Черный квадрат

Жорж, любуясь вороненой сталью «Макарова», извлек из рукоятки магазин и сунул его в нагрудный карман.

— Значит, это включение, — как-то странно говорил Влад, почти вплотную приблизившись ко мне. — Сначала нажимаешь эту кнопку, а после гудка набираешь номер…

А у этого телефона какой номер? — перебил я его.

Он не сказал. Это только его прерогатива — звонить тебе… Смотри сюда. Вот, гудок пошел, и теперь набираешь…

Влад держал трубку перед моими глазами и толстым пальцем показывал, куда надо нажимать.

Он не нажимал кнопки, а лишь имитировал, и до меня вдруг дошло, что Влад таким способом пытается показать мне какой-то номер телефона. Я не успел запомнить, надо было, чтобы он повторил, но едва я раскрыл рот, чтобы уточнить, как же все-таки телефон включается, как Жорж вдруг резко вскочил с кресла, подошел к Владу и нежно потрепал его по плечу:

— Ты слишком стараешься. Мы все прекрасно умеем пользоваться мобильным телефоном! — Он повернулся к вьетнамцу: — Проводи!

Я не видел, как Влад ушел, и не услышал, о чем спросил меня Жорж. Я выжимал из всех килобайт своей памяти семь цифр, которые показал мне Влад. Если я не вспомню их сейчас, то через несколько минут сделать это будет совершенно невозможно. Где-то на глазном дне, на нервах, еще не погасли изображения этих цифр, еще можно различить расплывающийся «ролик», в котором палец Влада бегает по кнопкам с цифрами…

— Ты слышишь меня, гайка ржавая? Почему глаза остекленели? Перерыв для умственной деятельности?

Жорж привел меня в чувство. Я глянул на него сверху вниз, как на маленького, всем недовольного, вечно брюзжащего и нетерпеливого человечка, какие всегда встречаются в длинных очередях, и мне нестерпимо захотелось взять его за лацканы пиджака, оторвать от пола и выбить его лысой головой нависающее над нами мансардное окно.

Ты можешь начинать работать, — сказал Жорж, увидев в моих глазах осмысленное выражение. — Я тебя больше не задерживаю.

Я уйду ночью, — ответил я. — Только не забудьте вернуть мне пистолет.

Тебе отдаст его вьетнамец, как только ты выйдешь из дома.

Он поднялся, медленно подошел к двери и замер на пороге, словно собирался что-то мне сказать.

— М-да, — произнес он. — Ладно!

Хотел что-то сказать, но так и не решился.

7

Задал ты мне задачку, думал я, расхаживая по комнате, залитой синими сумерками. Откуда ты здесь взялся? Человек, на которого работали Цончик и еще три шалопая, — тоже твой хозяин, все тот же Паша? Значит, ты в команде шалопаев? Но почему же тогда не предупредил их, что начинил дипломат взрывчаткой, и отправил парней на тот свет? Выходит, все-таки не в их команде. Меня же ты однозначно хотел грохнуть. Тогда почему не расколол, не сказал Жоржу и вьетнамцу, что я вовсе не Цончик, а Вацура? Это был очень удобный случай свести со мной счеты.

Я ничего не понимал. Поведение Влада не поддавалось логическому объяснению. Он был шокирован, даже напуган, увидев меня. Казалось, что он, как и я, боялся разоблачения. Похоже, что Влад вел двойную игру, прыгая, как теннисный мячик, между мной и «хозяином». Возможно, он пытался сообщить мне номер своего телефона, чтобы объясниться со мной и, быть может, убедить, что к кейсу со взрывчаткой не имеет никакого отношения. Нет, не хочу я слушать его маловразумительный лепет и бредни. Хорошо, что не запомнил телефонный номер — не мучаюсь от соблазна позвонить.

Я лежал в спортивном костюме и кроссовках по-' верх верблюжьего одеяла и поглаживал пластиковые, под цвет дерева, бока мобильного телефона. Сейчас я начну делать опасные глупости, подумал я. У меня, наконец, появилась возможность уйти отсюда, даже не расплатившись за нехорошую шутку с Цончиком, раствориться в Москве, найти Анну и вместе с ней разобраться, почему так скоропостижно скурвился Влад. Но я же зачем-то тяну время, меня все еще неудержимо тянет на приключения, и невмоготу бороться с искушением пощеголять по миру под личиной покойного Цончика.

Я набрал номер телефона Анны — это была всего лишь отсрочка от начала безумства. Она опять не отвечала. Уже сутки я не мог дозвониться ей домой! Подруга, отмечая мою кончину, хорошо загуляла на золото полумифического консула из древней Солдайи, или же с ней тоже приключилась дрянная история, вроде моей?

На этот вопрос я не мог ответить, не встретившись с Анной лично.

Я выглянул в коридор, убедившись, что под моей дверью не стоит некое ушастое существо, плотнее прикрыл дверь и набрал телефон справочной.

Девушка, — сказал я тихо, прикрывая микрофон ладонью. — Мне нужны адрес и фамилия абонента под номером девятьсот восемьдесят три — двадцать один — двадцать три.

Справка платная. Согласны оплачивать счет? — предупредила телефонистка.

Согласен.

Секундочку… Диктую, записывайте: Тарасов Павел Григорьевич. Востряковский проезд, дом девяносто, корпус один. Квартира сто пятьдесят четыре.

Я успел записать адрес пальцем на запотевшем окне. Ну вот, подумал я с облегчением, мой «хозяин» уже не кажется некоей виртуальной субстанцией. Все, что привязано к недвижимости, обретает реальность. Даже неуловимые мафиози.

Я накинул на плечи теплую куртку, великодушно подаренную мне дядей Жорой. Тарасов, мысленно повторял я фамилию человека, на которого работал мой бывший друг Влад и который натравил на меня Цончика с шалопаями. Кто этот человек, мой враг? От кого узнал обо мне? Насколько он силен и опасен?

За окном, в мертвенно-белом свете неоновых фонарей, тихо опускался на землю пушистый снег. Ветки сосен, закованные в ледяную скорлупу, напоминали бутафорную декорацию в опере, когда Онегин стрелялся с Ленским. Даже сейчас я не желал Владу неотвратимой смерти и, если бы это было возможно, выбрал бы красивую и благородную развязку наших отношений — дуэль.

«К Анне!» — мысленно приказал я себе, понимая, что должен сначала определиться в отношении ее, понять, наконец, к кому она ближе в нашем треклятом неравнобедренном любовном треугольнике.

Я сунул телефон в нагрудный карман и вышел из комнаты. Едва я спустился в зимний сад с водопадом, как путь мне преградила тонкая черная фигура вьетнамца.

А , дружище! — воскликнул я, взмахнув руками, словно мы давно не виделись, и наша встреча обрадовала обоих. — Ты не забыл о том, что должен дать мне одну штуковину?

Вы уже уходите? — спросил вьетнамец. — Тогда я предупрежу водителя, чтобы он отвез вас в город.

Водителя не надо, — попросил я. — Лучше дай мне денег.

— Я постараюсь решить этот вопрос, — ответил вьетнамец, не глядя мне в глаза. — Идите за мной.

Он провел меня к выходу и открыл дверь. Я вздохнул всей грудью морозный воздух, почему-то пахнущий спелыми арбузами, и ступил на хрустящий свежий снег. Вьетнамец сразу же спрятался за дверью и запер изнутри замок, и я некоторое время стоял под навесом, глядя на ровную стенку сугробов, сгружающих подъездной овал, и на остекленевшие деревья вокруг особняка.