Честь и Родина.

– Так выпьем же за то, чтобы следующий праздник мы встречали в столице дагов.

Тост был встречен дружным одобрением, все хотели скорейшего окончания войны.

Максим взял слово.

– Я предлагаю следующий тост за то, чтобы еще через раз мы опорожнили кубки в столице конфедерации ГиперНью-Йорк. Выпьем за победный конец войны!

– И это тоже верно.
– Добавил генерал галактики Гульба.

Немного согрев желудки, (причем маршал Кобра лишь пригубил спиртной напиток) командиры запели.

России свет священный лучезарный

Вселенной пролагает млечный путь!

В сраженьях и боях народ наш славный

Ни кто не сможет Русь с пути свернуть!

Пускай на кванты рвутся звездолеты

Галактики охвачены, горят лихим огнем!

Но в мирозданье лучшие российские пилоты

Врага мы на фотоны и на кварки разобьем!

Солдат покончит с сбродом вероломным

Ведь битва не устав, спеша прочесть

И станет космос всех систем свободным

Отчизна наша: доблесть, мудрость, честь!

Военные произносили тосты и вливали в себя дорогое вино. Атмосфера стояла самая непринужденная, и разговор как всегда скатился к политике. Начал Олег Гульба.

– Нынешний председатель Владимир Добровольский неплох. Умен и тверд характером, с железным здоровьем, но править ему осталось недолго. Через пару месяцев на престол взойдет новый молодой правитель. И после этого у нас могут возникнуть проблемы.

– А какие, собственно говоря?
– Встрял Максим и изобразил удивление. Он был здесь самым старшим по должности и по званию.
– Новый преемник будет самым лучшим и способным россиянином. Его назначение ни в коей мере не скажется на успехах наших войск. Скажу более: недаром в нашей конституции предусмотрена ротация. Это позволит обновить команду и избежать застоя.

Гульба покачал головой.

– Отчасти это верно. Но какой ценой? Ведь может нарушиться стабильность в стране. Сейчас наступает пора, когда, возможно, вот-вот грядет коренной перелом в войне.

Максим на мгновение задумался. Слова Олега были в целом рациональны. В разговор, пользуясь минутной заминкой, вступил Филини.

– Кто входит избранную тысячу с младенчества, проходит сложный путь подготовки к власти. А за год его или их все-таки остается несколько человек. Их вводят в курс дела. И поверь: ни разу, более чем за тысячелетнюю историю, в системе не было срывов. Надеюсь, не будет и теперь.

Генерал галактики вздохнул.

– Хотелось бы в это верить, но мудрость подсказывает: готовься к худшему, надеясь на лучшее. Пока же давайте выпьем.

– За что?
– Спросил веселым тоном Максим. Он наполнил бокалы. Вино было чернильно-синим.

– Чтобы я тебя в гробу видел.
– Серьезно произнес Олег.

– Хороший тост. В гробу меня видеть.

Маршал отнюдь не выглядел сердитым, вино расслабляло.

Гульба, улыбаясь, продолжил:

– В гробу, который будет сделан из того дуба, который ты посадишь в столице дагов. После победы. А когда пройдет двести лет, его спилят и смастерят тебе гроб...

– Все равно твой тост эгоистичен. Ты хочешь, чтобы я умер раньше тебя.
– Перебил Максим.

– Я еще не закончил.
– Зубоскаля, продолжил Гульба.
– ...В который ты ляжешь живым и здоровым, и гроб треснет, когда ты расправишь плечи.

Плечи у маршала и впрямь были внушительные.

– Вот это уже лучше. А то закопать меня собирался.

Маршал Кобра пил очень аккуратно, видимо, опасаясь захмелеть. Он произнес с грустным видом:

– А я бы выпил за то, чтобы в грядущий эдем каждый из нас вступил с чистой совестью, и мы вечно вкушали заслуженное блаженство.

Олег Гульба озорно подмигнул.

– А мы счастливее, чем жители безгрешных вселенных. Те не могут понять суть блаженства, так как никогда не знали страдания. Только тот, кто познал боль, может понять вечное счастье.

– Может быть, - сказал маршал Кобра.
– Но мое сердце обливается кровью, когда я причиняю кому-нибудь мучение.

Олег подпустил шпильку:

– С твоим гуманизмом надо не воевать, а читать проповеди в воскресной школе.

– Не исключен и такой вариант! Но война для меня стала основной профессией, моим долгом, моей честью. И я никогда не предам того, кто доверил мне трудную миссию защищать свою расу и ее союзников.
– Кобра кивнул своим собутыльникам.

– Если ты наш, то и пей по-нашему. А то можно подумать, что тебя хотят отравить.
– Строго промолвил Гульба.

Командиры залпом выпили пенистую жидкость. В головах зашумело. Особенно сильно окосел непривычный к спиртному "одуванчик". Его шатало, и он уже с трудом ворочал языком. Зато разговор стал откровеннее.

– Жаль, что наш Господь слишком добр. Он не создал Ада. Благодаря этому нет страха, а это нехорошо. Надо, чтобы грешники и преступники боялись совершать зло. Убийцы, насильники, воры должны получать кару на небесах. Я вот изучал ваши религии. Особенно Ислам и Христианство, вот там есть понятие преисподней. Там грешники испытывают подлинный ужас. В Исламе все жестко и четко, а вот сути Христианства я так и не понял. Меня запутала троица. Что это такое, может, вы скажете?

Олег Гульба показал крупный кулак.

– Я атеист и в теологии не силен, но полагаю - это как кулак. Пальцев пять, а кулак один. Вот и тут примерно так. Всевышний един, но из трех частей. О, еще можно аналогию с трехступенчатой ракетой провести.

– С ракетой. Ну, это понятно. Ты очень логично и доходчиво излагаешь - мудрый, видать, человек.

– Это не я сам, мне священник объяснял. Но сейчас верующих мало осталось, и какой он мне только чуши не наговорил, лишь бы я принял крещение. Если честно, Православие давно устарело. Необходимо срочно придумать новую религию, иначе все население безбожниками станет.