Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Чёрный лёд, белые лилии
Шрифт:

— Где. Книга?

— Я не понимаю, о чём вы говорите, товарищ старший лейтенант, — ещё медленнее выдохнула Таня. Будто это могло ей помочь.

Несколько секунд он молчал, всё так же глядя сквозь неё, а потом вдруг заговорил:

— Твой кубрик?

— Пятый, товарищ старший лейтенант, — ответила она, неосознанно теребя подол кителя и наблюдая, как его бледные губы складываются в тонкую решительную полоску.

— Я планировал сначала проверить четвёртый, но если Соловьёва очень хочет, — прошипел он и, сделав небрежный знак рукой следовать за ним, быстро вошёл в пятый. Выйди оттуда, свали с их этажа, уходи вообще из их жизни! Ты тут

лишний, уходи!

Таня, конечно, промолчала. Только быстро облизнула губы и нахмурилась.

Хорошо, что они убирались вчера вечером. Калужный поморщился, осматривая чистое помещение: будто не поверил. Затем блеснул тёмными глазами, быстрым, точно рассчитанным движением распахивая дверцы шкафа. Таня вздрогнула, когда он с безошибочной точностью достал оттуда её потёртый коричневый чемодан. Молния расстегнулась с мерзким звуком, пробирающим до костей.

Заглянув через широкие плечи старлея внутрь, Таня болезненно улыбнулась, точно не зная, почему. Просто подумала: как же мало в ней осталось той Тани, что полтора года назад боязливо переступила этот порог. Той Тани, которая обожала читать, обожала красивые длинные летящие платья, на которые у неё никогда не было денег, Тани, шкаф которой был вечно набит тёплыми разноцветными вещами.

В чемодане давно не осталось ни одной из них. Форма, уставные майки, запасные чёрные носки, белое бельё. Куда ушли её махровые свитера, платьица в крупный горох, развевающиеся на ветру, яркие широкие юбки, кружевные красивые маечки?

— Ну и что это? — усмехнулся Калужный, оглядывая книгу, лежащую поверх всех вещей.

Хотелось врезать ему. Дать в нос со всей силы.

— Это Ремарк, — холодно процедила она.

Если вам это, конечно, о чём-то говорит.

Тот самый толстенный сборник, который Марк подарил ей ещё в начале прошлого года. Таня сама не знала, почему так сильно дорожила им. Может, потому, что в нём были собраны её любимые «Три товарища», «На западном фронте без перемен» и «Триумфальная арка», а может, потому, что эта книжка была подарена с душой в трудные для неё времена.

Калужный внимательно перелистал её. Даже потряс слегка - и что, интересно, хотел отыскать?.. Открыл форзац (Тане показалось, ухмыльнулся) и начал читать вслух:

— Надеюсь, она будет согревать тебя в холодные петербургские вечера. Всё наладится, Лисёнок… Серьёзно?! — яд так и сочится...

— Прекратите, — тихо оборвала она его, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Какое право он имеет рыться в её личных вещах, да ещё и читать что-то вслух? Таня возблагодарила Бога за то, что сейчас рядом стоят Валера, Маша и Надя, а не кто-нибудь ещё.

— Соловьёва, это даже не смешно. Это... противно, — Калужный хмыкнул, его тёмные глаза сузились в щёлочки, вокруг которых тут же возникли морщинки. Такие тёплые, милые. Такие обманчивые.

— И кто этот тайный воздыхатель?

Как же хочется просто рухнуть вниз и разбиться. Чтобы всего этого не было. А она - молчит.

— А это что? — снова усмехнулся он, пролистав книгу и вытянув оттуда потёртую чёрно-белую фотографию.

С фотографии смотрел весёлый симпатичный паренёк лет двадцати, и это был её отец. Первый раз она увидела его год назад, а до этого… Мама всегда говорила, что развод был общим решением и что он не знал о её беременности. Она всегда отзывалась о нём бесконечно тепло, и, наверное, это доброе отношение передалось и Тане, несмотря на то, что она совершенно не знала его. Ей всегда верилось, что отец любит её,

и недавно она убедилась в этом.

