Чертов angel

Наверное, доктор был неплохим гипнотизером. Во всяком случае, Олег под тихое бубнение скоро уснул, не дождавшись сенсационных признаний Кото. А, проснувшись, увидел, что доктора нещадно бьют. Полковник остановил себя только после того, как во второй раз сломал гипнотизеру нос.

— Так вот, значит, кто на моей земле гадил, паскуда.

Мальчик изумленно отметил, что доктор даже не пытается сопротивляться. Он безуспешно пытался глянцевым бабским журналом вытереть склизлое кровавое пятно на груди. А из носа все капало и капало. Можно сказать, лилось.

Кото скептически поерзал в кресле, проверяя его на прочность.

— Я, пожалуй, заберу Олега и кресло в придачу. Мы вас на улице подождем, — равнодушно сообщил он.

Полковник машинально кивнул в ответ, непослушными пальцами набирая номер на мобильнике.

— А чего Сергей так сбесился? — с любопытством спросил Олег Кото, блаженно раскачивающегося поблизости у машины.

Трава и мелкие камушки не позволяли ему получать полноценное наслаждение от процесса. Тогда он хмуро встал, прикидывая, где тут есть ровная поверхность для его вновь обретенного кресла.

— Я точно не уверен, но, похоже, он зря рассказал, что прячет в подвале. Полковник сильно разозлился?

— А то! Так кто кого гипнотизировал?

— Какая разница. Я пойду вон туда. Мне там удобнее.

И пошел. Так, как будто в целом мире сейчас существовали только он и его неутоленное желание опробовать заново обретенное сокровище. Олег семенил следом, прикидывая, что же будет дальше.

Посреди старенькой асфальтовой дорожки, прямо на проезжей части, восседал, как на троне, Кото и счастливо предавался раскачиванию.

А тем временем из дома доктора неслась отборная ругань полковника. Порой под аккомпанемент звуков, которые больше всего ассоциировались со скотобойней.

— Олег, а что Сергей там делает? — скучному голосу Кото можно было дать приз под названием «смерть эмоций».

— Выбивает показания? — резонно предположил прозорливый мальчик.

Кото поерзал, устраиваясь покомфортнее, попутно проверяя кресло на прочность.

— Странно, я подумал — зубы.

— Не без того, — глубокомысленно ответил всезнайка. — Он его на чистую воду выводит.

Кото воспринял ответ в свойственной ему манере.

— А потом подсекать станет? А вдруг он сорвется?

Мальчик отрицательно замотал головой. В этот момент дверь распахнулась от сильного удара. В проеме маячила угрожающая фигура полковника, потирающего кулак.

— Олег, вы идите… домой. Я вас сейчас подвезти не смогу. Доберетесь?

Раздраженный Сергей снова исчез в доме, где заорал пуще прежнего. Издалека доносился спасительный для доктора вой милицейской сирены.

— Пора сматываться. Скоро тут будет не протолкнуться от добрых дяденек милиционеров, а нам такое счастье ни к чему. Сергей странный сегодня. Орет. А с нами такой тихий, вежливый, — удивился Олег, подстраиваясь под широкий шаг Кото. — Нас не заметут в ментовку? Ты вроде как чужую вещь стырил.

— У него дети в подвале. Некоторые совсем больные, — тихо сказал Кото, забрасывая кресло себе на плечо. — Вроде легкое, но неудобное. Далеко еще осталось? А как ты думаешь, полковник ту, сломанную качалку починить сможет?

— Вряд ли. Нюся ее на растопку пустила. Сам видел.

— Жаль.

— Зачем тебе две. Задница-то одна? — рассудительно заметил Олег. — Доктор он что, маньяк?

— Нет. Больной человек. Не будем об этом.

— Нетушки. Ты просто обязан мне рассказать! А то я распухну от любопытства, как жаба.

— Он хотел их сделать особенными.

Каждое пояснение Олегу приходилось выманивать из попутчика словно клещами, поэтому диалог больше состоял из требовательных выкриков, неохотных ответов и длинных пауз.

— Где-то живут люди, которые без вреда для себя ходят по горячим углям. Кто-то может поднимать невероятные тяжести. Кто-то может с помощью мыслей двигать предметы, гнуть ложки… Про это по телевизору часто показывают. Экстрасенсы какие-то дерутся…

— Бьются, — уточнил Олег.

— Вот доктор и подумал, что с помощью внушения можно запросто научить детей быть сверхчеловеками.

— Ни фига себе! Я тоже не прочь попробовать!

— Тут и кроется козел преткновения, — важно обронил Кото.

Олег оторопел. Сложный для его понимания укрытый преткнутый козел никак не вписывался в общую картину.

— А что за козел-то? — отважился выяснить он.

Ответа не последовало. Посчитав, что, видимо, животное тоже было спрятано в подвале, Олег решил не заострять внимания на рогатых мелочах.

— Так ты объясни толком, получилось у Айболита или нет?

— Как сказать. Частично. Страх — плохой стимул.

— Вот люди, сначала детей нарожают, а потом изголяются!

— Это были не его дети.

Вспомнив предостережения Нюси об опасности попасть в лапы маньяка, Олег начал понимать, кого именно словил Полковник при помощи Кото.

— А что теперь с детьми будет?

— Некоторых вылечат, — туманный ответ дополняло пояснение. — Сверхлюдьми рождаются, а не делаются насильно. Знаешь, при вашем последнем царе гипноз над здоровыми детьми был под запретом! Нет? А я вот знаю. Тогда считали, привыкаемость от каждого усыпления возрастает, как от морфия. А про внушение говорили, что этим методом пользуется всякая мать и учителя. И знаешь, что советовали? Учитель должен развивать в уме ученика метод, а не накапливать факты, а воспитатель должен развивать характер, а не привычки.

Внимание Олега растворилось от обилия новой информации, но общий смысл лекции он понял. Особенно ему понравилась идея ненакопления фактов. Его скудный ученический опыт доказывал, что сейчас в школах обучение построено на других принципах. Мальчик даже зауважал царя (жаль, что его укокошили злые революционеры), которому детский характер был дороже безусловных рефлексов типа «кто у нас самый плохой ученик в классе?» или «завтра родителей в школу с деньгами на…».

— Подводим итог — при царе считали, что с детьми надо быть очень осторожными… — думая о чем-то другом, пробубнил Кото.

— Наверное, доктор об этом не знал? А ты откуда знаешь?

— Книжку у Нюси на полке нашел. 1892 года. Реальная медицинская энциклопедия называется. Только у нее почему-то один том всего, четвертый. Я б и другие почитал.

— Наверное, по случаю прикупила.

* * *

Полковник ни словом не заикнулся о случившемся. Словоохотливый в принципе, он никогда ничего не рассказывал про работу. Что немного обижало Нюсю. Интересно же первой узнать все тайные новости, а он все твердит: «Меньше знаешь, крепче печень».