Черный свет
Шрифт:
Сюда же с сообщениями, хорошими и плохими, но чаще с хорошими, являются подотчетные ему боевики и главари местных группировок. Иногда Реду приходится сурово наказывать их за те или иные нарушения – задача малоприятная, но необходимая, от выполнения которой Ред никогда не уклонялся и впредь уклоняться не намерен. Именно здесь, когда возникает надобность, он проводит встречи с Армандом Жиланти, главарем преступного мира Литл-Рока и Хот-Спрингс, или с Джеком Диганом, заправляющим делами в Канзас-Сити, а иногда – с новоорлеанским боссом Карменом Сент-Анджело или Тексом Уэствудом из Далласа.
Говорят, что Ред не расстается со старой комнатой в глубине бара и бильярдной потому, что именно там работал его отец Рэй Бама, создавший великолепную, хотя и небольшую организацию, и погибший в 1975
Может, так, а может, и нет. Как знать? Во всем остальном Ред не подвержен сантиментам. Он слывет человеком проницательным, дальновидным, жестоким, хотя безбожно потакает своим детям, которых у него в общей сложности пятеро: трое – от первого брака, двое – от второго. Однако отца он чтит как святого. Бама-старший, умный, суровый человек, выходец из низов, за несколько десятилетий сумел пробиться из грязи округа Полк к высотам Форт-Смита, выстроив свою империю и, что важнее, наметив перспективы ее развития на многие годы вперед. Ред в разговоре со своими женами называет отца «Джо Кеннеди из простого народа».
– Зато ты не Джон Кеннеди, – съязвила как-то его первая жена. – Только по бабам таскаешься, как он.
– А я себя с ним никогда не равнял, – ответил Ред. – Но отца не опозорю.
Реду шел пятьдесят первый год. Он был невысоким мужчиной крепкого сложения, с веснушками на лице, короткими пальцами и лысиной на макушке, которую тщательно пытался сделать менее заметной, коротко подстригая рыжевато-русые волосы. Проницательный взгляд его синих глаз сразу распознавал ложь. Ред любил серые костюмы в тонкую полоску, голубые рубашки, красные галстуки (обычно фирмы «Брукс бразерс») и черные итальянские туфли из мягкой кожи. Он носил золотые часы «Ролекс» – единственная драгоценность, которую он себе позволял, – и всегда имел в кармане не менее пяти тысяч долларов мелкими купюрами. Оружия при себе он не держал никогда. Ред любил свою первую жену и любит ее по сей день, хотя и развелся с ней, когда она утратила молодость. На конкурсе красоты «Мисс Арканзас» в 1972 году она заняла четвертое место. Свою вторую жену, тридцатисемилетнюю блондинку, он тоже любит. Ее заслуженно признали второй красавицей на конкурсе «Мисс Арканзас» 1986 года. А ведь обе его жены завоевали призы в те годы, когда в состязаниях участвовали претендентки с настоящими грудями и победы присуждались за красоту, а не за активное участие во всяких глупостях на благо общества, таких как кампании за спасение китов, разговоры в пользу бездомных и прочие бессмысленные общественные движения, которые ведут Америку к гибели. Спросите об этом Реда: он вам расскажет, что почем. Для него это больной вопрос.
Ред любит своих детей. Любит своих жен. И ни в чем не отказывает ни женам, ни детям, ни себе.
Сейчас перед ним сидит угрюмый мужчина в форме сотрудника управления шерифа округа Полк. Ред жадно поедает глазами цифры сводок игорных заведений.
Наконец Ред поднимает голову и устремляет взор на человека: он и сам некогда был таким же, но избежал его судьбы, потому что Бама-старший мужественно восстал против обстоятельств и вышел победителем в борьбе с серостью и ничтожеством. Но Ред хорошо знаком с этой породой людей. Белая шваль: безжизненный взгляд, мордочка с кулачок, как у хорька, долговязая фигура, неподвижная поза, густая шевелюра. Всем своим обликом этот человек излучал угрозу, коварство и тупость. Ред знает, что люди, способные на большие дела, редко справляются с повседневной работой.
– Итак, Дуэйн, – заговорил Ред, – здесь у меня информация о тебе – и хорошая, и плохая.
Вместо ответа Дуэйн Пек издал цокающий звук, проведя языком по зубным протезам. Он всегда, когда нервничал, начинал отвратительно гонять языком слюни, но Дуэйну побаивались делать замечания.
– Ты ведь любишь азартные игры, не так ли, Дуэйн? А госпожа Удача в последнее время на тебя осерчала.
– Пожалуй, что осерчала, – согласился Пек.
