Черный ворон, я не твой
Шрифт:
Римма крикнула ей вслед что-то обидное, захлопнула за ней дверь и снова вернулась за стол. Недопитой оставалась половина бутылки, но ей ничего не стоит осилить ее до конца. Если Мирон вдруг обвинит ее в пьянстве, она скажет ему все, что думает о нем…
Вика собиралась выйти из машины, когда Андрей увидел Татьяну. Она выходила из подъезда того самого дома, где должна была жить с новороссийским моряком. Даже не выходила, а выбегала, как будто чем-то напуганная.
– Она!
– Сама вижу, – кивнула Вика.
Оказывается,
– Что будем делать? – спросил он.
– Она чем-то взволнована. Может, с моряком своим поругалась. Что, если не вернется?..
Татьяна тем временем вышла со двора. Вика завела машину и направилась за ней. И остановилась возле нее как раз в тот момент, когда та подняла руку, чтобы остановить проезжавший по дороге автомобиль.
– Девушка, вам куда?
Вика была в форме, и это произвело на Татьяну ошеломляющее впечатление.
– Никуда!
Вике пришлось выйти из машины, чтобы догнать ее. Она взяла Татьяну за руку, что-то ей сказала и подвела к своему джипу. Андрей предусмотрительно перебрался на заднее сиденье.
Татьяна села в машину на освободившееся место.
– А вы меня не обманываете? – робко спросила она.
– Вот мое удостоверение. – Вика протянула ей документ. – Следователь Рубежной прокуратуры капитан Толоконникова.
– А зачем вы за мной приехали? Я ничего такого не нарушала…
– Ты мне поверишь, если я скажу, что мы разыскиваем людей, благодаря которым ты оказалась за границей?
– Поверю. Но мне никто ничего плохого не делал…
– А поверишь, если я скажу, что приехала сюда по поручению капитана Сизова?
– Сизова?! – удивленно спросила Татьяна. – Не поверю… Он-то здесь при чем?
– При том… Капитан Сизов обвиняется в преступлении, которого, возможно, не совершал. Два года назад, в июле вы отдыхали с ним в окрестностях Рубежа, на берегу озера, дикарями, в палатке…
– Да, отдыхала. А что здесь такого?
– С какого по какое число?
– Сейчас вспомню…
– Двадцать восьмого июля вы были с ним?
– Это же в конце июля. Да, в конце июля была… Да, двадцать восьмого, точно. У Ольги двадцать восьмого день рожденья, мы еще звонили ей, поздравляли…
– Вы оба поздравляли?
– Да.
– И Ольга может подтвердить, что Андрей ее поздравлял двадцать восьмого числа?
– Ну да…
– И вы подтверждаете, что весь день двадцать восьмого июля Андрей Сизов провел с вами на берегу озера в окрестностях Рубежа…
– Да.
– И еще один вопрос! Кто такая Ольга?
Вопрос этот был обращен к Андрею. Вика требовала ответа от него.
– Я спрашиваю, кто она такая?
Хищный взгляд, ревнивый тембр голоса.
– Андрей?! – удивленно воскликнула Татьяна.
Наконец-то она заметила его.
– Привет! – стараясь за шутливой улыбкой скрыть растерянность, поздоровался он.
– Сегодня что, день сюрпризов?
– Ну, мы-то сюрприз, а еще кто?
Ответить Татьяна не успела. Неожиданно открылась дверца с его стороны, и чьи-то сильные руки вырвали его из салона, швырнули на землю.
Милицейский камуфляж, холодные глаза натасканных на задержание спецназовцев. Чей-то тяжелый ботинок с размаха ткнулся Андрею в живот. Больно.– А вот это лишнее.
Над Андреем склонилось лицо майора Каракулева.
– Ну и от кого ты бегать вздумал, родной?
– Я сейчас все объясню…
– В машину его!
Андрея запихнули в микроавтобус, отвезли в отдел внутренних дел, запихнули в одиночную камеру. Где Вика? Где Татьяна? Ничего не понятно…
Глава 26
– И зачем ты это сделал?
Римма вспомнила анекдот, в котором жених дает установку невесте: если кепка сдвинута налево, значит, настроение хорошее, если направо, то под руку лучше не попадаться. Так вот сейчас она пребывала в такой позе, когда ей по барабану, в каком настроении Мирон. Руки в боки, правая нога вперед, подбородок вверх.
– Ты кого проверять вздумал?
И плевать, что от нее разило перегаром. Он виноват перед ней, а не наоборот, значит, все стерпит.
– Не понимаю, о чем ты говоришь? Никого я не проверял…
– А Вадим?! Зачем ты его ко мне подсылал?
– Он сам приехал, – смутился Мирон.
– Конечно, сам. Ты его попросил, и он сам приехал… Конечно же, ты знаешь, что я его сковородкой по голове?
Судя по его бледному виду, Мирон это знал. Но сопротивлялся с упорством тонущего «Варяга».
– Не знаю…
– И в пароходство ты не ходил.
– Ходил! Вот тебе крест, ходил!.. Наше судно пришло, послезавтра срочно в рейс…
– Это правда? – всколыхнулась Римма.
Теперь ей было совершенно наплевать на идиотские странности Мирона. И вообще, пусть катится ко всем чертям со своими дурацкими проверками. Но сначала пусть возьмет ее под свои алые паруса.
– Зачем я буду тебе врать?
– И ты хотел проверить, буду ли я тебе верна, пока ты будешь в рейсе?
– Да… То есть нет…
– Да… Татьяна у меня была, она рассказала, как ты ее проверял. И почему она от тебя ушла… А если бы я от тебя с Вадимом ушла?
– Знаю, что ненормальный, но не могу ничего с собой поделать, – сник Мирон.
– А надо что-то делать… К тому же мы не договаривались, что я буду ждать тебя на берегу. Мне домой надо…
– Но ты бы потом приехала, когда я вернусь. – Он с надеждой глянул на нее.
– Нет. Я домой не поеду. Мне за границу надо.
– За границу?
– Да.
– Надолго?
– Навсегда… Помнишь, я тебе говорила, что меня мой парень бросил. Так вот, это правда. Но не вся. Он не подумал, что я могу отомстить. А я отомстила. И очень жестоко. Я украла его деньги. Не все, конечно, но очень много…
– Украла?
– Да, чисто по-коммунистически, экспроприация экспроприированного. Он – бандит, он грабит и убивает…
– Кошмар! – ужаснулся Мирон.
– Я ехала в Адлер, чтобы оттуда попасть в Грузию. Ты должен понимать, что мне нужно спасаться бегством. Но я нашла пристанище у тебя…