Черный Роберт (Тайна королевы)

– Не шевелись!.. Мне надо...

Горячие губы коснулись ее груди. А потом он взял в рот сосок и принялся ласкать его языком. И снова что-то странное произошло с телом Кейт. Она выгнулась дугой, запустив руки в его волосы.

– Роберт!

Кейт выкрикнула его имя, спасаясь от пронзительной дрожи, начавшей сотрясать ее точно так же, как перед этим дрожал он.

Но Роберт испугался и выпустил сосок изо рта.

– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел сделать тебе больно... – и принялся срывать с себя одежду. – Я больше не могу... Прости...

Кейт и не заметила, как он вошел в нее, настолько стремительно все это произошло. Но когда она ощутила его твердую упругую плоть в себе, ее охватило блаженное тепло, истома и желание никогда не выпускать его из себя. Роберт двигался взад и вперед. Горячее дыхание превращалось в белые клубы пара. Его грудь опадала и вздымалась, словно он взбирался на высокую гору. И все происходило одновременно. Холод. Жар. Желание.

Снова Кейт вцепилась ему в плечи с невероятной силой, пытаясь как можно теснее слиться с ним, принять в себя как можно глубже, отвечая на его страстный призыв.

Несколько сумасшедших минут прошли как одна секунда.

И только когда все прошло, Кейт ощутила твердость земли. Роберт лежал рядом. Дыхание его по-прежнему было учащенным, но уже не таким прерывистым. Рука его крепко сжимала ее обнаженную грудь.

– Я не сделал тебе больно? – осторожно спросил он, немного успокоившись.

– Нет.

– Удивительно, – с непонятной для нее горечью проговорил Роберт. – Я... потерял контроль над собой.

Она угадала, о чем он говорит. Роберт, который всегда умел держать себя в руках, возбудился настолько, что забыл обо всем на свете. И она тому причиной. Впрочем, не совсем она. Это ее тело заставило его потерять контроль над собой. Ну что ж, Роберт и не скрывал того, что его интересует лишь ее тело. Но боль, вызванная этой мыслью, все равно осталась.

Пальцы Роберта слегка сжали ее грудь.

– Бог мой! Дикий холод, а ты почти нагая.

– Мне… приятно.

– Я обещал, что буду нетороплив. А вместо этого набросился на тебя, как голодный волк.

Он все время казнит себя. Почему? Неужели он не чувствует, как ей было хорошо. Кейт решила раз и навсегда рассеять это недоразумение.

– Ну и что? Почему ты считаешь, что нужна… неторопливость. Я в восторге от того, что все произошло именно так. Мне нравятся… голодные волки.

Он усмехнулся.

– Когда я смогу тебе показать, какие новые ощущения это дает, ты поймешь. Вот зажжем костер, чтобы было тепло, и я научу тебя получать удовольствие от того, что будет происходить медленно, как во сне. – Склонившись над ней, Роберт начал застегивать пуговицы на платье. – Мы наплюем на Себастьяна.

Она тоже улыбнулась ему в ответ.

– Наплюем.

Лениво глядя, как пляшут языки огня, Кейт негромко проговорила:

– Должно быть, испанцы очень утонченные люди, если знают такие вещи…

Роберт привлек Кейт к себе так, чтобы ее ягодицы теснее прижались к его бедрам.

– Иногда да.

Кейт все с тем же ленивым удовлетворением подумала, что какую бы позу они ни приняли, всякий раз их тела так естественно сливаются друг с другом, словно они – две половины единого целого, которые были разъединены, а теперь получили возможность слиться вновь. Волшебное ощущение близости, полного взаимного понимания, которое она пережила за эти последние часы, наполнило ее чувством покоя.

– Раз мне это понравилось, значит, они не так уж плохи, как о них говорят.

– Ну да, – иронически пробормотал он. – И теперь ты еще начнешь искать покровительства у Филиппа? Забудь об Испании. И не суди обо всех испанцах, – добавил он, – по мне.

– Но ты-то не испанец. Ты шотландец.

Он помолчал какое-то мгновение.

– Моя мать – испанка.

Это признание было настолько неожиданно, что Кейт изумленно воскликнула:

– Правда? Ты не шутишь?!

– Правда. – Его губы скривила непонятная усмешка. – Донна Маргарита Мария Сантанелла.

– И я встречусь с ней, когда мы приедем на остров?

– Нет.

– Почему?

– До чего же ты неуемная...

– А что особенного в моих вопросах? Почему бы тебе не рассказать о том, что известно всем на острове? Ты же знаешь обо мне все.

– Далеко не все. – Его указательный палец медленно обошел по кругу ее набухший сосок, который тотчас же дрогнул в ответ на его прикосновение. С каждой минутой я открываю в тебе все новое и новое. То, как ты умеешь покорить, подчинить себе мужчину, завладеть им, – удается одной из тысячи женщин. У тебя особенный дар. В тот момент, когда ты обвила меня ногами и прижалась всем телом, мне показалось, что я схожу с ума...

– Замолчи! – Ее щеки вспыхнули, и Кейт отодвинулась, освобождая сосок от его пальцев. – Утонченность хороша. Но зачем еще и обсуждать все это. – Затем до нее вдруг дошел смысл сказанного. – Тысяча? Ты хочешь сказать, что у тебя была... тысяча?.. Или ты снова смеешься надо мной? – Непонятные нотки звучали в ее голосе.

– Я? – Он прямо взглянул ей в глаза. А потом губы дрогнули в мягкой улыбке. – Ну, может быть, я немного преувеличил... самую малость.

– Совсем немного. Иначе у тебя просто не хватило бы времени ни на что другое. – Кейт нахмурилась. – Но я чувствую, что ты заговорил на эту тему, чтобы отвлечь мое внимание и не отвечать на вопрос. Так?

Его улыбка исчезла.

– Почему тебе так важно, чтобы я ответил на все вопросы?

– Это создает у меня ощущение... безопасности. – Эти слова не совсем точно передавали то, что хотела сказать Кейт. В те минуты, когда Роберт обладал ею, она чувствовала себя такой открытой и уязвимой. А он по-прежнему оставался для нее опасной загадкой. И это пугало Кейт. Если бы она могла как можно больше узнать о нем... – Так почему же я не могу встретиться с твоей матерью?

– Потому что она находится в монастыре города Сантанелла, где молится о спасении моей души. – Роберт печально улыбнулся. – Хотя она понимает, что эти молитвы не принесут никакой пользы.

– В монастыре?

– Когда я убежал от ее брата – дона Диего – и вернулся на свой родной остров, она решила, что у нее нет другого выхода. Понимаешь, она почувствовала, что проиграла. Столько лет они прилагали все силы, чтобы превратить меня в настоящего испанского гранда, а вместо этого во мне взыграл истинный шотландский варвар. – Его губы искривила все та же улыбка, которая появлялась, как только речь заходила об Испании. – Какая жалость!

– Я не совсем поняла.

– Но все уже в прошлом. К чему ворошить его?