Чёрный Рыцарь

Она не может пойти на свидание с Ронаном. Этого просто не может быть.

Я улыбаюсь им, но уверен, что это больше похоже на улыбку какого-нибудь сумасшедшего, чем на мою собственную.

— Хорошая попытка.

— Кто сказал, что это попытка? — Ронан улыбается в ответ.

— Ронан, — рычу я.

— Ксандер, — воркует он.

Я пристально смотрю на него, сообщая все, что ему нужно знать.

Держись, блядь, подальше.

Не испытывай меня, или я раздавлю тебя, как таракана.

Очевидно, эта судьба его не пугает, так как он говорит драматическим тоном.

— В любом случае, если у тебя имеются какие-либо возражения, скажи это сейчас или закрой рот.

Взгляд Кимберли устремляется в мою сторону. Это так обнадеживает, что я хочу, блядь, выпотрошить себя и наступить на останки.

Почему она так на меня смотрит?

Разве я не говорил ей, чтобы она прекратила меня искушать? Перестала надеяться на что-то от меня?

Чем больше она будет делать, тем сильнее я ее уничтожу.

— У меня имеются возражения. — я пристально смотрю на нее, говоря ему: — Она беспорядок, которого ты не хочешь в своей жизни.

Ее лицо вытягивается, будто я пнул ее в живот, наступил на неё, а затем сделал то же самое со щенком.

Это единственный способ держать ее подальше.

Поверьте мне, эта боль ничто по сравнению с другой.

— Позволь мне побеспокоиться об этом. Я люблю беспорядок. — ухмылка Ронана меня раздражает, и хочется, чтобы мой кулак стер ее. Он тянет ее за руку. — Кимми, ничего не хочешь сказать Ксандеру, пока мы на этом священном собрании?

Она смотрит на Ронана, говоря спокойным тоном.

— Я не могу разговаривать с кем-то, кто ничего не значит. Он даже больше не существует.

Ничего.

Больше не существует.

Я притворяюсь, что ее слова не разрезают меня на части и не оставляют бездонную дыру, которая питается моей жизненной сущностью.

Моя улыбка становится угрожающей.

— Ты моя должница, Рид. Не забыла?

Наконец она смотрит на меня, выражение ее лица суровое, решительное. Закрытое.

— Я тебе ничего не должна. Я устала молить о прощении, которого ты никогда не дашь. Я покончила с тобой, твоими играми и твоим холодным плечом. Я. Закончила.

И с этими словами она тянет Ронана за руку и проходит мимо, даже не взглянув.

Не оглядываясь назад.

Я могу схватить ее за запястье и оттащить. Я могу привлечь ее на свою сторону и дать миру понять, что она всегда будет принадлежать ему.

Но я не имею на это права.

Это знание вскрывает меня сильнее, чем ее слова. Оно углубляет дыру, делая ее неузнаваемой. Словно это из другой вселенной.

— Скажи это, — шепчет Ронан так, чтобы только я мог его услышать, когда он следует за ней. — Одно слово.

Стоп.

Это слово он ожидает услышать, и я знаю, что он остановиться. Или я могу заставить его дополнительными ударами.

Мое лицо ожесточается, когда я смотрю, как он уводит ее между от меня. Я стою, как чертов дурак, неспособный сделать единственное, чего я когда-либо хотел в своей жизни.

Иногда то, чего ты хочешь, это единственное, чего ты не можешь получить.

Единственное, что у тебя отнимут.

Ронан качает головой и идет с ней.

Я смотрю, как их спины исчезают в школьном здании, и кажется, что вся моя жизнь уходит вместе с ними.

Мой телефон вибрирует от сообщения.

Ронан: У тебя был шанс, и ты его упустил.

Ронан: Я пришлю фотографии.

Я швыряю телефон о дерево, отчего он трескается. Единственные слова, которые продолжают звучать у меня в голове, это ее голос, ее слова, ее смирение.

Я. Закончила.

Глава 14

Кимберли

— Ронан?

Эльза почти кричит, и я прикрываю ей рот ладонью.

Мы сидим за столом в саду ее дома. Поскольку сегодня редкий солнечный день, мы решили позаниматься на улице. Мы потягиваем сок. Вернее, Эльза. Я пью только воду с тех пор, как приехала сюда.

Вода наполняет и частично утоляет голод.

Она убирает мою руку и шепчет:

— Ты идешь на свидание с Ронаном?

— Просто так вышло. — я пишу карандашом на черновой бумаге.

— Ты не соглашаешься только потому, что так случилось. — Эльза отодвигает блокнот, ее глаза сужаются, как у детектива, столкнувшегося с преступником. — Это из-за Ксандера?

Я рассказала ей о поцелуе и ссоре между ними ранее, потому что, если бы я этого не сделала, я бы сошла с ума, пытаясь понять, что, черт возьми, произошло.

Даже сейчас я понятия не имею, что происходит.

— Нет. Я имею в виду, возможно... — я смотрю на нее из-под ресниц. — Разве это неправильно, что я хочу, чтобы хоть раз все было нормально?

— Конечно, нет. — выражение лица Эльзы смягчается. — В глубине души ты всегда была романтиком; нет ничего странного хотеть это. Что неправильно, так это заставлять себя идти по пути только потому, что обстоятельства вынудили тебя.

— Разве не это произошло между тобой и Эйденом?

— Не совсем. Мне не нужно было заставлять себя быть с Эйденом. Все вышло, наоборот. Мне пришлось заставить себя игнорировать связь, которая у нас была, потому что он пугал меня до смерти. — она один раз похлопывает меня по руке. — Я не хочу видеть, как ты совершаешь ту же ошибку.

— Это не одно и то же. Эйден всегда смотрел на тебя так, словно ты его мир, и безжалостно преследовал тебя. Все, что Ксандер когда-либо делал, это отталкивал меня. Сначала это причиняло боль, потом превратилось в постоянную боль, а теперь я не могу дышать. Я хочу дышать, Эльза.

Мои глаза наполняются слезами, а ее лицо морщится, чувствуя мою боль и разделяя ее. Эльза известна как Холодное Сердце в школе, потому что у нее лицо суки, и поведение «мне плевать на мир». Видеть, как она беспокоится обо мне, согревает сердце и немного разгоняет этот туман.