Черный Кровавый Триллиум

Кадия обежала его, на ходу смекнув, что это, должно быть, работа кого-то из уйзгу. Два других солдата между тем продолжали сражаться между собой. Они словно сошли с ума — бились яростно, беспощадно...

Кадия вбежала на плот, где уже собрались пленницы. Скритека видно не было, только три женщины недвижимо лежали на бревнах. Две другие возвращались с берега, волоча за собой мечи и кинжалы погибших лаборнокцев.

Как только Кадия оказалась на плоту, ее оттащили на противоположную, дальнюю от берега, сторону, заставили присесть. Кадия мягко, но отчаянно сопротивлялась — там Джеган! Как же без него! Она глянула туда, откуда они прибежали. Над лесом вставало густое зеленоватое облако, двигавшееся по направлению к берегу. Издали по-прежнему доносились отчаянные крики.

— Джеган! Джеган! — повысила голос Кадия.

Ей, наконец, удалось отбиться от женщин-уйзгу и добраться до трапа. Здесь пленницы буквально облепили ее, повисли на плечах, руках... Но как же без охотника! А на берег уже нельзя — первые клочья зеленоватой завесы сползали к реке. Вот они добрались до раненых, истекающих кровью лаборнокцев, и те завыли так жутко, что на плоту на мгновение наступила тишина.

Маленькая женщина-уйзгу успела перерезать канат, удерживающий плот...

Как же без Джегана?

Травянистого цвета облако уже достигло воды — никому не удастся преодолеть его. Плот течением оттянуло от берега, женщины схватились за весла. Одна надежда, что уж кто-кто, а Джеган-то хорошо знает, что такое аворик и чем он грозит человеку, смешавшись с ойжи. Уж он-то не промахнется, и его дротик угодит в самый тонкий стебелек этого растения. А если облачко аворика наползет на ойжи... Лучше не думать, что сейчас творится в лагере. Кроме того, Джеган вполне может обежать ядовитый туман, спуститься ниже по течению и там встретить плот.

— Великая, присутствующая здесь,— маленькая уйзгу подергала принцессу за рукав.— Кого ты высматриваешь на берегу?

Вопрос, обращенный к ней, Кадия поняла с трудом. Уйзгу выражалась на обычном, общем для всего Полуострова, используемом торговцами наречии, однако слова выговаривала так, что сразу понять их было нелегко.

Кадия указала на берег:

— Там охотник, Джеган. Мы были вместе до...

В тумане что-то задвигалось, померцало алым светом. Какое-то непонятное светоносное ожерелье.

Женщин на плоту охватила паника. Все в один голос закричал^:

— Ойжи! Ойжи! Скорее, скорее!

Они оттащили Кадию на середину плота. Всем было известно, что ойжи, проснувшись и насытившись духом аворика, будет еще долго уничтожать все живое. Уйзгу на плоту забегали, как безумные,— правда, в этой суматохе и сутолоке явно чувствовался определенный порядок. Даром, что ли, уйзгу почти всю жизнь проводили на воде?.. Они тут же расхватали шесты, кое-кто принялся отталкиваться ими, и плот, набирая скорость, начал отплывать от берега на стремнину.

Кадия, скрестив ноги, опустилась прямо на доски, меч положила на колени. Погладила рукоять, неожиданно на ощупь почувствовала — что-то не так. Ближайший бутон стал необычно маленьким, словно съежился. Она удивленно оглядела Трехвекий Горящий Глаз. И в самом деле, все три овальных бутона плотно закрылись, а на середине между ними вдруг появилось миниатюрное отверстие, словно священный талисман, отдав все силы, теперь с трудом впитывал жизненные соки. Ему тоже нужен отдых, решила Кадия.

Она огляделась. Женщины-уйзгу были безоружны, не считая тех, кто держал в руках кинжалы, взятые у погибших лаборнокцев. Удержать мечи сил у них не хватало. Некоторые ловко и сноровисто работали шестами — было видно, что на реке они чувствовали себя, как дома. В углу стояла молодая женщина с копьем, принадлежавшим скритеку. Женщины были почти раздеты, и Кадия воочию убедилась, что их тела покрывает короткий курчавый редкий мех. Три женских тела, лежащие на палубе, накрыли циновками — очевидно, это были жертвы скритека. Четыре других были перевязаны жгутами из травы с подложенными под них листьями, из-под которых капала кровь.

