Честь и мужество. Рассказы о милиции

Многие из них приходили к Королькову со своими идеями, версиями. Он был рад видеть инициативу подчиненных (значит, люди думающие, работают не «от сих до сих»), с удовольствием выслушивал даже самые отчаянные планы, которые рождались в молодых головах. Даже если видел, что идея неплодотворна…

Так и сейчас: не успел выйти из кабинета сотрудник уголовного розыска, доложивший результаты проверок чердаков и подвалов, как вошли двое курсантов милицейской школы. Они прибыли в отдел на стажировку, и их тоже, ввиду нехватки людей, привлекли к розыску. Вошли, и по возбужденному виду ребят Корольков сразу определил: предполагают, что нить, ведущая к разгадке тайны, в их руках.

Они уже успели отличиться: нашли четырех парнишек, которые ездили в тот день на лошадях по лесу и из чего-то там стреляли. Отыскать их было непросто, как, впрочем, непросто было узнать вообще про то, что кто-то еще, кроме убитого, в тот день находился в лесу. Курсантам повезло: им поручили опросить жителей села, расположенного неподалеку от леса, и вначале они нашли людей, которые видели баловство этих ребят, а затем их самих доставили в милицию. Выяснилось, что тогда в совхозе пропала лошадь и бригадир попросил парнишек поездить по лесу, найти беглянку.

Но на допросе они упорно отрицали стрельбу. И вот теперь курсанты пришли к Королькову, твердо уверенные, что все дело в том, чтобы сломать упрямство мальчишек и заставить их развязать языки.

— Посидят в камере, по-другому заговорят.

— Нет, — возразил Корольков, — так не годится.

Он прикрыл ладонью воспаленные глаза, задумался. Ишь как все просто! «Посидят… Заговорят…» Он видел в коридоре тех ребят, когда час назад проходил в свой кабинет. Они испуганно толпились перед дверью, за которую их поочередно вызывали будущие инспектора. Мельком взглянув на парнишек, Корольков определил, что ни один из них к убийству не причастен.

— Нельзя так, — твердо повторил Евгений Петрович и сердито добавил: — К людям доброжелательным надо быть.

Он приказал привести задержанных ребят к нему и, ничего не тая, рассказал, что произошло в том месте леса, где они баловались оружием. Парнишки слушали его с расширенными от ужаса глазами. И произошло то, на что и рассчитывал Евгений Петрович: они поняли, что своим запирательством можно только навредить себе, и признались во всем. Да, действительно, в тот день они, разъезжая на лошадях по лесу, несколько раз выстрелили из пистолета, но… стартового. Нашли его недалеко от стадиона, где проходили спортивные соревнования. Может, его утерял тренер, он в тот день был пьян…

— Но это же только их слова, — упорствовали практиканты, когда парнишек увели. — Зачем торопиться? Несколько дней посидят, а мы за это время все досконально выясним.

Корольков понимал состояние курсантов. Не так-то просто им было найти мальчишек. Ведь вначале всего-то и известно было, что в день убийства какие-то люди ездили на лошадях по лесу. А кто они, откуда взялись — попробуй узнай. И вот, когда после стольких стараний их нашли…

— Поймите, ребята, — объяснял Корольков, — вы большое дело сделали. Да, любое расследование должно быть полным. Но совершенно не обязательно, чтобы каждая версия к преступнику вела. Уж слишком бы легкая у нас с вами тогда была работа.

Евгений Петрович вышел из-за стола, положил руки курсантам на плечи:

— И еще запомните, ребята. Мы все делаем для людей. Даже когда наказываем, и то с надеждой, что человек одумается, исправится, не будет больше отравлять жизнь другим и себе. А наше ничем не оправданное, необоснованное обвинение, во-первых, унижает человека, во-вторых, настраивает его против нас, стражей законности… — Усаживаясь в кресло, сказал: — Трудная у нас работа, порой неприятная, верно. Но делать ее нужно так, чтобы потом не было стыдно. — И, увидев, что курсанты все-таки обескуражены малостью результата своих поисков, закончил, улыбаясь: — А расстраиваетесь вы зря. Вы же нашу задачу очень намного облегчили. Еще одна версия отсечена, значит, кольцо вокруг истинного преступника сузилось. И это благодаря вам. Радоваться надо, а не огорчаться!..

