Чешские юмористические повести
Шрифт:
Но больше всех измучились старые бабушки, которые рассказывали детям сказки. В сказках было полно принцев и принцесс, и теперь дети приставали к бабушкам с расспросами насчет английского принца. Будет ли он тоже в золотой одежде, приедет в золотой карете или на белом коне с золотыми копытами, есть ли у него во лбу звезда, а на поясе алмазный меч, убил он уже дракона или только готовится к героическим подвигам? У нижнебуквичских бабушек от этих вопросов голова шла кругом. Они, бедняжки, сами никогда принца и в глаза не видели, и теперь вдруг все их сказки через неделю будут проверены, ибо дети сами увидят настоящего, живого принца с королевской кровью в жилах. Бабушки были очень смущены, но самая хитрая из них не растерялась.
— Дети,— сказала она однажды, когда малыши, да и взрослые, пристали к ней,— вы еще ни разу не спрашивали меня, в какой стране живут мои сказочные принцы и
Вот так бабушка Навратилова защитила сказки, но дети ей не очень-то поверили. Они не сомневались, что английский принц все же будет выглядеть иначе, чем обычный студент, и в субботу, когда Клапзубы должны были приехать, дети не стали обедать и помчались на вокзал.
Народу там собралось превеликое множество, со всей округи потянулись люди поглядеть, как выглядят английский принц и буквичский бедняк, который ухитрился разговаривать с английским королем.
И вокзал, и дорога к нему были забиты до отказа, а мальчишки устроились на ветвях рябины. Когда поезд подходил к станции, они уже издали увидели старого Клапзубу, который стоял на нижней ступеньке вагона и с довольным видом попыхивал из королевской трубки.
В это время оркестр пожарных заиграл гимн «Где родина моя», старая Клапзубова громко расплакалась, все женщины тоже плакали вместе с ней, полицейский выстрелил за вокзалом из мортиры, мальчишки кричали «ура-а-а!» и «привет!» — словом, было гораздо торжественнее, чем во время возвращения вамбержицких паломников. Старый Клапзуба довольно ухмылялся и махал своей бараньей шапкой, пока поезд не остановился. Тогда он соскочил с подножки и сразу направился к плачущей Клапзубовой.
— Черт возьми, вот это подача! Мать, ты плачешь, словно на похоронах!
Клапзубова, всхлипнув, упала ему на грудь, едва не выбив у него королевскую трубку. Тем временем из вагона стали выходить ее сыновья. Каждый чемодан несло по двое ребят, и только Гонза выступал впереди с большим сундуком. Последним выскочил из вагона еще один паренек в такой же дорожной кепке, как и остальные, и он тоже нес свой чемодан сам. Все ребята из Буквичек разинули рты, и «ура» замерло у них на губах.
Этот двенадцатый, с чемоданом, в кепке да еще чумазый, и был английский принц. Бабушка Навратилова была права: принцы в раззолоченных одеждах теперь и впрямь остались только в Трамтарии.
Мальчишки тут же передрались. Каждому хотелось нести чемодан Клапзубов, а больше всего — помочь принцу. Но старый Клапзуба прикрикнул на них. Клапзубовцы до сих пор все делали сами, и теперь их никто не должен обслуживать. И мальчишкам осталось только потолкаться около своих героев и в лучшем случае дотронуться до их одежды. Несмотря на все торжество, не только клапзубовцы сами несли свои чемоданы, но также и английский принц.
