Черный Стрелок

– А собачки?

– А что собачки? Можно отрегулировать.

– Уж, – сказал Ленечка. – Нам какую задачу поставили? Установить наружное наблюдение. Точка.

– Ничего, – флегматично отозвался Уж. – Определиться не помешает. – Он взялся за телефон. – Бессон, это Уж. Для эффективного наблюдения за объектом достаточно одного человека.

– Хорошо, – ответил Бессонов. – Я пришлю Черепа. Дождись его и отзвони. А Ленечка пусть дует в порт. Конец связи.

– Почему в порт? – удивился Ленечка.

– А я почем знаю? – Уж пожал плечами. – Бессона и спроси.

Первым делом Алеша скачал «мыло».

Обнаружилось сообщение от Стива.

«Есть новости».

Алексей вышел на Клуб и скинул сообщение на пейджер Стива. Через пять минут Венсон-младший связался с ним через шлюз. Алеша нацепил наушники с микрофоном.

– Я продешевил, – первым делом, сообщил приятель. – Надо было взять с тебя тысячу.

– Не понял?

– Ты же у нас миллионер.

– Опять не понял.

Паузы между репликами делали беседу похожей на разговор с лунной станцией, но, если привыкнешь, это не раздражает.

– Мой папаша вышел на люксембургский банк, который переводит тебе деньги и выяснил, что деньги эти – твои. И что они выполняют волю завещателя, твоего отца, и переводят тебе ежегодно часть процентов. До твоего восемнадцатилетия.

– А потом?

– А потом ты сможешь распоряжаться всем вкладом.

– И сколько там?

– Вот это они скажут только тебе. После восемнадцати. Но что ты – миллионер, можешь не сомневаться.

– Почему?

– Потому, парень, что в этом году тебе уже переведено восемьдесят тысяч, верно?

– Да.

– И это – часть начисленных по общей сумме процентов. Значит, на счету никак не меньше миллиона, понял?

– Слушай, а твой отец не выяснял, не было ли других поступлений на мой текущий счет?

– Выяснял. Не было. Только из Люксембурга.

Выйдя из сетки, Алеша выключил компьютер.

Выходит, за все это время его опекун, Николай Григорьевич Хлебалов, не перевел ему ни доллара, хотя неоднократно давал понять: именно он оплачивает все Алешины расходы. Вывод? Хлебалов попросту его ограбил. И вдобавок знает о люксембургском счете. Что ж, это многое объясняет. Например то, что Алеша еще жив. Здешнее наследство Алеши Хлебалов может присвоить, поскольку в России законов фактически не существует. Достаточно просто избавиться от наследника. Но в Европе ситуация иная, и деньги с Алешиного счета ему не украсть. А наверняка хочется. Можно сыграть на жадности Хлебалова? Можно. Но опасно, очень опасно!

Алеша попробовал ощутить себя миллионером. Ничего особенного. Наверно, потому, что у него всегда было достаточно денег, а позывов к деятельности финансиста, наоборот, никогда не наблюдалось. Но Хлебалов… Какая дрянь! Наверняка приложил руку к смерти отца.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Бессонов. Его знаний английского было достаточно, чтобы заказать пива в пабе, но явно не хватало для восприятия разговора учащихся элитарного коллежда. Даже – с интернетовскими паузами. – Что? Будут деньги?

– Минуту, – проговорил Алеша, снова включая компьютер. О деньгах он как-то забыл. На этот раз он тоже воспользовался шлюзом, но для обычного телефонного разговора. Переговоры с банком заняли целых полчаса, но все утряслось.

– Я могу получить тридцать тысяч фунтов в здешнем филиале Промэкбанка, – сказал он.

– Почему именно «Промэк»? – насторожился Бессонов.

– Мой лондонский с ним сотрудничает, – пояснил Алеша.

– А когда?

– Когда угодно.

– Тогда едем! – решительно заявил Бессонов.

– Погодите! – возразил Алексей. – Сначала мне надо переодеться.

– Зачем?

– Затем, что, если я явлюсь в таком виде, в банке могут усомниться, что я – тот, за кого себя выдаю. Мы же снимаем двадцать тысяч наличными.

– Перестань! Это тебе не Англия!

– Евгений! – строго произнес Алексей. – Это вопрос престижа. И безопасности.

– Черт с тобой!

Через двести метров от дома, где они сняли квартиру, располагался подходящий магазин. У его витрины сидел одноногий бомж с картонной коробкой для подаяний. Российский колорит. В Европе его, скорее всего, прогнал бы полицейский. Или хозяин магазина отстегнул немножко, чтобы бедолага переместился и портил вид соседнему шопу.

Бессонов остался ждать в машине. Через полчаса Алеша вышел из зеркальных дверей, бросил денежку в картонную коробку и подошел к «паджеро». Бессонов присвистнул.

– Во что это встало?

– Триста сорок фунтов. У вас все дешево. И кредитки принимают.

– Дешево? – удивился Бессонов. – Почти полштуки баксов! А я уж подумал, на тебя глядя, не приодеться ли самому?

– Вам пока не обязательно, – серьезно ответил Алеша. – Для телохранителя вы выглядите достаточно престижно.

Бессонов криво усмехнулся, похлопал его по плечу:

– Ты еще не видел, как я стреляю, – сказал он.

Охранник банка подозрительно взглянул на Бессонова, но когда тот отодвинулся, пропуская вперед Алешу, страж вкладов моментально перестал хмуриться.

– Вы – к нам? – почтительно осведомился он.

– Я – Шелехов, – с легким акцентом произнес Алеша. – Для меня приготовлен пропуск. Вот мой паспорт.

– Сорри, ван момент! – почему-то перейдя на кухонный английский, отозвался охранник.

Его коллега за бронированным стеклом уже протягивал разовый пропуск.

– Пожалуйста, направо.

Алеша направился в указанном направлении, где его уже встречал банковский менеджер. Бессонов неторопливо двинулся следом за юношей. Охранник сделал слабую попытку воспрепятствовать, но как-то так получилось, что его оттеснили в сторону. Он вопросительно посмотрел на менеджера – тот еле заметно качнул головой и тут же одарил Алешу металлокерамической улыбкой:

– Прошу, господин Шелехов!

Операция заняла чуть больше пяти минут. Тридцать тысяч фунтов в долларовом эквиваленте по текущему курсу были уложены в кейс, кейс вручен Бессонову, и союзники покинули финансовую цитадель.

– Сивый, – сказал Бессонов в телефон. – Деньги у нас. Где встречаемся?

– Подъезжайте к памятнику на Октябрьской площади. Через тридцать пять минут.

Джип медленно катился по Пролетарскому проспекту. По обе стороны уходили в небо голубые и желтые многоэтажки. При Совдепии в Ширгороде строили с размахом.