Чертова дюжина
Шрифт:
— Купится, — твердо заявил оператор. — Если бы это сделал я или вон Ленька, не купился бы, а на тебя купится.
— Да почему? — выходя из себя, воскликнула Вероника.
— Да потому. — Миша выдержал качаловскую паузу и, улыбаясь во весь рот, гордо сообщил: — ТЫ РАЗГОВАРИВАЛА С МАРАФОНЦЕМ. Поняла наконец? Ты, Ника, единственный человек, у которого такие улики МОГУТ БЫТЬ. У всех остальных — нет. А у тебя могут. Скажешь, что Марафонец случайно сболтнул лишнего и, сам того не желая, выдал Котова с головой. И у тебя есть запись разговора на кассете. Если алмазов не будет, завтра пленка отправится в ФСБ.
Вероника и Леня переглянулись.
Вошедшая в студию девушка-оператор наклонилась к Беклемешеву и что-то прошептала на ухо, искоса поглядывая на сидящего в кресле Котова. Капитан кивнул и сказал громко:
— Саш, к телефону.
Котов оглянулся:
— Скажи, пусть позже перезвонят.
— Говорят, что дело срочное.
Майор вздохнул, выбрался из кресла и развел руками:
— Прошу прощения.
Солопов схватился за голову:
— Вот так всегда! Всегда, черт побери! Как только работа начинает идти на лад, у всех сразу находятся неотложные дела…
— А он сказал, что точно придет? — Миша сидел на подоконнике, разглядывая розовое небо, размазанное по крышам домов, и наблюдая за подъездной дорожкой.
— Точно. — Вероника расхаживала по квартире, убирая следы обычного домашнего бардака, свойственного практически всем обжитым квартирам.
Леня и Виктор устроились на диване. Пили кофе, курили, изредка задавали вялые вопросы типа: «Который час?» или «А он во сколько обещался прийти?» Атмосфера была нервозной, натянутой. Все волновались, и раздражение нет-нет да и проскальзывало в голосах, в жестах, во взглядах.
— А что он сказал? — в третий раз поинтересовался Миша.
— Я уже говорила, — резковато ответила Вероника.
— И все-таки. Ты припоминай. В этом деле важны любые мелочи. Он не удивился?
— Нет, не удивился. — Девушка встала посреди комнаты, огляделась. — Просто выслушал и сказал: «Хорошо, после работы возьму то, что вам нужно, и заеду». Вот и все. А вообще, Миш, заканчивай эти свои разговоры. И так нервничаю.
— Ну а ты чего? — не унимался оператор.
— А ты? Или у тебя со слухом неважно? Был же там, слышал.
— И все-таки?
— А я сказала: «Договорились», — и повесила трубку. — Вероника вздохнула. — Вроде все. Ничего не забыла.
— Диктофон спрятала? — поинтересовался Леня.
— Да. На книжной полке.
— Не далеко?
— Нет. В нем микрофон чувствительный, голос далеко берет.
— Так, — Леня поднялся. — Ты все запомнила? Крути его на всю катушку. Постарайся, чтобы он хоть словом обмолвился о том, что ограбление затевалось ради камней. И не забудь включить диктофон. Если вдруг чего неладное, просто скажи громко: «Жарковато, может быть, форточку открыть?» Мы тут же выскочим и накостыляем этому типу по шее.
— Я все помню, — девушка улыбнулась вымученно. — Мы уже сто раз об этом говорили.
— Ничего, — громко возвестил Виктор. — Повторение — мать учения.
— Точно, — хмыкнул Леня. — А два повторения — инкубатор.
— Идет! — вдруг завопил Миша, слетая с подоконника. — Братцы, он идет.
Возникла
гоголевская «немая сцена». Несколько секунд все стояли словно парализованные. Вероникой вдруг овладела странная вялость, сходная с апатией. Леня подбежал к окну, посмотрел вниз.— Один, — сообщил он. — Начинаем. Ника, помни: если что, «открывай форточку».
— Хорошо. — Девушка побледнела.
Прежде чем скрыться в соседней комнате, Виктор похлопал ее по плечу.
— Не боись, мать. Все будет хоккей.
— Надеюсь, — тихо ответила Вероника. В эту секунду в прихожей трелью залился звонок.
Троица моментально ретировалась. Миша прикрыл дверь и молча указал двоим спутникам: прячемся. В спальне особенно прятаться было негде. Виктор и Леня забрались в платяной шкаф. Оператор же нырнул под кровать. В эту секунду звонок прозвучал еще раз.
— Все! — жутким хриплым шепотом крикнул Миша. — Можно открывать!
Вероника пощелкала замками и, распахнув дверь, шагнула в сторону:
— Заходите.
— Благодарю. — Сжимая в руке атташе-кейс, Котов вошел в квартиру, остановился на пороге, огляделся, сказал одобрительно: — Хорошо, уютно. Дом, я смотрю, у вас новый. Квартиры хорошие. Ведомственный?
— Да, «Останкино» строило. — Вероника боялась и поэтому держалась натянуто-сухо.
— Надо же, молодцы, — похвалил майор.
— Ближе к делу, — категорично отрубила девушка.
— Ну что ж, к делу так к делу.
Не говоря больше ни слова, Котов выудил из наплечной кобуры пистолет, пересек коридор, заглянул в кухню, затем в ванную и туалет. Не обнаружив ничего подозрительного, он спокойно прошел в гостиную и, остановившись посреди комнаты, недоумевающе покачал головой:
— Ну, Вероника Глебовна, вы меня разочаровываете. Чашечки-то можно было и убрать.
Четыре кофейные чашки все еще стояли на журнальном столике. Девушка выругалась про себя. Как же она забыла! Хрестоматийная ведь зацепка…
Котов толкнул дверь в спальню и, присев на корточки, заглянул под кровать.
— Вылезай, — скомандовал коротко, хлестко.
Миша, покряхтывая, завозился под кроватью, выползая на свет. Выпрямившись во весь рост, он открыл рот, собираясь что-то сказать, но в эту секунду Котов шагнул к нему и, коротко размахнувшись, ударил оператора рукояткой пистолета по лбу. Тот, подавившись словами, ничком рухнул на кровать.
— Пора открывать форточки, ребята! — рявкнул майор.
Дверца шкафа распахнулась, и Котов изо всех сил ударил по ней ногой. Створка вновь захлопнулась. Что-то загрохотало, посыпалась одежда. В шкафу кто-то выматерился. Метнувшись вперед, майор раскрыл дверь. Ему навстречу вывалился Виктор, зажимающий ладонями разбитый нос. Котов ударил шофера под ребра и толкнул на ругающегося во весь голос Леню. Вероника наблюдала за потасовкой, испуганно прикрывая рукой рот. Глаза ее расширились от страха. Тем временем майор ухватил обмякшего Виктора и быстрым, отточенным движением ткнул костяшками пальцев в подбородок. Выпустив бесчувственное тело, он развернулся и ударил вылезающего из шкафа Леню ногой в грудь. Монтажер задохнулся, переламываясь пополам. Мгновением позже Котов опустил рукоять пистолета на подставленный седой затылок и шумно вздохнул: