Чертежи волшебства

– Два года?! – поразился Шимаэл. – Без машин, без подъемных кранов?! Да не может такого быть! Они что, всем городом работали, без выходных и в три смены?

– Это называется Религия, Шим, а в вопросах Веры цена большого значения не имеет, – хмыкнула девушка и указала пальцем на дверь у себя за спиной. – Кстати, разберитесь с Риккардо, кто в какую смену дежурить будет. Он сейчас на втором этаже.

Шимаэл кивнул и поднялся по лестнице наверх, где капитан разъяснил ему общую диспозицию, сформулировал задачи, и определил пилоту комнатку с одинокой кроватью и столиком у окна.

– Никакой свет не зажигать, к окну не подходить, – распорядился он, – нас здесь нет.

Шимаэл повесил куртку на вешалку при входе, сумку бросил под стол и отправился в «кабинет», где Чак оборудовал командный центр. Однако, прибыв на место, он обнаружил техника сидящим на ковре в окружении обрывков упаковочной бумаги и тупо таращащимся на черные прямоугольники вытащенных из коробок мониторов.

– Так-так, – Шимаэл присел на табурет перед умолкшим телеграфом и провел пальцем по клавишам, – мне сказали, что у тебя тут работа кипит, а она, как я погляжу, даже не побулькивает.

– Ах, да, – Чак только сейчас заметил его появление, – задумался немного.

– Помощь нужна?

– Да, если не трудно, то начинай собирать раму для установки мониторов, – он указал на громоздящиеся у двери железки, – а я пока их распакую и подключу.

– Ладно.

Шимаэл вооружился отверткой и разложил на полу детали конструкции, на которую потом монтировались экраны, транслирующие картинку с камер наружного наблюдения. Краем глаза он наблюдал за своим коллегой, который, вытащив из коробки еще один монитор, снова впал в прострацию. Чак был человеком простым, и не требовалось большого ума, чтобы понять, что его что-то беспокоит.

– Что за меланхолия тебя обуяла, Чак? – осведомился Шимаэл, закручивая очередной винт.

– Что? – встрепенулся тот, словно робот, которого заклинило на середине движения. – Да все нейдет из головы та девчонка, Зиола.

– А что с ней не так?

– Что не так?! – Чак развернулся к пилоту. – Она мертва, Шим! Найда ее застрелила!

– Я в курсе, не надо так кричать.

– Это убийство!

– Ну и что? Ближайший полицейский участок очень и очень далеко, так что беспокоиться не о чем. Никто ничего не узнает, если только мы сами не проболтаемся.

– Да мне плевать на полицию! – техник в сердцах отбросил нож, которым вскрывал коробки, – я просто не могу оставаться спокойным, когда на моих глазах ни за что ни про что убивают другого человека! Ни за что!

– Можно подумать, будто ты впервые чью-то смерть увидел, – Шимаэл тоже перестал орудовать отверткой, – ты же прошел через Гражданскую, как и я.

– То была война, Шим. Тогда все было… по-честному. Наши враги тоже держали в руках оружие, а Зиола… Она же ничего Найде не сделала! Ничего!

– Случается и такое, Чак, ничего не попишешь, – Шимаэл взялся за следующий винт. – Выбрось это из головы, своими переживаниями ты ничего не изменишь.

– Я не такой, как ты, я не могу не думать, – Чак вздохнул. – Вот был человек, дышал, чувствовал, строил планы, и вдруг – бац, и все! Ты можешь перерезать глотку часовому, а потом спокойно спать ночью, а я – нет. Я – не ты.

– Должен сказать, что удовольствия это мне тогда не доставляло.

– Но даже это во сто крат лучше, чем…

– Чем что?

– Когда Найда ее убивала, я точно так же сидел перед экраном и наблюдал смерть Зиолы в прямом эфире, – Чак указал на мониторы, – в мягком кресле, сытый, довольный, не хватало лишь стакана газировки и пакета с попкорном. Это как-то… мерзко.

– Своим самобичеванием ты делу не поможешь.

– Но наверняка можно было найти какой-нибудь иной выход, какой-нибудь компромисс!

– Нельзя! – никто и не заметил, когда в кабинет вошел Риккардо.

– Но почему?!

– Твоя проблема, Чак, в том, что ты рассуждаешь как человек, – капитан облокотился на письменный стол, – в то время как мы сейчас – боги. А Найда – наше общее лицо.

– Но кто же тогда наша общая зад… – под свирепым взглядом единственного глаза Риккардо Шимаэл мгновенно умолк, сообразив, что встрял не к месту.

– Богам не свойственна жалость или сожаление, – продолжил тот, – боги не ведают сомнений, и им незнакомо значение слова «компромисс». Они всегда правы и всегда уверены как в себе, так и в том, что они делают. Их власть, их могущество и авторитет ни в коем случае не должны подвергаться сомнению. Уступи Найда тогда, и все пошло бы прахом. Согласись, что ситуация, когда богиня пасует перед собственной Жрицей, попросту немыслима!

– Но ее можно было просто ранить или оглушить!

– Чак, поверь, – Риккардо запустил пальцы в седую шевелюру, – бессмысленное насилие претит мне точно так же, как и тебе. И я всегда стараюсь избегать его, если это возможно. Но если уж дело дошло до того, что кто-то навлек на свою голову нашу кару, то кара эта должна быть неотвратимой, абсолютно однозначной и предельно доходчивой. Такой, чтобы после нее уже ни у кого не возникало бы желания идти против нашей воли.

– Я все это знаю, – Чак подобрал нож и начал вскрывать очередную коробку, – но на душе все равно паршиво.

– Тогда займись работой. Я же знаю тебя, ты не способен что-то делать и думать одновременно. А работы у нас по горло, так что…

– Когда и что ты хочешь получить?

– В первую очередь, организуйте наблюдение за периметром Храма, я не хочу, чтобы к нам в окна бесконтрольно подглядывали все, кому не лень. А завтра ко второй половине дня мне достаточно, если будет работать базовая часть нашего шоу. Найда должна иметь возможность выходить из-за алтаря, светить и громогласно вещать на потеху публике. И чтобы у Сейры функционировало все ее медицинское оборудование.

– Это можно устроить.

– После займемся проработкой более продвинутых эффектов, у меня есть на сей счет кой-какие идеи. Я хочу, чтобы к приезду гостей мы были во всеоружии.

– Каких еще гостей? – непонимающе нахмурился Шимаэл.

– На нас уже успели наябедничать, – поморщился Риккардо, – и из столицы к нам выдвигаются представители церковного начальства. Не хотелось бы и с ними так же опростоволоситься.

– И когда же нам ожидать прибытия штурмовых отрядов местной бюрократии?