— Ну и кто этот…

— Отдайте, — сказала она глухо.

— Послушай сюда, Соловьёва, мне...

Резкое движение, внезапный рывок пальцев, и каким-то невообразимым образом фотография вместе с книгой оказалась в её руках.

— Ты совсем страх потеряла, курсант? — его рёв эхом отдавался в голове, вонзаясь острыми осколками куда-то внутрь. Он поднялся - слишком быстро - и стал каким-то страшно высоким и крепким, и Таня даже, прижимая к груди книгу, чуть голову отвернула и глаза прикрыла - ударит, что ли?..

— Вы не имеете права, — вдруг тихо произнесла Валера, быстро вставая рядом с Таней и цепляя её руку своей холодной влажной ладонью.

Сердце колотилось бешено, пальцы сами сжимались в кулаки. Глаза открылись как-то сами собой. Пусть только попробует сделать что-то Валере...

— Зубы прорезались? — он льдисто взглянул из-под бровей, всё свое чересчур твёрдое, жесткое лицо наклонив вниз; крылья носа стали шире...

— Товарищ старший лейтенант, вас в штаб вызывают, — тихо пискнула Рита Лармина откуда-то из коридора.

— Не сомневайтесь, я с вами разберусь. Понабрали. Воевать они будут, — выплюнул он и, кажется, посмотрел удовлетворённо, когда Таня невольно поёжилась.

Вздрогнула, когда дверь за Калужным захлопнулась и по комнате прошёл сквозняк. Нервно, на выдохе, фыркнула, скрывая подступившие слёзы обиды. Кретин. Урод. Да не хватит слов, чтобы назвать Калужного тем, кто он есть.

— Ну? — тихо-тихо спросила Валера, не отходя от неё.

— Ничего, — выдохнула она.

— Он не стоит этого, — нервно добавила Надя. — Придурок какой-то, честное слово... Всякие бывали, но этот правда какой-то бешеный...

— Мои последние печенья выкинул, — жалобно прибавила Машка.

Ну конечно, он не стоит. И всё-таки хотелось закрыть глаза и провалиться куда-нибудь.

— Жива? Говорят, что ваш новый старлей сегодня крушил и ломал, — улыбнулся Марк, поймав на перемене Танин локоть. — Всё в порядке? — серьёзней добавил он, ненавязчиво развернув её лицом к себе.

— Да, — кивнула она, вздохнув и опустив веки.. В светлых глазах Марка отразилось добродушное недоверие. Таня откашлялась.

— Да, — повторила она и улыбнулась: вышло уверенней и как-то смешней.

— Даже не думай расстраиваться, — уверенно прошептал он, притянув Таню к себе. — Мы его видели. Уже поняли, что он урод какой-то. Придумаем что-нибудь. Такие, как он, надолго не задерживаются. Сразу видно - карьерист, в тылу решил отсидеться. Мы что-нибудь...

— Не нужно, — выдохнула Таня в плечо Марку, чувствуя тепло и защищённость. Боже, как хорошо просто стоять вот так. — Это... просто идиот. В армии таких полно, сам знаешь.

Они стояли ещё и ещё, даже не замечая времени, благо, перемена была длинной, а на третьем этаже учебного корпуса никого не было. Таня закрыла глаза, чувствуя тёплую руку на своей спине. Таня знала: он рад, что она в порядке. И это знание наполняло её до краёв чем-то тёплым и мягким.

— Ну, как говорится, армия — большая семья, но лучше быть сиротой, — усмехнулся Марк.

— Спасибо, — сказала она искренне, отстраняясь и поправляя значки на его форме, которые висели немного криво. Положила руки ему на плечи, чувствуя себя немножко мамой, и вгляделась в светлое, мягкое лицо с тонкими губами и голубыми, совсем светлыми, глазами.

Поделиться с друзьями: