За окном шумит листва густая —И благоуханна и легка,Трепеща, темнея и блистаяОт прикосновенья ветерка.И за нею — для меня незримы,Рядом, но как будто вдалеке, —Люди, что всегда проходят мимо,Дети, что играют на песке,И шоссе в движенье непрестанном,И ваганьковская тишина.Я от них волненьем и блистаньем,Трепетом живым отрешена…Вянет лето, превращаясь в осень.Август отошел, и вот, спеша,Ветер листья рвет, швыряет оземь,Откровенным холодом дыша.И в окне, наполнившемся светом, —Все, что близко, все, что далеко,Все как есть,
что было скрыто летом,Вдруг возникло четко и легко.Если чудо — говори о чуде,Сочетавшем радость и печаль.Вот они — невидимые люди!Вот она — неведомая даль!
1955
«Что ж, если говорить без фальши…»
Что ж, если говорить без фальши,Ты что ни день — отходишь дальше,Я вижу по твоим глазамИ по уклончивой улыбке, —Я вижу, друг мой, без ошибки,Что нет возврата к чудесам.Прощай. Насильно мил не будешь,Глухого сердца не разбудишь.Я — камень на твоем пути.Ты можешь камень обойти.Но я сказать хочу другое:Наверно, ты в горах бывалИ камень под твоей ногоюСрывался, падая в провал.
1955
«Не беда, что жизнь ушла…»
Не беда, что жизнь ушла,Не беда, что навсегда,Будто я и не жила,А беда, что без следа,Как в песок вода.
1955
Надпись на портрете (Мадригал)
Я вглядывалась в Ваш портретНастолько пристально и долго,Что я, быть может, сбита с толкуИ попросту впадаю в бред,Но я клянусь: Ваш правый глазГрустней, внимательнее, строже,А левый — веселей, моложеИ больше выражает Вас,Но оба тем и хороши,Что Вы на мир глядите в оба,И в их несхожести особой —Таинственная жизнь души.Они мне счастья не сулят,А лишь волненье без названья,Но нет сильней очарованья,Чем Ваш разноречивый взгляд.
1956
«Смертный страх перед бумагой белой…»
Смертный страх перед бумагой белой…Как его рассеять, превозмочь?Как же ты с душою оробелойБезоглядно углубишься в ночь?Только тьма и снег в степи бескрайной.Ни дымка, ни звука — тьма и снег.Ни звезды, ни вехи — только тайна,Только ночь и только человек.Он идет один, еще не зная,Встретится ль в дороге огонек.Впереди лишь белизна сплошнаяИ сплошная тьма, и путь далек.Он идет, перемогая вьюгу,И безлюдье, и ночную жуть,И нельзя пожаловаться другу,И нельзя в пути передохнуть.Впереди ночной простор широкий,И пускай в снегах дороги нет,Он идет сквозь вьюгу без дорогиИ другому пролагает след.Здесь, быть может, голову он сложит…Может быть, идущий без пути,Заплутает, сгинет, но не может,Он уже не может не идти.Где-то ждет его душа живая.Чтоб ее от горя отогреть,Он идет, себя позабывая…Выйди на крыльцо и друга встреть.
1956
«Какой обильный снегопад в апреле…»
Какой обильный снегопад в апреле,Как трудно землю покидать зиме!И вновь зима справляет новоселье,И вновь деревья в снежной бахроме.Под ярким солнцем блещет снег весенний.Взгляни, как четко разлинован лес:Высоких сосен правильные тениПо белизне легли наперерез.Безмолвие страницы разграфленнойКак бы неволит что-то написать,Но от моей ли немоты бессоннойТы слова ждешь, раскрытая тетрадь!А под вечер предстал передо мноюВесь в перечерках черновик живой,Написанный осыпавшейся хвоей,И веточками, и сухой листвой,И шишками, и гарью паровозной,Что ветром с полустанка нанесло,А почерк — то веселый, то серьезный,И подпись различаю и число.Не
скрыть врожденный дар — он слишком ярок,Я только позавидовать могу,Как, не страшась ошибок и помарок,Весна стихи писала на снегу.
1956
«Бредешь в лесу, не думая, что вдруг…»
Бредешь в лесу, не думая, что вдругТы станешь очевидцем некой тайны,Но все открыл случайный взгляд вокруг —Разоблачения всегда случайны.В сосновой чаще плотный снег лежит, —Зима в лесу обосновалась прочно,А рядом склон сухой листвой покрыт, —Здесь осени участок неурочный.Шумят ручьи, бегут во все концы, —Весна, весна! Но в синеве прогретойЗвенят вразлив не только что скворцы —Малиновка, — уж это ли не лето!Я видела и слышала сама,Как в чаще растревоженного бораВесна и лето, осень и зимаСекретные вели переговоры.
1956
«Дни мелькают — чет и нечет…»
Дни мелькают — чет и нечет, —Жизнь осталась позади.Что же сердце рвет и мечет,Задыхается в груди?Слышать слов моих не хочет,Будто в рану сыплю соль.Днем и ночью сердце точитЗлая дума, злая боль.Знает сердце о причинеВсех скорбей моих и бед,О смиренье, о гордынеИ что мне спасенья нет.Но оно по горло сытоЛожью всяческих прикрас,И оно со мной открытоГоворит не в первый раз,Чтобы я, ему доверясь,Не страшилась жить в глушиИ смелей порола ересь,Если ересь от души.Говорит не рифмы ради,Не для красного словца,Говорит не на эстраде, —На исходе, у конца.
1956
«У твоей могилы вечный непокой…»
У твоей могилы вечный непокой,Приглушенный говор суеты людской.Что же мне осталось, ангел мой небесный!Без тебя погибну в муке бесполезной.Без тебя погибну в немоте железной.Сердце истомилось смертною тоской.Горе навалилось каменной доской.
1956
«Мы рядом сидим. Я лицо дорогое целую…»
Мы рядом сидим. Я лицо дорогое целую. Я голову глажу седую.Мне чудится возле какая-то грозная тайна,А ты говоришь мне, что все в этой жизни случайно.Смеясь, говоришь: — Ну а как же? Конечно, случайно. —Так было во вторник. И вот подошло воскресенье.Из сердца вовек не уйдет этот холод весенний.Тебя уже нет, а со мною что сталось, мой милый…Я склоняюсь над свежей твоею могилой.Я не голову глажу седую —Траву молодую.Не лицо дорогое целую,А землю сырую.
1956
«Скорей бы эти листья облетели!..»
Скорей бы эти листья облетели!Ты видел детство их. Едва-едва,Как будто в жизни не предвидя цели,Приоткрывалась зябкая листва, —«Плиссе-гофре», как я тогда сказалаО листиках зубчатых, и в ответСмеялся ты, и вот тебя не стало.Шумит листва, тебя на свете нет,Тебя на свете нет, и это значит,Что света нет… А я еще жива.Раскрылись листья, подросла трава.Наш долгий разговор едва лишь начат.На мой вопрос ты должен дать ответ,А ты молчишь. Тебя на свете нет.
1956
«Скажи — как жить мне, как мне жить…»
Скажи — как жить мне, как мне житьНа этом берегу?Я не могу тебя забытьИ помнить не могу.Я не могу тебя забыть,Покуда вижу свет,А там забуду, может быть,А может быть, и нет.А может быть, к душе душаПриникнет в тишине,И я воскресну не дыша,Как вечный сон во сне.На бездыханный берег твойВозьми меня скорейИ красотою неживойОт жизни отогрей.