— В этом есть своя задумка,— объяснял позднее старый Клапзуба в трактире.— Их английское Величество отдало мне своего сына в учение, а я еще не видывал, чтобы ученикам прислуживали. Если уж ты как ремесленник пустился в путь, так носи свою котомку сам. Наилучший
король тот, у которого меньше лакеев, но, говоря по совести, лучше не иметь никакого короля, даже самого наилучшего.Жители Нижних Буквичек быстро привыкли к присутствию знатного юноши и к частым визитам любопытных иностранцев. В простой, сдержанной и размеренной жизни ребят Клапзубы не имели места форс и пышность. Принц Уэльский жил среди них как равный, ему не делали никаких поблажек, но и не обижали. В первый же день старый Клапзуба тщательно осмотрел принца, проверил его мышцы, дыхание и сердце, а увидев, что принц бегает на короткие и длинные дистанции как заяц, остался доволен, потрепал его по плечу и приступил к тренировкам. С весны до поздней осени принц с командой был на футбольном поле или в походах по лесу, зимой иногда ходили на лыжах и катались на санках, а остальное время тренировались в сарае. За месяц принц так научился говорить по-чешски, что мог объясняться с братьями, и у них наступило веселое житье, ибо двенадцать молодых парней, полных силы и здоровья, были отменными шутниками и проказниками. А в их компании больше всех балагурил сам старый Клапзуба, но только после окончания ежедневных занятий. Во время тренировки он не делал никаких скидок и не разрешал передышек; это и впрямь была изнурительная работа, и нередко после нее у принца все мышцы болели. Да, его отец был прав, когда заверял старого Клапзубу, что задатки у юноши хорошие. Он выдержал тяжелое начало и через полгода ничем не отличался от ребят Клапзубы: грудь колесом, спина прямая, плечи широкие и крепкие, ноги упругие и подвижные в суставах, как у танцора, тело гибкое, как у кошки, и сильное, как у зубра,— и неудивительно, что его большие фотографии в английских газетах сопровождались статьями, полными похвал в адрес старого Клапзубы и признания его метода тренировки.
А что было, когда этот неумолимый страж своей команды ввел английского запасного в настоящую игру!
Газеты всего мира обсуждали его выступления, и папаша Клапзуба получил такую рекламу своей команды, какая ему и во сне не снилась. Со всех сторон съезжались учителя, тренеры и прочие специалисты, чтобы узнать от Клапзубы, как следует готовить игроков к состязаниям. Многое они усвоили, но главной тайны Клапзубов так и не раскусили. Она заключалась в их духовном и физическом превосходстве, в той решительной и бескорыстной самоотверженности, с какой они помогали друг другу, в подлинном, истинном братстве, о котором старый Клапзуба им никогда не говорил, но которое всегда в них воспитывал, и оно-то в первую очередь и приводило их к победе.
Все больше и больше разносилась по всему миру слава непобедимой команды, и всюду с ними был королевский запасной игрок, чтобы в случае надобности заменить кого-нибудь. Так прожил принц с Клапзубами неразлучно два года — до тех пор, пока его не вызвали в Англию продолжать образование. Он сердечно, чуть не плача, распрощался со своими друзьями и уехал, но Клапзубов забыть не мог и пользовался каждым случаем, чтобы сыграть с ними. А теперь он регулярно играл в команде хаддерсфилдского клуба и был самым популярным центральным нападающим Англии. Принц все время жил в атмосфере спорта, и, когда настало время приступить к управлению королевством, его в полном смысле слова призвали на трон со стадиона. Нелегко ему было расстаться со своими товарищами по клубу и оставить шумную жизнь на зеленом поле.
Первым делом новому королю надлежало произнести тронную речь. Совет министров заседал всю ночь, чтобы приготовить первое выступление Его Величества. В нем было необходимо упомянуть о всех политических проблемах, и министры изрядно попотели, чтобы изложить их как можно дипломатичнее. Когда утром премьер-министр, испросив у молодого короля аудиенцию, наипокорнейше собирался вручить ему текст тронной речи, Его Величество остановил его на первой же фразе.
— Благодарю вас, дорогой премьер, но свою тронную речь я уже написал сам. Возможно, она не отличается дипломатической тонкостью, но зато выдержана в чисто английском духе.
Его Величество вынул из кармана блокнот и прочел:
«Моим народам!
Торжественно приступая к политической игре, мы хотим сегодня напомнить нашему народу правила, которыми будем при этом руководствоваться. Придерживаясь славных традиций, Англия всегда остерегалась попадать в положение вне игры. Мы хотим остаться верными этому почетному завету предков и обещаем мужественно и самоотверженно защищать честь своего флага и в случае опасности прибегать к ауту или в крайнем случае к угловому. Обещаем воздерживаться от грубой игры и не ставить свой народ под угрозу военного пенальти.