Черный оазис

— В другой раз, Эдуардович, — категорично замотал головой Геннадий. — У меня серьезный разговор.

— Тем более, — Левченко нажал кнопку вызова лифта. — За чашкой горячего чая такие разговоры гораздо приятнее разговаривать.

— Но не во всяком доме, Эдуардович, — Шухман нетерпеливо поморщился. — Менты рангом пониже и те уже давно на прослушке живут. Извини, твоим гостеприимством я воспользоваться не смогу.

— Что же мы, так и будем здесь стоять? — в нерешительности спросил Левченко. — Скоро соседи на работу пойдут…

Слова Геннадия привели его в некоторое замешательство: неизвестно, насколько его предположения верны, но вероятность того, что разговоры между ним, Ольгой и Аленкой кто-то слушает, попросту не укладывалась в голове.

— Сегодня выходной, — Шухман вошел в разъехавшиеся со скрежетом двери лифта. — Прогуляемся на верхний этаж.

Они расположились возле небольшого грязного окошка, открывающего вид из подъезда во двор. Наверху оказалось заметно теплее.

— Ты уже знаешь про офис? — спросил Левченко.

— Я заметил ваших издали и ушел, — ответил Шухман. — Что с Женькой?

— Это тот, который нам тогда помогал с телефонным номером? — уточнил Левченко.

Геннадий кивнул.

— Его задушили, точно так же, как и охранника.

Шухман вздохнул и замолчал на некоторое время, уставившись в закопченное окно.

— А я ведь его предостерегал! — наконец, произнес он.

— Тебе что-то известно? — осторожно поинтересовался Левченко.

— Нет, и я не хочу об этом ничего знать! — Шухман вытащил из внутреннего кармана дискету и передал Александру. — И тебе не советую связываться!

— Ты все-таки расшифровал? — Левченко быстро сунул дискету себе в папку.

— Извини, что не успел распечатать, сделаешь это сам — там обычный текстовый формат. Но учти, Эдуардович: я не знаю, что там такое, однако эта информация смертельно опасна. Мои друзья погибли из-за твоих ксерокопий.

— Прости, Гена, но я всего лишь пытался найти ответ, — оправдывался Левченко. — Кто на вас вышел, ты знаешь?

— Я тоже пытался найти ответ, — произнес Шухман. — В твоих бумажках был устаревший шифр, который когда-то использовали гэбисты. Мне пришлось забраться на один их сервер, чтобы раздобыть ключ, а там, похоже, меня уже ждали. Им удалось отследить меня, хотя сломать криптографическую защиту я все-таки успел. На всякий случай смотавшись из офиса, я предупредил Женьку, но он меня не послушал, дурак…

— Значит, это снова ФСБ, — констатировал Левченко.

— Ты понимаешь, Эдуардович, — в тихом голосе Шухмана отчетливо проступала ярость, — эта контора ничуть не изменилась! Они продолжают существовать и считаться только с какими-то своими законами, на всех нас им глубоко насрать!

— Прости меня, я не ожидал, что так выйдет, — произнес Левченко после некоторой паузы.

— Да откуда ты мог знать, — махнул рукой Шухман. — Все, больше на родине мне ловить нечего, мы видимся с тобой в последний раз, Эдуардович. Извини, больше не смогу тебе помогать.

— Ты и так сделал для меня слишком много, Гена, — отозвался Левченко. — Может тебе помочь чем, деньгами?

— Все есть, не беспокойся, — улыбнулся Шухман и протянул руку для рукопожатия. — Ну, прощай! Не поминай лихом…

— Удачи тебе!

Геннадий вызывал лифт, вошел в него, но когда двери начали закрываться, остановил их:

— Последний совет, Эдуардович! — умоляющим голосом произнес он. — Выброси ту гадость, что я сегодня передал тебе, уничтожь ее! Ты же делаешь это для той красотки из комитета, верно? Вспомни, что я говорил тебе про ахиллесову пяту…

Левченко не нашелся, что ответить, но точно знал, что не прочитать содержимое дискеты он просто не может. Когда лифт с Шухманом уехал вниз, Александр начал спускаться по лестнице. У двери своей квартиры он даже не остановился, а так и прошел до первого этажа. Потом вышел на улицу, сел в машину и помчался на работу.

Последующие пару часов Левченко доставал по телефону Воробьева. В обычные дни Александр Эдуардович не особо заботился об освоении компьютерной грамоты, но сейчас в офисе никого кроме него не было, и Павлу пришлось из дому давать своему неугомонному шефу консультации по распечатке содержимого файла на общем принтере.

Наконец, цель была достигнута — принтер загудел и выплюнул несколько листов бумаги. Левченко засунул их в папку, туда же бросил дискету, все выключил, запер кабинет, сдал ключи дежурному и помчался домой.

Едва отъехав пару сотен метров, Александр не утерпел, остановился у обочины, достал из папки только что отпечатанные документы и принялся жадно читать.

— Я же предупреждал, чтобы ты курил у себя дома! — произнес Горин, зажимая нос и проходя мимо подростка, облокотившегося о перила.

— Ты читать, что ли, не умеешь? — подросток осклабился и кивнул в направлении двери квартиры, которую снимал Артем.

Рядом с дверью размашисто и криво была нанесена свежая надпись: «Место для курения». Под надписью сидели, прислонившись спинами к стене, еще двое подростков и тоже дымили.

— Не повезло тебе с территорией, хмырь, — из сумрака выступил долговязый парень в бордовой вязаной шапочке. — Пацаны здесь уже давно обосновались, а вот ты, если че-то не нравится, сам сиди дома со своей сучкой и не высовывайся…

— Неужели вам самим нравится дышать этим смрадом? — Горин повернулся к подросткам.

— Это кайфово, придурок, — стоявший возле перил подросток выпустил изо рта дым прямо в лицо Артему.

— А так тоже кайфово? — зло произнес Горин.

Никто, включая парня в вязаной шапочке, не увидел трех светящихся нитей, соединивших головы подростков. Те внезапно, словно по команде, вынули сигареты изо ртов и глубоко, как только можно, засунули их обугленными концами себе в ноздри. От невыносимой боли, врезавшейся в нежную плоть носоглотки, у подростков брызнули слезы из глаз, и они что есть мочи заорали.

— Ты тоже куришь? — громко крикнул, пытаясь заглушить верещащих пацанов, Горин пятящемуся от него долговязому парню.