Черт из табакерки

Борясь с тошнотой, я стала отступать и чуть не наступила девушке на руку. Тонкое запястье охватывал браслет – цепочка и пластинка. Преодолевая ужас, я присела и прочитала выгравированное на белом металле имя – “Валентина”. Значит, это Валя. Вряд ли девушка надела браслет с чужим именем. А где же Галя?

Пришла в себя я только в Доме моделей. “Вешалки” сегодня оттянулись по полной программе. Небось у кого-то был день рождения. Повсюду стояли одноразовые тарелочки с остатками торта и валялось несметное количество пустых бутылок. Плюхнувшись на обитый кожей диван, я принялась размышлять. Ну и как мне теперь поступить? Для начала следует заявить в милицию, только мне не хочется это делать. Человек я простой, не слишком обеспеченный, самая подходящая кандидатура на роль стрелочника. И хотя трудно предположить, что у такой дамы, как я, имеется оружие, все-таки осторожность не помешает.

Кое-как наведя порядок, я выскочила на улицу, добежала до метро и набрала в автомате номер “02”.

– Милиция, восемьдесят пятый, слушаю, – ворвался в ухо равнодушно-официальный женский голос.

– На Большой Дорогомиловской улице, в квартире лежат три трупа.

– Сообщите свои данные, – потребовала дежурная.

Но я быстренько положила трубку. Теперь совесть чиста, гражданский долг выполнен, а попадать в свидетели мне ни к чему. С гудящей, плохо соображающей головой я вернулась домой, где на меня немедленно налетела Тамара с охапкой новостей. У нее тоже был весьма бурный день.

Сначала они отправились в секонд и, потратив там триста рублей, одели Кристину с головы до ног. Вернее, ноги как раз остались без обновки, и Кристе отдали мои кроссовки. Затем Томуся поволокла Кристю к себе в школу. Директорствует в данном учреждении милейшая Татьяна Андреевна. Томочка терпеть не может врать, но сегодня, наступив себе на горло, принялась вдохновенно выдумывать. История выглядела логично, а главное, что очень важно для Тамары, почти правдиво. К нам, приехала моя родная тетя, беженка из Чечни, вместе со своей дочерью Кристиной. Несчастная женщина неожиданно скончалась, бедной девочке некуда идти, мы взяли ее к себе. Будем оформлять опеку. Нельзя ли принять Кристю в школу? А документы мы принесем в сентябре, сейчас уже май, учебный год заканчивается… Впрочем, никакого личного дела представить не сможем, все бумаги погибли в Грозном. Но Кристя может сдать экзамены…

Татьяна Андреевна, услыхав о злоключениях Кристи, чуть не разрыдалась.

– Завтра же приходи, детка, на уроки, – велела она Кристине, – учебники дадим. Садись пока в шестой класс и вспоминай. Сколько ты пропустила?

– Весь год, – ответила Кристя.

На том и порешили. Обрадованная Томуся потащила Кристину в писчебумажный магазин, где они купили тетради, ручки, ластик и пенал. А у метро им попался ларек, торговавший сумками.

Теперь нужно выправить Кристе документы.

– Хорошо, – пробормотала я, – подумаем.

– И думать нечего, – улыбалась Томочка, – я все уже уладила.

– Как?

– А у нас Юрасик спит в гостиной, его опять Леля из дома выгнала.

Юрасик, а официально Юрий Николаевич Петров, ответственный сотрудник МВД. Недавно получил майорские погоны. На службе Юрасика ценят, с коллегами у него полное взаимопонимание, а дома просто беда. Леля, любимая и обожаемая супруга, совершенно не желает мириться с образом жизни мужа. Она хочет, чтобы он вел себя, как все – уходил к девяти на работу и возвращался в семь. По выходным им следует ездить вместе к Лелиной маме, а в праздничные дни сидеть всей семьей за столом и распевать “Калина красная”.

