Он коснулся её руки. Она не хотела, но руку не убрала – её хорошо воспитали. Он терпеливо ждал, когда её воспитание даст трещину, но она оставалась непреклонной. Тогда он всё-таки убрал руку. Закурил.

– Вы одна? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– А разве вы – один?, – она усмехнулась.

– Я курю «Парламент». А вы?

– А я не курю. Я в парламенте.

«Ха-ха», рассмеялся он. Быть не может? Та самая женщина, кого допустили в этот гадюшник?

– Я вас не видел, – недоверчиво покачал он головой.

– Вы сидели в последнем ряду.

– А вы?, – он настаивал.

– А я стояла.

– И что же, я вас не видел?

– Нет, вы рассматривали.

Он отвернулся. На горизонте садилось кроваво-красное солнце, и становилось всё холоднее.

– А почему мы пришли на крышу? – вдруг спросил он. До этого момента глупых вопросов он не задавал. Она улыбнулась. Коснулась его руки.

– Понимаете, Александр, я внимательно слушала ваш доклад, – начала она.

Он понимал. Он часто упоминал, что если уж и освобождать место в парламенте – то ногами вперед. Предыдущего вынесли в белых носках. Его место заняла она. Точнее даже не так – когда она шла по коридорам, за спинами шептали «ОНА». Многие предполагали, что она долго не протянет. В парламенте не было женского туалета.

Конец ознакомительного фрагмента.