песни, на музыку которой солдаты только что "положили" текст неофициальной песенки "Под Верденом": "Как прекрасна ты, тирольская земля!".
Отняв у пулеметчика автомат (у того в руках пулемет был, а за спиной- короткоствольный автомат, для самозащиты), Эд в ответ на возражения сказал, что хоть это и не по уставу да, но
– Здесь я тебе устав. Понял?
Приказывает лейтенанту начинать. Итак, исполненный гордости лейтенант кричит в рацию кодовое слово: Поехали! Теперь для русских солдат это означает, что начался новый этап операции- "попытка" освобождения города Н.
То есть, типа, в городе Н бунт- стрельба и так далее, а вот мы начеку были и стали пробовать его освободить от толп вооруженных повстанцев!