Черный троллейбус

Мощный удар по толстой стальной лабораторной двери, и вот она уже покорежена. Еще один — и дверь валяется на полу.

На пороге стояла она — Черная Ромашка — и оскалилась под черной своей вуалью черными своими зубами.

— Огонь! — крикнул Ленгвард Захарович, и на монстриху обрушился ливень резиновых пуль с железным сердечником.

Черная Ромашка не упала. Согнулась пополам. Закряхтела, потом выпрямилась и вновь улыбнулась черной улыбкой, которую никто не увидел, но все поняли, что она улыбается.

Женщина-демон принялась картинно размахивать руками, словно разводя тучи:

— Меня невозможно убить, несчастные!

— Рано радуешься! — крикнул Вовка, подбежал к ней, остановившись на расстоянии метра, и сильно сдавил пластик двухлитровой бутылки. Широкая струя мгновенно прожгла в пузе Черной Ромашки солидную сквозную дыру. Теперь, если смотреть через нее на мир, может сложиться впечатление, что Ромашка беременна целым миром.

Чудовище опустило голову и потрясенно уставилось сквозь себя. Да. Так и есть. Целый мир.

— Сыночки, — сказала она растроганно, — а в голову можете мне так выстрелить? Я даже рот раскрою...

С этими словами Ромашка широко раскрыла рот под вуалью и зажмурилась. Вовкина бутылка была пуста. Пожав плечами, к нему подошел Жека, прицелился и выпустил струю нановодки Черной Ромашке прямо в пасть.

— Бляяяааааа! — заорал голос из приемника. — Сссуки! Ромашка, ты предательница! Как так можно вообще? Я ведь все тебе дал.

Но Ромашка не слышала упреков голоса, потому что была мертва. Расслабленно пузырясь, ее тело расплывалось в огромную зеленую лужу, как снежная баба на большой сковородке.

6. Сделка есть сделка

— Ну, чего еще скажешь? — Масякин опустил оружие. — Нечего теперь тебе сказать, да?

— Вы думаете, это конец? — гневно захрипел голос. — В чем-то вы правы, потому что ваш конец действительно близок.

Теперь мы знаем, где вы прячетесь. И мы идем на вас могучей непобедимой армией!

— Еще посмотрим, кто кого, — сказал Вовка.

— А с кем мы говорим, кстати? — спросил Рафаэль Яковлевич. — Назовите себя. Может быть, как-нибудь договоримся? То, что мы представляем опасность друг для друга, это понятно всем. Так не проще ли нам объявить наши разногласия недоразумением и расстаться обоюдно довольными сделкой?

— Оставьте свои жидовские штучки! — фонил и надрывался приемник. — Они вам больше не помогут. А говорите вы с Тюленевым, если вам от этого легче. С великим повелителем советских демонов! С новым Кондуктором! — Новый Кондуктор на пару секунд замолк, чтобы фраза звучала выразительней. — Хотя, может быть, мы с вами и договоримся. Мои условия таковы: вы сдаетесь нам, и мы убиваем вас быстро. Если окажете сопротивление — мучения ваши будут бесконечны... Как вам такая сделка? — Тюленев расхохотался.

— Мы подумаем, — ответил Рафаэль Яковлевич. — Это, конечно, не то, о чем мы мечтали, но, если другого выхода нет. Можно нам подумать над предложением какое-то время? Обговорить это дельце.

— Подумать? — голос Хрена звучал удивленно. — То есть, вы согласны умереть?

— Согласны. Главное, чтобы быстро. Умирать ведь придется когда-нибудь. Вы от нас все равно никогда не отстанете. И вас больше. Так что, по всей видимости, мы обречены.

— Хорошо. Но думайте не больше часа. Ровно через час или меньше выходите на главную площадь, там, где церковь, и раньше стоял памятник Борису Ельцину.

— А что теперь с этим памятником? — спросил Масякин.

— Неважно! — Тюленев перешел на визг. — Нет его, и хватит об этом.

— Хоть что-то правильно сделали, — похвалил Ленгвард Захарович.

— Заткнись ты, старая развалина! — крикнул Тюленев. — Не с тобой говорят. Надо было тебя с самого начала утопить в зеленой жиже, как Тамарочка предлагала.

— А ты в курсе, что твоя Тамара на самом деле мужик? — не удержался Вовка. Он помнил по записям, что Налимов так и не открыл гражданскому мужу тайну своих перерождений.

— Что ты такое говоришь, сопляк? — Кондуктор заподозрил, что его тупо «троллят», но повелся.

— На самом деле она — рецидивист по фамилии Налимов, — сказал Масякин.

— А ты сам теперь — пидорас! — обрадовался Жека. — Каково тебе с мужиком спать?

— Вы заплатите кровью за свою клевету!

— А ты спроси у нее! — сказал Вовка.

— Вернее, у него, — уточнил Костет.

— Спрошу! — заверил Тюленев. — А после вас всех уничтожу. Чернить честь царицы демонов — это мерзкое и тяжкое преступление. Вы охрипнете от собственных криков, пока могильные черви будут терзать вашу еще живую плоть... Но это произойдет уже после того, как наш милиционер устроит допрос с пристрастием. Он выведает ваши самые потаенные страхи, после чего мы воплотим их во всех подробностях. Но в конце будут черви! Давненько я не бросал никого в червивую яму.

— Не забывайте, что у нас сделка, — напомнил Рафаэль Яковлевич. — Через час или меньше мы придем сдаваться на площадь. Вы обещали нам быструю смерть в этом случае.

— Слово демона — закон. — невесело проговорил Хрен Тюленев. — Сделка в силе. Если явитесь на площадь — умрете самым комфортным образом.

На этом сеанс связи закончился.

— Сам урод, а голос красивый, хоть на радио выступай, — восхитился Масякин.

— У нас есть около получаса, — сказал Рафаэль Яковлевич.

— Берем оружие, водку и двигаем к главному выходу. Пока они будут ждать нас на площади, мы прорвем кордон у выхода и вырвемся.

— Мы сейчас не только победили первого монстра, но еще и перессорили руководство, — потирал руки Ленгвард Захарович. — В правильном направлении идем, товарищи.

Протяжно скрипнула дверь железного шкафа. Это из своего укрытия вышел болезненно-апатичный Валя.

— Что ты разглядываешь? — спросил Масякин, заметив у Вали какой-то предмет в руках.

— Ничего интересного, — сказал он так тихо, что всем пришлось напрячься, чтобы его расслышать. — Нашел бейджик одного парня. Его зовут Аслан Магомедов. Я уже встречался с ним. Вернее, не с ним, а с его посланием.

— Он был одним из тех, с кем мы пытались вырваться, — вспомнил Масякин. — Когда нас атаковали хомячки, все рванули в разные стороны. Разбежались кто куда.

— Конкретно он прятался в здании администрации, в туалете, — поделился Валя. — В той самой кабинке, где меня нашли гопники.

— Мы сейчас находимся в его лаборатории, — поведал Рафаэль Яковлевич. — Поэтому ничего удивительного, что ты его бейджик в шкафу нашел. Странная штука судьба.

— Может быть, он еще жив? — спросил Валя.