Черта прикрытия

— Мое имя Джоличчи, я аватар Диванного путешественника, — сообщил Джоличчи маленькому дрону, в одиночестве парившему там, где полагалось быть нижнему выдвижному трапу корабля. — Думаю, вам известно, кого я пришел увидеть. Скажите ему, что я здесь.

— Я связываюсь с ним, — ответил ящикообразный маленький дрон.

Корабль звался Теневой доход. Длина его составляла около сотни метров. Напрягая привыкшие к свету глаза, чтобы осмотреться в темных, как пещера, пространствах Причальной Палубы, Ледедже прикинула, что здесь могли бы без труда уместиться по меньшей мере три корабля такого же размера, не считая уже упомянутого, не касаясь друг друга ни носами, ни двигателями, ни какой-то иной частью машинерии. Говоря о кораблях и ангарах, слово маленький, очевидно, следовало употреблять с осторожностью.

Ледедже поглядела на маленького дрона. Тот висел перед ней в воздухе на уровне лица. Это новый опыт,подумалось ей. Куда бы она ни являлась вместе с Вепперсом — в баснословно дорогой новый ресторан, самый-самый эксклюзивный ночной клуб, престижный бар, на крутую тусовку и так далее, — везде их впускали без малейшего промедления, не спрашивая, зарезервировано ли место, причем даже в тех заведениях, которые Вепперсу лично не принадлежали. Как странно — попасть в одержимую идеей всеобщего равенства Культуру, чтобы очутиться перед дверью закрытого клуба и торчать там, ожидая, пока тебя соблаговолят впустить.

Трап выдвинулся без предупреждения и так быстро, что ей показалось, будто он лязгнет о ребристый пол Причала, но в последний момент лестница, очевидно, замедлила движение и коснулась пола очень тихо.

Дрон не сказал ни слова, только отлетел немного в сторону, освобождая дорогу.

— Спасибо, — вежливо сказал Джоличчи и начал подниматься по трапу.

Джоличчи держал ее за руку, когда они входили в крошечный, скудно освещенный ангар внутри Теневого дохода.

— Демейзен немного странный, — предупредил он. — Даже по меркам аватаров, так что ты с ним поосторожнее. Или с ней. Или с этим.

— Ты что, не уверен, как он выглядит?

— Я с ним еще не встречался, потому как За пределами нормальных моральных ограниченийочень часто меняет аватаров.

— Что это за место?

Вид у Джоличчи был прескверный.

— Военный порноклуб, я так думаю.

Ледедже хотела задать еще несколько вопросов, но тут навстречу им вылетел другой минидрон и препроводил в нужное место.

— Демейзен, — сказал Джоличчи человеку, сидящему за столом в центре комнаты, — позволь представить тебе Ледедже Юбрек.

Место это напоминало ресторан, хотя и выглядело довольно странно: там и сям были расставлены круглые столы, над каждым висело от трех и более экранов или голодисплеев без всякой видимой рамки. За столами сидели или возлежали люди, преимущественно гуманоиды. Они курили травку, потягивали напитки, смалили сигары или что-то ели, но делали это так неохотно и редко, что большую часть времени чаши, кальяны, бокалы и тарелки простаивали без дела, забытые и заброшенные. Экраны и голодисплеи показывали сцены битв. По крайней мере, Ледедже показалось, что это именно экраны, и на них идет кино. Однако, приглядевшись внимательнее и поймав несколько особенно отвратительных эпизодов, она вдруг поняла, что это может быть и прямая трансляция.

Присутствующие по большей части не интересовались происходящим на экранах и голодисплеях, они глазели на Ледедже и Джоличчи. Человек, которому Джоличчи адресовал свое приветствие, сидел в компании нескольких юношей. Все они, без исключения, были сногсшибательно красивы по стандартам панчеловеческой физиогномии. По крайней мере, в пределах их собственного подвида.

Демейзен поднялся. Он выглядел так, точно объявил сухую голодовку. Щеки ввалились, глаза — темные, без белков, вместо бровей — две черных полоски, плоский нос, кожа — грязная, полутемная, местами исцарапанная и израненная. Он не был особенно высок, но худоба делала его визуально выше. Если бы его физиология в точности соответствовала сичультианской, то Ледедже сказала бы, что, судя по мешковато обвисшей коже лица, потеря веса была внезапной и стремительной. Одет он был в черные одежды: кожаные штаны и узкий, обтягивающий жилет или жакет с кроваво-красным, размером с подушечку большого пальца, камнем у воротника на частично застегнутой заколке. Ледедже увидела, как он косится на ее правую руку, и поспешила протянуть ее для пожатия. Его рука хлопнула по ее ладони. Ей показалось, что у пальцев слишком много сочленений; они были такие худые, что прощупывались все косточки. Тем не менее, когда они коснулись ее кожи, девушка ощутила тепло. Это было похоже на прикосновение к сильно разогретой, очень сухой бумаге. Она обратила внимание, что два его пальца грубо стянуты чем-то вроде шины из дерева или пластмассы и перевязаны узловатой тряпочкой. Он внезапно вздрогнул и поморщился, но посреди пути меж сторон лица недовольное выражение это исчезло. Теперь он смотрел на нее совершенно бессстрастно.