Но в реальности все обстоит совсем иначе. Теща не видела любимого зятя почти год, а Пасху, Рождество и годовщину собственной свадьбы Леля отмечает в гордом одиночестве. Ситуацию обостряет ее патологическая ревность. Стоит несчастному Юрке переступить порог квартиры, как женщина принимается подозрительно осматривать и обнюхивать его одежду. Обнаружив сомнительный волосок, она издает боевой клич и приступает к военным действиям. Несмотря на то, что Юрка весит почти сто двадцать килограммов, а Леля едва набрала пятьдесят, победа всегда остается на стороне слабой половины. В голову Юрасика летит посуда, кухонная утварь и табуретки. Заканчивается скандал всегда одинаково: Леля хватает немногочисленные вещички супруга, запихивает их в сумку и вышвыривает на лестницу. Юрка подбирает свой скарб и спускается к нам на третий этаж. Такие разборки происходят у них примерно раз в месяц и стали совершенно привычным делом. Юрка не спорит с Лелей, поскольку переорать ее невозможно, просто ждет, когда буря утихнет. Разводиться со скандалисткой он не собирается. Во-первых, Юра нежно любит свою ревнивую половину, а во-вторых, не хочет, чтобы два его сына-близнеца стали безотцовщиной.

– И что ты ему сказала? – поинтересовалась я.

– А то же, что и Татьяне Андреевне, – улыбнулась Томуся. – Обещал помочь, у него полно знакомых.

Что верно, то верно – не имей сто рублей, а имей сто друзей…

– Что у тебя? – спросила Томуся.

Я на секунду задумалась. У подруги больное сердце, мерцательная аритмия, приступ может спровоцировать любое волнение, даже радостное. Ей явно не стоит рассказывать про трупы на Большой Дорогомиловской улице.

– Пока ничего, – пробормотала я, – нашла людей, которым принадлежала сорочка. Теперь следует выяснить, кем им приходится Вера.

– Может, лучше все же обратиться в милицию, – протянула Томуся. Я покачала головой:

– Нет. Скажи, как бы ты поступила, убеги у тебя из дома психически ненормальная сестра или дочь? Ночью, почти голая.

Томуся распахнула свои огромные голубые глаза и с жаром возвестила:

– Ну сначала следует звонить дежурному по городу, потом по знакомым, пусть все ищут; объявление на телевидение, в газетах…

– Погоди, – остановила я ее пыл, – думается, многие поступили бы так же, но не все. Веру не ищут, и это наводит на нехорошие подозрения.

– Какие?

– Вдруг ее просто выставили вон? Избавились от лишнего рта, работать-то она не может! Значит, милиция сдаст ее в психушку, и девушка просто сгинет.

– И что ты предлагаешь? – спросила Томуся.

– Давай поищем ее семью и разузнаем потихоньку, что к чему. Если не получится найти родителей, обратимся в органы.

– Ладно, – тут же согласилась Томочка, – мне жаль Верочку.

Юрка проснулся в полседьмого и тихонько начал складывать кресло. Я услышала скрип и выползла в гостиную. Юрасик расстелил накидку и шепнул:

– Кофе дашь?

– Только растворимый, – тоже шепотом отозвалась я.

Мы прошли на кухню, где приятель получил не только чашку “Нескафе”, но и два яйца с куском колбасы.

– Кто это у вас еще поселился? – поинтересовался Юрка, поспешно глотая завтрак.

– Ты вчера не понял? Кристина, моя племянница.

– Нет, я про другую. На диване кто спит?

– Вера, тоже родственница.

– Ясно, – буркнул Юрка и начал искать сигареты.

Я подождала, пока он закурит, и спросила:

– Юрасик, можешь сделать доброе дело?

– Смотря какое, – осторожно ответил майор. – Если опять гроб выносить, то ни за что!

Недавно в четвертом подъезде умерла девяностопятилетняя Анна Семеновна. Родственников у старушки кот наплакал, и всем им далеко за восемьдесят. Этакий цветник из божьих одуванчиков. Мы с Томочкой взялись помочь при организации похорон – испекли блины, сварили кутью, накрошили “Оливье”. Оказалось, что выносить домовину некому, собрались на похороны только крайне пожилые люди. Честно говоря, я надеялась, что фирма “Ритуал” пришлет кого-то в помощь, кстати, мы оплатили их услуги, но автобус прибыл лишь с шофером, правда, молодым и крепким парнем.