— Госпожа?

Кадия повернула голову. Одна из уйзгу присела на корточки возле нее.

— Я — Нессак из Дезариса, Первая в Доме, Глашатай Закона. Эти женщины,— она обвела рукой присутствующих,— тоже из Дезариса. Рука Тьмы настигла нас, когда мы плыли по реке...— Уйзгу сделала паузу и посмотрела на оставленный только что берег, над которым еще вздымалось поредевшее зеленоватое облачко.— Наши мужчины наблюдали за скритеками.— Она рассказывала сухо, без всякого выражения.— Мы тоже были посланы в дозор. Эти чужаки вынюхивали тайну нашей земли — тайну, которая, госпожа, нам неизвестна. И никогда не была известна. Еще наши предки дали клятву Исчезнувшим, что мы никогда не пересечем Запретный путь и не вступим в границы заповедной обители. Но когда мы стали уверять, что не знаем, куда ведет Запретный путь, Тот, кто властвует над чужаками, приказал, чтобы нас схватили и чтобы мы поклонились этому грязному отродью, которое явилось на нашу землю вместе со скритеками. Он требовал, чтобы мы приветствовали восход Тьмы, поглощающей Свет.

Она вопросительно глянула на девушку, и та сказала:

— Я — дочь короля Крейна, которого уже нет. Меня зовут Кадия. Слуги Зла захватили нашу землю. Мой отец погиб в страшных муках, как и те, кто остался верен ему. Моя мать тоже была убита.

Она порывисто вздохнула, глянула на Трехвекий Горящий Глаз. Бутоны по-прежнему лежали съежившись. Что значит этот меч — пусть даже волшебный! — по сравнению с Цитаделью, ставшей оплотом завоевателей. Как и кто сможет одолеть эту твердыню? Как ей добраться до Волтрика?

— Пророчество гласит,— продолжала Кадия, потирая ладонью рукоять,— что возмездие тому, кто повелевает захватчиками, придет от руки женщины или женщин королевского дома Рувенды. Я и мои сестры должны, в конце концов, объединить усилия, и тогда наша мощь невероятно усилится.

В первый раз за эти дни Кадия вспомнила о Харамис и Анигели. Где они? В какой дали? Или их уже нет на свете? Неужели теперь ей одной предстоит заплатить своей смертью за освобождение родины?

— Анигель... Харамис...— она вслух произнесла их имена, словно вызывая.

Под ее ладонью, оглаживающей Трехвекий Горящий Глаз, что-то зашевелилось. Она отдернула руку — два ока были открыты. Но что это? Оба глаза оказались затянуты мутной пеленой, которая мгновенно растворилась, и в первой глазнице появилась Харамис, в руке она держала полностью раскрывшийся цветок Священного Триллиума. В другой была видна Анигель, тоже с черным цветком. Сомнений не оставалось — они обе живы. Значит, они ждут не дождутся, когда сестра присоединится к ним и наступит час расплаты. Очи закрылись, и Кадия долго безмолвно смотрела на черные, спрятавшие чудо, бутоны.

— Ты из Тех, кто ушел? — спросила уйзгу, кивнув на рукоять меча.

Кадия решительно покачала головой:

— Нет, я не имею никакого отношения к Исчезнувшим. Хотя вот это,— она кивнула на меч,— действительно пришло из той далекой эпохи. Этим оружием я обязана поразить короля Волтрика и мага Орогастуса, и мне кажется, я недолго буду одна.

— Госпожа,— мягко сказала Нессак,— ты не одна. Те, кто пленил нас, нарушили закон и должны породниться со смертью. Ты побывала в Запретном городе. Наблюдавшие за тобой поддержат тебя. Так же как и все уйзгу, хотя нам запрещено воевать. Но Тьма наступает, и никто не должен оставаться в стороне. Как только мы достигнем Дезариса, сразу кинем клич.