Честь в огне не горит

– Но я же ничего не делал! Не поджигал, не убивал, лишь выполнял мелкие поручения…

– Типа снабжения банды необходимыми для проведения диверсий средствами… Ты, Гординец, тут жертву из себя не строй!

– Вы мне не верите, это ваше право. Но тогда не вижу никакого смысла в продолжении беседы. Считаете, что я совершил преступление, – арестуйте меня, и дело с концом. Отправьте в СИЗО или еще куда. Чего воздух понапрасну гонять?

Крымов нагнулся к Гординцу:

– Сколько человек в банде Дробуса?

– С ним еще семь человек. Но, повторяю, я не знал, что эта банда. Сначала не знал…

– А сколько человек сейчас в доме четырнадцать по улице Луговой?

– Четверо. Сам Дробус, хозяин дома и еще двое мужчин, одного из которых Дробус называл Ринатом.

– А где остальные?

– Где-то в районе названных населенных пунктов.

– Почему и когда Дробус отправил их к реке Плета?

Гординец опустил голову и пробормотал:

– Я не вижу смысла откровенничать перед вами. Если мне грозит суд, то буду общаться только со следователем, и только в присутствии адвоката.

Крымов с Тимохиным переглянулись. Александр кивнул.

– А смысл есть, Гординец! – сказал Вадим.

– Какой?

– Простой. Ты помогаешь нам, мы помогаем тебе. Все просто!

– Я вам не верю. Лучше чистосердечно признаюсь во всех своих проступках следователю.

– Логично. Да вот мы не можем позволить тебе такую роскошь… – Крымов повернулся к Тимохину: – Давай, Саня, спецпрепараты! У нас осталось не более десяти минут на разговоры.

Во взгляде Гординца мелькнула тревога. Он знал, что спецслужбы имеют на вооружении препараты психического воздействия на человека и располагают правом применять их.

– Что вы хотите сделать?

– Да ничего особенного, – вздохнул Крымов. – Вколем тебе кубик кое-какой гадости, и ты ответишь на все наши вопросы. Вот только после применения препаратов ни о каком добровольном сотрудничестве в нейтрализации банды речи быть не может. Пойдешь к следователям под полную раскрутку, как член террористической организации. И вряд ли тебе поможет даже самый известный адвокат. На хрена ему имидж свой портить? Не та ты фигура… Однако хватит болтать. Готов, Саня?

– Готов!

Тимохин подошел к Гординцу, держа в руке шприц с тонкой короткой иглой, заполненный темно-коричневой жидкостью. Спросил у Крымова:

– Начинаем?

– Давай!

– Подождите!! Не надо никаких препаратов!

– Значит, ты готов помочь обезвредить банду Дробуса? – спросил Крымов.

– Да! – выпалил Гординец. – Но… я хотел бы знать, что получу взамен?

– Гарантии требуешь?

– Не требую – в моем ли положении требовать что-либо? – просто хочу узнать, чем вы поможете мне. Я не могу оставить семью один на один с проблемами…

– Забота о семье – это похвально… Короче, Гординец, если ты действительно непосредственно не замешан в поджогах и убийстве людей и реально поможешь нейтрализовать террористов, мы выведем тебя из игры. Это значит – останешься на свободе, решать свои проблемы. Такой расклад тебя устраивает?

– Но это лишь слова…

– Да, слова. Но слова офицера. Ты же сам в прошлом офицер, воевал в Афганистане, орденом награжден, разведчиком был… Должен знать, что слово офицера надежнее любой письменной гарантии.

– Согласен… Что от меня требуется?

– Ответить на уже заданный вопрос: когда и почему Дробус отправил половину банды к реке Плета.

– В прошлую пятницу. Почему? Могу только догадываться. Думаю, он отправил Дубинина и еще троих человек к реке для того, чтобы они определились с местом проведения диверсии. А возможно, и для ее проведения в подходящий момент, если здесь что-то сложится не по плану Обера.

– Но для поджога требуются «шизы», – ввернул Тимохин, – а их Дробус должен получить лишь завтра…

– У Дубинина есть зажигательные шашки. Он забрал последние, что оставались в Глумино.

– Откуда тебе это известно? – поинтересовался Крымов.

– Случайно. Из разговора Обера с Дубининым. Для проезда к Горовке им нужен был пропуск. Я сделал его и отвез на Луговую. Там и услышал часть их разговора, как раз насчет ШЗБ-500. Дубинин должен был забрать последние пять шашек. Остальные, как знаете, завтра подвезет Закладин. Это уже для самого Дробуса. Дальнейшие планы Обера мне неизвестны.

– Он перечислил деньги на твой счет?

– Вы и об этом знаете?

– Мы знаем больше, чем тебе хотелось бы. Так перечислил или нет?

– Это я узнаю только утром.

– Во сколько назначена встреча с Закладиным?

– Точное время не оговаривалось. Закладин должен позвонить мне сразу, как выйдет из Переслава и пройдет основной пост ДПС за Окой.

– Откуда Закладин должен привезти зажигательные шашки? – спросил Тимохин.

– Со склада какого-то придорожного кафе, что находится на окружной дороге. Этим кафе владеет Тимур. Ничего больше ни о кафе, ни о Тимуре я не знаю.

– А Закладин?

– Тот должен знать… По крайней мере, точное расположение кафе. А возможно, и Тимура.

– Кто-то еще, кроме тебя, Тимура и Закладина, работает на Дробуса в районе?

– По-моему, нет. В Глумино точно никто. В деревнях у реки тоже вряд ли, иначе Дубинин не искал бы место поджога – его ему указали бы.

Крымов поднялся из кресла, прошелся по комнате.

– Ладно! Будем считать, что ты действительно решил помочь нам. Но учти: если задумал вести двойную игру, то лучше откажись от этого прямо сейчас. Иначе…

– Угрозы ни к чему. Я не идиот, чтобы играть с вами.

– Надеюсь! Значит, так… Находишься на территории. Как только отзвонится Закладин, сообщишь об этом мне, и я скажу, что делать. И в дальнейшем все действия только по моей или полковника Тимохина команде.

– Так точно!

– Теперь отдыхай. Мы уходим. Ствол, естественно, забираем. Если есть еще оружие, советую сдать сейчас же!

– Не имеется.

– Это хорошо… И последний вопрос: кто-либо из охраны может быть связан с Дробусом – скажем, для того, чтобы осуществлять контроль над тобой?