— Добрый вечер, — сказала Ледедже.

— Госпожа Юбрек, — голос оказался сухим и ледяным.

Он кивнул Джоличчи, но ничего не сказал, потом сделал приглашающий жест в сторону двух стульев напротив.

— Велюбе, Эммис, пожалуйста, если вам не сложно...

Двое молодых людей вроде бы собирались запротестовать, но потом передумали. Они синхронно поднялись из-за стола с недовольным выражением лиц и побрели прочь. Девушка и Джоличчи заняли их места. Остальные спутники Демейзена смотрели на них с любопытством. Демейзен махнул рукой, и нависший над столом голодисплей, показывавший ужасающе подробную и реалистичную картину сражения между отрядом кавалерии и превосходившим конников числом подразделением лучников при поддержке пехоты, выключился.

— Редкая привилегия, — зачем-то объяснил Демейзен. — Как дела в Контакте?

— Превосходно. А как тебе в телохранителях?

— Ночной дозор безжалостно просветляет, — усмехнулся Демейзен.

Перед ним была маленькая золотистая трубка, которую Ледедже приняла за часть сливного отверстия, плевательницу или что-то в этом роде. Она видела несколько аналогичных устройств на столах вокруг. Но эта, казалось, была ни с чем не соединена, оканчивалась меньшей по диаметру насадкой и слабо светилась с одного конца. Демейзен стиснул кончик насадки губами и втянул воздух. Золотистая трубка издала скрипучий звук, сжалась и испустила колечко огня и дыма.

Демейзен поймал ее взгляд и жестом предложил попробовать.

— Это наркотик с Судалля. Называется нартак. Эффект похож на победин, но резче и не такой приятный. Отходняк тяжелый, скажу я вам.

— Победин? — переспросила Ледедже. Похоже, ей полагалось бы знать, что это такое.

На лице Демейзена возникло удивленное выражение, сменившееся искренним интересом.

— У госпожи Юбрек нет наркоминдалин, — объяснил Джоличчи.

— Правда? — недоверчиво спросил Демейзен. — Почему? Это какая-то форма наказания, госпожа Юбрек? Или вы из тех извращенок, которые полагают, будто в тенях таится истинное просветление?

— Нет, — ответила Ледедже. — Я более чем законопослушная инопланетянка.

Она понадеялась, что это произведет на него какое-то впечатление, но никто из сидевших вокруг стола ничем не выдал своих эмоций. Наверное, ее марейн по-прежнему был далек от идеала.

— Мне сказали, что юная госпожа Юбрек ищет перевозчика, — начал Демейзен.

— Это верно, — подтвердил Джоличчи.

Демейзен воздел обе руки, разгоняя крутившиеся в воздухе кольца дыма из золотистой трубки.

— Но, дражайший Джоличчи, с чего бы тебе по такому вопросу меня беспокоить? Что заставило тебя прийти к выводу, будто я могу податься в таксисты? Открой мне эту тайну, я просто-таки умираю от нетерпения.

Джоличчи усмехнулся.

— Тут не все так просто, — он посмотрел на девушку. — Госпожа Юбрек, вам слово.

Она посмотрела на Демейзена.

— Мне надо домой, почтеннейший.

Демейзен посмотрел на Джоличчи.

— По-моему, она к таксисту обращается, а?

Он повернулся к Ледедже.

— Продолжайте, госпожа Юбрек. Какой-никакой, а предлог достичь скорости убегания от повседневной скуки.

— Я намерена убить одного человека.

— Это несколько более необычно. Тем не менее, повторюсь, мне кажется, что для ваших нужд вполне хватило бы и таксиста, если только человек, намеченный вами в жертвы, не может быть доставлен сюда никаким иным способом, кроме как только на военном корабле. На военном корабле Культуры, оснащенном по последнему слову техники, хотел бы я отметить без ложной скромности. Мне отчего-то вспомнилось выражение «убить двух зайцев». — На губах его возникла ледяная усмешка. — Я также полагаю, что вы поступаете не совсем так, как вам бы следовало в сложившейся ситуации.