– Я вижу, ты наоставлял векселей почти в каждом клубе Восточной Оклахомы. Задолжал двадцать одну тысячу Бену Келли. Кено [14] –
твоя слабость, Дуэйн?14
Кено – азартная игра, вид лото.
– Нет, сэр. Я предпочитаю карты.
– А воображение у тебя есть?
Дуэйн задумался, сощурив и без того узкие глаза, однако так и не сообразил, чего добивается Ред, и вновь воззрился на него тупым взглядом.
– Я хотел спросить вот о чем, – продолжил Ред, – ты запоминаешь карты и масти? Чувствуешь, когда карта идет, когда в колоде осталась твоя карта или, наоборот, когда ее там нет? Речь не о том, чтобы считать карты, – это дело профессионалов. А вот чутье на карты у тебя есть? Интуиция? Большинство хороших картежников чувствуют игру. И считают, как правило, хорошо. Сколько будет сто пятьдесят три плюс двести сорок один плюс триста четыре?
– Э… – Дуэйн опять прищурился и зашевелил губами.
– Ладно, не бери в голову. Теперь о том, что ты сделал хорошего. Мне сообщили, что время от времени ты оказывал услуги моим коллегам.
– Да, сэр.
– Собирал для них деньги, взимал платежи, так?
– Да, сэр.
Иногда Дуэйн отрабатывал свой долг, собирая «налоги» для Бена Келли, заведовавшего игорным клубом мотеля «Пин-Дел» в Талихине, штат Оклахома.
– Хм, это хорошо. Кого-нибудь покалечил?
– Да так, кому-то свернул челюсть, кому-то разбил голову, но больше недели никто не провалялся. Правда, одному парню пришлось сломать ногу топорищем – тот совсем охамел.
– Убийства на тебе есть?
Взгляд Дуэйна стал непроницаемым.
– Нет, сэр.
– Нет, не за время работы в управлении шерифа, Дуэйн, и не с тех пор, как ты начал трясти должников. А вообще.
– Нет, сэр, – упирался Дуэйн.
– Дуэйн, запомни раз и навсегда: никогда не лги мне. Никогда. Спрашиваю еще раз. Ты убил кого-нибудь?
Дуэйн что-то пробормотал.
– Станция техобслуживания компании «Арко», – напомнил Ред. – Пенсакола. Июнь семьдесят седьмого года. Ты был деревенщиной, пристрастился к наркотикам. Несколько раз добывал деньги ограблениями. Но в ту ночь ты прихлопнул парня. Верно, Дуэйн?
Пек наконец поднял голову:
– Я забыл об этом.
– А вот Рэнди Уилкс не забыл. Он сейчас работает у одного человека в Новом Орлеане. Когда занимаешься таким бизнесом, желательно находить с партнером общий язык. Не нашел, значит работаешь неаккуратно. А ты ведь не привык аккуратничать, Дуэйн?
– Шестьсот девяносто два, – объявил Пек, – шестьсот девяносто два.
– Почти угадал, Дуэйн. Шестьсот девяносто восемь.
– Черт побери, – выругался Пек. – Я могу на бумаге сосчитать.
– Это не контрольная по арифметике, Дуэйн. Ты ведь теперь выправился? Больше не злоупотребляешь дурманом?
– Завязал, – ответил Пек. – Разве что вечерком по субботам бурбона выпью.
– Вот это мне по нраву, Дуэйн. Ладно. Для тебя есть работенка. Заинтересован?
– Да, сэр, – сказал Пек, дотоле размышлявший, зачем его, мелкую сошку, призвал пред свои очи такой могущественный человек.
– Это частный заказ. Лично для меня. Вот почему ты сейчас беседуешь со мной, Дуэйн, а не с Беном Келли или другим посредником.
– Да, сэр.
– Если сделаешь все как надо, можешь забыть о своем долге в двадцать одну тысячу долларов.
– Сэр, – встрепенулся Дуэйн, – я все выполню. Можете положиться на меня.
– Дуэйн, буду с тобой откровенен. Я мог бы найти парня потолковей. Но у тебя есть одно неоспоримое преимущество. Поэтому выбор пал на тебя.
– Да, сэр.
– Речь идет не о твоей недюжинной потенции. И не о твоем гибком уме. Нет, сэр. Дело в том, что ты – полицейский. – Дуэйн сглотнул слюну. – У меня в Полке назревает небольшая проблема, и я хочу, чтобы за событиями проследил кто-нибудь из местных. Если я пошлю в такое маленькое местечко чужака, это покажется подозрительным. Поэтому мне нужен надежный человек из местных, с официальными полномочиями, который мог бы, не привлекая внимания, беспрепятственно входить куда угодно и задавать вопросы. Согласен, Дуэйн?