Проводив курсантов, Евгений Петрович засел за последние собранные материалы. Их накопилось много.

Только что закончили проверку большой группы подростков, среди которых были двое, бежавшие из спецшколы. Они, как явствовало из материалов, верховодили всей группой. Под их влиянием тринадцать школьников перестали бывать на уроках, а если и показывались около школы, то лишь затем, чтобы из карманов первоклашек вытряхнуть пятаки и гривенники, а из школьных сумок — бутерброды. Всю добычу они тащили на чердак многоэтажного дома, где устраивали «пиршество». Их похождения оставались незамеченными и в семьях, и в школе. Чувствуя безнаказанность, подзуживаемые своими вожаками, подростки все больше и больше наглели. Начали лазить по погребам, школьным мастерским, детским клубам, забирая все, что попадалось под руки. И неизвестно, куда бы все эти «художества» привели подростков, если бы на них не вышли работники милиции. Вышли-то случайно, в результате расспросов, которые вел участковый в связи с делом о краже пистолета и убийстве. Но зато не случайно, не зря возились с малолетними преступниками: все-таки остановили их путь по скользкой дорожке.

То же самое случилось, когда работали и по другим версиям. Раскрыли несколько различных преступлений, о которых раньше в милицию никто и не заявлял.

А кража пистолета все никак не поддавалась, и очередная надежда лопалась, как мыльный пузырь.

И все же, контролируя и направляя своих подчиненных, Корольков чувствовал, что их усилия вот-вот приведут к развязке. Круг сужался. Сужался круг!

Апельсиновая корка

Все началось с жалобы участковому. Эта еще не старая женщина просила защитить ее от хулиганов: почти каждый вечер собираются в подъезде, хохочут, поют, шумят, в общем, мешают отдыхать. Не выдержав, она выходила к ним и выгоняла на улицу. А через день-другой все повторялось снова.

Чашу ее терпения переполнил вчерашний случай. Она раньше обычного легла спать: мучила гипертония. Знакомый гогот в подъезде раздражал ее сейчас особенно, но было невмоготу оторвать голову от подушки. Малейшее движение причиняло боль. Вдруг с лестничной клетки послышался крик. Женщина различила голос соседской девочки. Было похоже, что та от кого-то отбивается, а на помощь ей никто из других квартир не выходит.

С трудом поднявшись с постели, женщина вышла на площадку и тут же чуть не упала, поскользнувшись на апельсиновой корке. Вся лестница была усыпана этими оранжевыми очистками. А на межэтажной площадке, у окна, стояли трое парней, и каждый держал в руках по апельсину. Они, ухмыляясь, протягивали их девушке, которую окружили.

— А ну отпустите ее! — закричала женщина.

— Заткнись! — презрительно ответил один из парней и запустил в женщину апельсином. Яркий оранжевый шар пролетел мимо ее головы и шмякнулся в косяк двери.

Парни все-таки ушли, оставив заплаканную девушку. У женщины тоже навернулись слезы на глаза. Такой наглости у этих юнцов она еще не видела. И еще задело: апельсинами швыряются, будто они у них на даче растут.

Негодующая женщина пришла в общественный пункт охраны порядка и обо всем рассказала участковому. Тот сначала отнесся к жалобе как к еще одному случаю «рядового» хулиганства. Но реагировать надо было, и участковый отправился опрашивать девушку, к которой приставали парни. Одного из них она несколько раз до этого видела в кинотеатре «Сатурн», знала квартал, в котором жил.