Черный передел

Но возможно, в XVI веке никто уже не угрожал Чуфут-кале ни осадой, ни штурмом. Времена лихих золотоордынских набегов кончилась. Полуостров с 1475 года находился в полной зависимости от Османской империи. Турки держали в его приморских городах гарнизоны. Их вассалы – крымские ханы – сами водили стотысячное конное войско в походы на сопредельные северные земли, добывая главное богатство тех лет – невольников.

«Новый город» застроили караимы. В далекие первобытные времена этот народ входил в состав Хазарского каганата, могущественного государства, объединявшего тюркские племена в Средней Азии. Чингисхан уничтожил его. Каким образом караимы попали в Крым – точно неизвестно. Однако появились они здесь раньше татар. Постепенно Чуфут-кале сделалась их родовым гнездом. Свидетельством тому служило кладбище в Иосафататовой долине, буквально в двух шагах от крепости. Сотни и сотни каменных надгробий с караимскими именами стояли там, у священных для этого народа дубов «Балта тиймэз» – «Топор не коснется».

Потому не было ничего удивительного в том, что навстречу каравану из Средних ворот вышел человек поистине библейской наружности: статный, с белой окладистой, слегка волнистой бородой до середины груди, смуглый, с крупными, но приятными чертами лица, в просторном кафтане до пят и в небольшой шапочке с меховым околышем и четырехугольным суконным верхом. Одной рукой он опирался на посох, другую держал на плече мальчика лет десяти. Мальчик нес фонарь, хотя сумерки только наступали, и дорога еще просматривалась хорошо.

Караван остановился.

Али-Мехмет-мурза придержал лошадь и ждал, пока старец приблизится. Тот не ускорял шагов, выступал медленно и важно, однако подойдя к вельможе, низко поклонился ему первым. Они заговорили по-тюркско-татарски. Анастасия подъехала к мурахасу, чтобы слышать разговор. Старец покосился на нее и стал говорить громче.

Впрочем, ничего важного не содержалось в их беседе. Простой обмен приветствиями, вопросами о здоровье, погоде, видах на урожай и состоянии крепости. Здесь все было в полном порядке: стены и башни отремонтированы, ворота исправны, отряд стражи – в комплекте, а население, достигавшее 1200 человек, недавно внесло в ханскую казну обычный полугодовой налог. Али-Мехмет-мурза спросил, есть ли в крепости усадьбы, сдающиеся в наем. Старец ответил утвердительно. Тогда мурахас указал на Анастасию:

– Это – мои друзья. Они приехали издалека.

Старец вежливо поклонился русской путешественнице:

– С благополучным прибытием!

– Им нужен дом, – продолжал Али-Мехмет-мурза.

– Большой или маленький?

– Большой. Но главное – со мною рядом.

– Много домов теперь пустует в Чуфут-кале.

– Какая причина?

– Люди на лето переезжают в свои сады в долине реки Качи около селения Шуры. Они будут работать там до осени… Долго ли пробудут у вас ваши гости, достопочтенный мурза?

– Может быть, месяц.

– В таком случае это легко устроить.

– Помогите им, Авраам-эфенди, – сказал мурахас, и Аржанова, услышав библейское имя в сочетании с тюркским обращением, в удивлении воззрилась на седобородого старца.

– Мой родственник Аджа-ага Бобович, имеющий усадьбу в «Старом городе», охотно сдаст ее, если господа внесут всю сумму сразу и золотыми турецкими флори.

– Лучшего нам не найти! – Али-Мемет-мурза повернулся к Анастасии. – Дом семьи Бобович – большой, с тремя хозяйственными пещерами и расположен на Бурунчакской улице, совсем близко от меня.

– Я согласна, – произнесла Аржанова.

При звуках ее голоса старец взял фонарь у мальчика и поднял его высоко над головой, чтобы полностью осветить конную фигуру рядом с татарским вельможей. Курская дворянка, положив руку на эфес сабли, спокойно выдержала его испытующий взгляд. Теперь, когда вопрос об их пребывании в крепости решился, следовало посвятить доброго знакомого Али-Мехмет-мурзы в некоторые детали.

– Все ясно, – старец в задумчивости погладил свою великолепную бороду. – Белые женщины не похожи на наших жен, сестер и дочерей. Им нечего делать в гареме.

– Разве вы – мусульманин? – спросила она.

– Я – караим, – он гордо выпрямился. – Меня зовут Авраам Виркович.

– И у вас есть гарем?

Виркович ушел от прямого ответа.

– Наши обычаи – сродни крымско-татарским, – пояснил он. – Женщина должна быть дома, на женской половине, и подчиняться мужу. Он – ее господин. А мужчина может иметь наложниц.

– Так было всегда?

Старец посмотрел на нее с интересом:

– Конечно, нет.

– Вот видите. Рабыней женщину сделал ислам. Но он распространился в Аравии не ранее VIII века.

– Я знаю, – Виркович кивнул. – Случайно мне попался один древний манускрипт. Там я прочитал рассказ о прежней жизни моего народа. Сначала караимы верили шаманам и почитали единого бога – Тенгри. За женщиной-прародительницей Тенгри признавал силу и власть над людьми ее рода.

– Прекрасные примеры старины! – Анастасия мило улыбнулась ученому старцу. – Не все они забыты. Власть великой царицы безгранична в России…

– Вай-вай! – Виркович даже всплеснул руками. – Как я сразу не догадался! Ведь вы – русская…

– Совершенно верно.

– Идемте! – он решительно оперся на посох. – Я сам отведу вас! Это недалеко… Наступает ночь. Пора подумать о ночлеге. В доме Аджи-аги Бобовича сейчас находится его старший приказчик Эзра Мичри…

Аржанова еще раз убедилась, что в Чуфут-кале размеры и площади весьма относительны. Так, «большая усадьба» Бобовича едва ли занимала триста квадратных метров. Через ее открытые настежь ворота их арба протиснулась с трудом и заняла изрядное место на прямоугольном дворе, вымощенном камнем. Слева тянулся длинный двухэтажный дом с верандой на втором этаже, куда вела наружная деревянная лестница. Еще два строения находились справа: первое, двухэтажное – прямо у ворот, второе, одноэтажное – в дальнем углу двора, впритык к стене.

Эта стена высотой и прочностью не отличалась. Анастасия заглянула за нее и тотчас отодвинулась в испуге. Стену построили вровень с обрывом скалы: впереди – только небо, далеко внизу – долина Ашлама-дере с дорогой, похожей на нитку, с домиками, как игрушки, с аккуратными квадратиками огородов.

Однако жители Чуфут-кале давно приспособились к тесным ее пространствам. Не успели люди Аржановой оглянуться, как двое слуг Бобовича под началом старшего приказчика завели лошадей и мулов на первый этаж дома, где располагалась конюшня и сарай, ловко раскидали по комнатам второго этажа корзины, сундуки и саквояжи. Затем они предложили постояльцам осмотреть всю усадьбу и даже заказать ужин.

В распоряжении Анастасии оказалась угловая крохотная комнатка с двумя узкими окнами и дверью на веранду. В конце ее крепко сбитая скамья одной стороной входила в стену, другой упиралась в резные, крашенные масляной краской балясины веранды. На скамью Глафира поставила клетку с Апельсином, открыла ее и, прицепив к перепончатой лапке селезня длинный ремешок, выпустила его гулять и осваиваться на новом месте. Птица-талисман захлопала крыльями и уронила на деревянный пол, покрытый плетеным ковриком, легкое оранжевое перышко.