Чертова баба

Это был Андрей Кронрод.

За ужином поговорили о том, о сем.

— А знаешь, Аня, мама Максима Селиверстова умерла, — вдруг заметил Андрей. Аня вздохнула.

— Так она и не смогла поправиться после его смерти, — продолжал Андрей.

— Все болела, болела… И вот… вчера был на похоронах.

— Да. Как все это ужасно.

— Кстати, я тут общался с «Туманностью Андромеды»…

Светлова в ответ промолчала.

— Они вернулись. Если тебе это еще интересно. Светлова, немного подумав, опять помолчала.

— Нет, — ответила она наконец. — Мне это неинтересно. Уже.

— Ну, в общем, что ж… Конечно, — согласился Андрей, — тебя можно понять.

После того как Погребижская и ее секретарь полгода назад исчезли из Москвы, расследование убийства Селиверстова прекратилось само собой.

К тому же Майя, жена Максима, в отличие от его мамы, понемногу оправилась от потрясения и даже снова собиралась замуж. Майины родители, в виду такого положения вещей, тоже успокоились и оплачивать услуги детектива не слишком хотели. А Светлову, возможно, азарт и подвигнул бы продолжать расследование на бескорыстной основе — ради интереса! — но объект ее интереса как в воду канул. Исчез из поля зрения.

И азарт тоже понемногу угас.

В самом деле, прошло ведь уже месяцев шесть, как они уехали. Лето закончилось, осень пролетела, зима почти на дворе… Правда, теперь вот, пропутешествовав где-то почти полгода, Погребижская и ее секретарь вернулись.

Сначала Светлова вообще не хотела об этом даже слышать. Но потом все-таки задумалась.

Вдобавок, кроме того, после ухода Андрея, тем же вечером позвонил Дубовиков…

Было ощущение, что все эти, не знающие друг друга люди, словно договорились — Погребижская и ее секретарь, Кронрод, капитан…

Так оно обыкновенно и бывает в жизни: то густо, то пусто. То словно все замирает вокруг какой-то точки, а то вдруг все словно «просыпаются».

— Я тут разгрузился с основными своими заботами, — бодренько доложил по телефону капитан, — и вот решил пообщаться.

— Ну, пообщайтесь, пообщайтесь… — не слишком радостно поприветствовала это намерение Светлова. Она еще не забыла, как прямодушный капитан обвинял ее во вранье и прочих грехах.

— Да я такой замотанный тогда был, просто жуть! — капитан понял этот ее невысказанный намек. — Как там обстоит с этим делом, кстати сказать? Ну, с тем парнем, которого в лесу нашли?

— С тем парнем, которого в лесу нашли, кстати сказать, — вежливо объяснила капитану Светлова, — дело обстоит никак. Одни умерли, а другие успокоились. Ну, знаете, как это обычно в жизни бывает…

— И вы тоже? Что же, Аня, вы тоже отказались от своих намерений?

— И я тоже, капитан, отказалась от всяких намерений. Вам-то что?

— Речь, между прочим, Светлова, идет об исчезнувшем человеке, — довольно строго заметил капитан. — А я, видите ли… Ну, в общем, как вы знаете, я возглавляю организацию, которая называется «Фонд помощи в поиске пропавших». Капитан интонацией подчеркнул это слово.

— И знаете, что мне кажется?

— Любопытно!

— Мне кажется, Анна, что вам эта помощь Фонда сейчас очень и очень нужна.

— Ну что вы, капитан… Вас это нисколько не касается. Журналист ведь уже нашелся, как вы однажды справедливо заметили! — не преминула съехидничать Светлова. — Под елкой в лесу, в виде трупа. Но зато нашелся.

— Да, Анюта, но сначала-то он исчез! Так что…

— Что?

— Так что хватит кукситься. Нельзя бросать не доведенные до конца расследования. Это чревато.

— Чревато, чревато… — недовольно пробормотала Светлова. — Лексика у вас какая-то… довоенная. А сейчас такая жизнь — уже ничего никому ничем не чревато…

— У меня, в общем-то, предложение, — перебил ее Дубовиков. — Я бы хотел… То есть, наш Фонд хотел бы воспользоваться вашими услугами и поручить вам продолжить это расследование. Финансирование за счет Фонда.

— А вам это зачем, капитан? — на всякий случай спросила Светлова. Хотя ей уже давно были известны мотивы — высшие мотивы! — которыми руководствовался в жизни капитан Дубовиков, тащивший на себе огромный груз работы общественного фонда, помогавшего родственникам исчезнувших бесследно людей в их отчаянных поисках.

— Мне это нужно, Светлова, во имя абстрактной справедливости, — ответил капитан, в точности подтверждая ее предположение. — Я не люблю, когда люди исчезают. Тем более не люблю, когда они потом находятся в лесу под елкой с перерезанным горлом.

«Да, капитан был прав…» — вздохнула про себя Аня.

— А откуда вы знаете, что Селиверстов был убит именно так? — спросила на всякий случай Светлова, хотя и ответ на этот вопрос она уже знала.

— Да уж поинтересовался тут этим делом у кого нужно — не поленился, — хмыкнул Дубовиков.

— А чего же вы спрашиваете «как там это дело»? Прикидываетесь неосведомленным?

— Да вот, хотел из ваших уст… вашу версию происходящего услышать.

— Ну, что ж… Если вы такой не ленивый, трудолюбивый и любознательный, — заметила Аня, — то и мне стыдно лениться. Пожалуй, я берусь за эту работу, — согласилась она.

Глава 11

И Светлова снова приехала на ту улицу. В Катово.

Все здесь было по-прежнему… Те же неприступные заборы, отделяющие Лидию Евгеньевну и писательницу Марию Погребижскую от назойливого внимания Светловой. Все, как прежде… Кроме одного. Стояло другое время года. Поздняя осень.

Как справедливо заметил поэт: «Грачи улетели… Лес обнажился… Поля опустели…»

Фиг с ними, с полями! Вдруг воспрянувшая духом Светлова с интересом озиралась вокруг: главное то, что лес обнажился! Все-таки удивительно меняется местность, когда облетает листва. Можно подумать, что попал в совершенно другое место. Например, вот дом, стоящий по соседству с особняком Погребижской, ранее был скрыт густыми зелеными кронами и совсем не виден с улицы. А теперь виден.

Более того, видно, что шторы на окнах второго этажа не сдвинуты и что-то там поблескивает.

И Светлова ринулась в бой.

Дверь ей открыли — причем довольно быстро.

На пороге стоял мужчина средних лет — очки, небольшая лысина… субтильный… сутуловатый… «У него вид человека, который трудится над научной монографией, — подумала Аня. — А на самом деле тайком перелистывает порнографический журнал».

«Придется строить глазки», — вздохнула про себя Светлова.

На Светлову сосед Марии Погребижской, однако, не взглянул — смотрел куда-то вскользь, вбок, мимо виска и вниз. Но Аня была уверена: то, что ему нужно, разглядеть успел!