Черта: прогулка по грани
Шрифт:
"Новенькую разглядывает, кобелина!" — зло подумала Наталья, заранее сочувствуя неизвестной девушке.
Пока девушка, наблюдая за Березиным, от всей души желала тому обломаться с новым завоеванием, ди-джей решил устроить себе перерыв, и заводной ритм, до этого гремящий над танцполом, сменился медленной композицией. В ответ на это глаза не танцующего ни под каким видом Игоря вспыхнули жаждой, и он, поднявшись с дивана, вальяжно зашагал к другому столику.
Наташа обмерла, поняв, что ее положение сильно пошатнулось.
Подперев рукой щеку, Вадома прожигала взглядом свой мобильник. Молчащее
Около получаса девушка потратила на изучение детализации телефонных разговоров, прежде чем смогла разобраться в нагромождении входящих и исходящих звонков.
Еще двадцать минут ушло на обзвон всех от кого поступали вызовы, которых как назло оказалось самое большое количество за всю прошедшую неделю. Такое ощущение, что народ в очереди стоял, чтобы записаться к ней на сеанс.
В итоге Вадома не смогла поговорить с обладателями всего трех номеров, два из которых были мобильными и вне зоны доступа, один — стационарный, упорно отказывающийся отозваться на звонок. Не берут!
— Все еще не передумала? — недовольно проворчала вошедшая на кухню Надья, застав дочь за созерцанием мобильника. — До утра сидеть будешь?
Девушка оставила вопрос матери без внимания, все еще памятуя о том, какой нагоняй получила по возвращении из "Телекома".
Рассказывать матери о затее со встречей Вадоме определенно не стоило. Всю глубину совершенной ошибки девушка осознала, когда Надья принялась пилить ее по поводу и без, лишь бы выказать собственное неудовольствие. К концу дня и мать, и дочь были настолько на взводе, что уже не могли нормально реагировать друг на друга. Именно поэтому, молодая цыганка сочла за лучшее вовсе не отвечать на раздражающие замечания родительницы.
20
— Ого, — прошептала Иллария, заметив приближающегося к их столику мужчину.
Губы девушки округлились от недоверия, а взгляд, брошенный на Тамару, иначе как укоряющим нельзя было назвать при всем желании.
— Так вот он какой, твой благодетель! Догадывалась же, что ты нечто важное от меня скрываешь, — осудила подругу Ланка с кислой миной на лице. — Тоже мне, мисс откровенность!
— О чем ты? Что я скрываю?
Мара бросила взгляд через плечо, но зацепившего Илларию благодетеля не увидела. Столики, люди, официанты — обычный барный набор.
— Кто там? — не выдержала девушка, которую слова подруги задели за живое.
Она ведь ничего не скрывала! Ну, или почти ничего.
— Как кто? Его высочество Игорь Константинович собственной персоной, — продолжала стебаться Ланка, глаза которой сверкали как два изумруда под лупой. — Движется к нам походкой ленивой кошки и облизывается с довольной моськой, не хуже Джун, — хихикнула девушка, закатив глаза. — Быть тебе съеденной.
От слов подруги Тамару окатило горячей волной, а воспоминание о горящем взгляде серых глаз послало мурашки по коже.
— Березин? — почти беззвучно прошептала девушка, ища в себе силы справиться с неконтролируемой волной чего-то, поднимающейся в ней вместе с дрожью.
— Он самый, — подтвердила Лана. — А красавчик какой! Вау!
На это многозначительном "вау" описательная речь подруги прервалась, а в хаотичный мысли Тамары ворвался хриплый, завораживающий голос.
— Тамара Григорьевна, потанцуем?
Мара повернулась.
Он стоял рядом. Высокий, стройный, поджарый — женская мечта во плоти. Небрежно
зачесанные на бок волосы обрамляли лицо, вызывая желание запустить в них пальцы, знакомая чувственная улыбка на губах, была сродни эдемскому яблоку, умоляя вкусить. А глаза…Лишь только Тамара заглянула в эти глаза, все вокруг перестало существовать. Ни Ланки, пристально следящей за ними, ни шума голосов, ни медленной тягучей мелодии, льющейся из динамиков, словно не стало.
Только она и он. Один напротив другого и желание. Желание коснуться, ощутить, прижаться ближе.
— Да, — отозвалась завороженная девушка, протягивая руку мужчине. — Потанцуем.
"Пиво должно быль холодным", — говорил себе Руслан, засовывая бутылки в морозильник.
В киоске рядом с домом нарыть охлажденный напиток — вечная проблема. То ли холодильники у них не пашут, то ли проходимость огромная, но пиво там всегда было комнатной температуры.
Это неимоверно бесило Надарова. Каждый раз, приобретая теплый напиток, он ругался. Клялся себе, что в следующий раз не поленится, а пойдет в магазин через дом, но всякий раз, идя на поводу усталости или не желания, дальше ближайшего киоска не уходил.
Утрамбовав три банки светлого в морозильную камеру и прихватив с собой уже откупоренную, Руслан направился в зал, по пути выискивая пульт имеющий обыкновение скрываться от хозяина квартиры.
Найдя пропажу выглядывающей из-за кресельной подушки, мужчина устроился на диване и принялся терроризировать телевизор, переключая с канала на канал. С десятой попытки он нашей свой излюбленный комедийный сериал про ментов, и оставил технику в покое.
"Так-то лучше, чем голову ломать", — рассудил Надаров, устраиваясь поудобнее и готовясь получать наслаждение от бесподобных реплик Глухаря.
Весь день Руслан измывался над собой и над телефоном. Чтобы не дать себе набрать номер Тамары, оперативник десятки раз отключал и включал сотовый, прятал его, то в стол, то в шкаф, один раз даже в микроволновку засунул. Где-то слышал, что из-за специально покрытия сигнал не проходит. Врут, заразы, как обычно — Шапашников прозвонился.
Потом Надаров дал себе зарок, что сегодня не будет звонить ни при каких обстоятельствах. В конце концов, ей надо подумать!
Но зарок и желание почему-то решили пойти вразрез друг с другом, так что единственное, что смог придумать Руслан для собственного успокоения, запастись пивом и засесть за телек, как заправский единоличник.
Сказано — сделано, пива хватит еще на троих, а вот спокойствия даже ему одному маловато.
Руслан тяжело вздохнул.
Как бы то ни было, Надаров не переставал верить, что приглянулся девушке, и даже находил тому подтверждение в чуть смущенной улыбке и робких взглядах из-под ресниц, что ловил на себе, провожая Мара домой.
— Точно же? — спросил он у банки в руке, чувствуя себя первостепенным идиотом.
Та, как и полагается, не ответила.
Тамара тонула — медленно и безвозвратно, уходила с головой в бурлящий океан жажды. Их плавные движения в такт музыке, их переплетенные пальцы, мимолетные касания бедрами раздували тлеющий в ней огонек желания, грозя превратить искру в пожар.
Горячая ладонь мужчины на оголенной девичьей спине выступала проводником чего-то, что методично проникало в каждую клеточку ее тела и оседало там, подстегивая, уговаривая, соблазняя получить.