Черный выход

– Глинтвейн повторите, пожалуйста, – откликнулся Старцев, отодвигая пустой бокал.

– Два, – поддержал его Гоша.

Официантка кивнула, посмотрела на Игоря.

– Ничего не надо, спасибо, – мотнул головой Фомин. – Я еще чай не допил.

Когда официантка ушла, разговор между друзьями продолжился.

– Что мы знаем про этот объект «Снежинка»? – спросил Гоша, вытаскивая из-за пазухи трубку и выкладывая кисет с табаком.

– Небольшой секретный завод, работавший до Посещения на оборонку, – со знанием дела сказал Старцев. – В целом ничего таинственного там не производили, делали железобетонные конструкции для подземных бункеров.

– Судя по тому, что слышал я, – добавил свои познания Фомин. – Место там дурное. Рядом Бердск и водохранилище, к которому лучше вообще не приближаться. После последнего расширения Зоны там что-то произошло и завод почти полностью ушел под воду.

– Совсем ушел? – не отрываясь от забивания трубки табаком, спросил Гоша.

– Большей частью, – Игорь попытался вспомнить что-нибудь еще из услышанного на флэту у Крыса, где гуляли многие истории про Зону. – Нужно учитывать и то, что это изначальная территория Посещения, а значит, там ловушек как блох на дворовой собаке. Ну и так, всякой другой чертовщины выше крыши.

– Ты туда ходил? – спросил у него Семён.

– Нет, конечно! – замахал руками Игорь. – Я только до старого Периметра добирался и то – вместе с вами. Туда вообще мало кто суется без особой нужды.

– Нужен проводник, – резюмировал Чесноков. – И костюмы для подводного плавания.

Фомин с изумлением уставился на невозмутимо прикуривавшего трубку Гошу.

– Какого подводного плавания? – переспросил он.

Чесноков убрал попавшую в рот шерсть, закусил мундштук и сказал тоном, словно общался с умственно отсталыми:

– Завод затопило. Чтобы добраться до места гибели твоего, Игорь, отца, придется нырять.

Семен крякнул, откидываясь на спинку кресла.

– В Зоне в воду не лезут, даже я знаю, – поучительно произнес он.

– Даже он знает, – указал на Старцева Игорь, не сводя глаз с Чеснокова. – Это же полнейшее безумие, Гоша.

Чесноков отмахнулся.

– Скучные вы, – он отвернулся, выпуская струйку дыма. – Закоснели. Присохли и приросли.

Гоша подался вперед, абсолютно серьезным голосом сказал:

– Вы поймите, это же не какой-то там артефакт, это, мать его, «Золотой шар»! Это все равно, что джекпот сорвать, когда всю жизнь масть не шла. Такой шанс упускать нельзя!

– Чеснок… – попытался ответить Фомин, но Гоша не дал ему сказать.

– Что «Чеснок»? – Дифферент прищурил свои глаза без белков, от чего стало казаться, что под веками у него тьма. – Какие тут могут быть еще споры? Это же «Шар», исполняющий желания! Любые желания! Самые сокровенные! У вас что, нет таких желаний, из-за которых бы все отдали?

– Есть, – ответил за всех Игорь.

– И у меня есть, – Чесноков ткнул себе в грудь трубкой. – И не одно.

– Например? – между делом спросил Семен.

– Да чтобы вон Зона эта проклятая исчезла насовсем! – Гоша кивнул в сторону окна. – Чтобы стать как все, а не как вот… это!

Гоша указал на свою бороду и лицо.

За столом воцарилось молчание. Семен задумчиво разглядывал чайник, Игорь ковырял зубочисткой скатерть. Всем было неловко.

– Я к чему, мужики, – уже спокойным тоном подвел итог Чесноков. – У нас у всех есть неразрешимые проблемы, которые вдруг стало возможно разрешить. И мы будем последними дебилами, если упустим такой шанс.

Он вновь сунул в рот трубку и уставился в окно, давая понять, что все сказал.

Слова друга заставили Фомина задуматься. На самом ли деле возможность воплотить в жизнь любое желание стоит непомерного риска? И ради какого именно желания он готов поставить на кон всю свою жизнь?

Но, чем дольше Игорь думал, тем больше, к собственному удивлению, осознавал, что таких глобальных желаний в общем-то и нет. Денег много? Хорошо бы, но он лучше заработает, чем сгинет в глубинах Зоны. Здоровья? Пока не жалуется. Высокого положения в обществе? Заманчиво, но, если честно, не привлекает. Чего же еще?

Фомин так озаботился этим вопросом, что начал перебирать все глобальные проблемы, о которых слышал.

Мир во всем мире? Ну нет у него такого сокровенного желания, хоть плачь. Как и нет желания накормить всех голодных и дать кров всем бездомным. Это хорошие идеи, но, ей-богу, не живет ими простой искитимский парень. Более того – и этот факт особенно поразил Игоря, – не желает он и скорейшего исчезновения Зон. Потому как где-то в глубине души понимает, что попросту не представляет каково это – жить в мире, где не было Посещения? Он с самого детства пропитывался этой атмосферой, дышал и жил ею. Он попросту не знает иной жизни. И не знает как ее можно желать!

Отлузгав в голове всю наносную шелуху, Игорь ясно увидел лишь одну цель, ради которой был готов на все, – вылечить мать. Для этого могут пригодиться деньги, здоровье, положение в обществе и все остальное, что хоть как-то может оказаться полезным. А если это стоит всего лишь пожелать, то… Ради этого он готов идти хоть к черту на рога.

– Я согласен, – тихо сказал Игорь.

– Что? – не понял Гоша.

– Я согласен. Я пойду за «Шаром», – громче сказал Фомин.

– Вот и отлично! Сёмыч? Ты как?

Старцев широко улыбнулся, приобняв дифферента.

– Куда же я вас одних отправлю? Конечно я с вами!

– Тогда нужен проводник, – хлопнул ладонью по столу Чесноков. – И костюмы для ныряния.

– По поводу проводника надо помозговать, – кивнул Игорь. – А вот по поводу костюмов есть одна мыслишка.

* * *

С Фишером Игорь встретился в небольшом дворике позади гостиницы «Уют». На встречу немец пришел разодетый, словно герой шпионского романа, – в тяжелом зимнем пальто с поднятым воротником, в вязаной шапке с длинными «ушами» и в солнцезащитных очках, которые в наступающих сумерках выглядели по меньшей мере странно.

Он подошел к сидящему на спинке заметенной снегом скамейки Игорю, остановился в метре от него.

– Здравствуй, – прогудел Эрих.

Игорь разглядел в очках собственное отражение, усмехнулся.

– Эрих, ты меня, вообще, видишь?

Немец поежился, быстрым движением сорвал очки и спрятал их в карман. Его глаза выглядели испуганными.

– Кто тебе узнать мой телефон? – спросил Фишер.

– Лаборанты сказали. Блин, Эрих, хватит нервничать, я опять твой русский не понимаю. Чего ты так разоделся?