Честное комсомольское!

Хороший русский свою страну не хает?

– В своей книге вы приводите эпизод, когда журналистка из Канады, послушав одного из выступающих из России, спросила: «А что, разве русские писатели к нам больше не ездят?» – «С чего вы взяли, что эти нерусские, которые ездят?» Она говорит: «Русские свою страну так не хают».

– Да, это правда.

– А почему мы не должны выявлять какие-то недостатки, проблемы, больные места? Ведь для того чтобы вылечить пациента, врач сначала ставит диагноз.

– Критика и охаивание не одно и то же. Нормальная позиция: да, моя страна не идеальна, в ней множество недостатков, которые я хочу изжить. Но в любом случае – это моя страна, которую я буду защищать, отстаивать – ее традиции, принципы, ее границы, включая наш Крым. Я буду радоваться ее достижениям, успехам, обличать пороки и провалы. Но совсем другое дело, если люди, которые представляют СМИ или литературу, считают нашу российскую цивилизацию тупиковой, о чем любят порассуждать, представляя нашу Державу за рубежами. Ни от французских, ни от американских журналистов я не слышал ничего подобного. От наших постоянно. Стоит ли удивляться, что у многих из них двойное гражданство.

– А кто-то даже и уехал.

– Да, но возвращаются, чтобы заработать в «немытой России». Но если тебе не нравится наша цивилизация, наша общность, раздражают русские, – лечись за рубежом. В Советском Союзе, когда было непросто эмигрировать, даже если ты еврей, я такие настроения понимал и даже сочувствовал: человека заставляют мыться в русской бане, а он любит финскую. Но теперь-то никто не держит: не нравится Бирюлево, живи на Брайтон Бич. Так нет же… Возвращаются, чтобы доругаться.

– И вот вы решили, что у людей назрело желание быть русским?

– Оно всегда было. Но если учесть, как активно обсуждалось мое эссе в соцсетях и на сайте «Литературной газеты», видимо, желание быть русским сегодня обострено. Хотя у некоторых мысль об этом вызывает иронию. Кстати, название мне подсказал Козьма Прутков: у него есть стихотворение «Желание быть испанцем». Оно пародийное: смешно, когда уроженец российских снегов хочет быть испанцем. Вероятно, сегодня кому-то и желание быть русскими кажется нелепым. Кстати, собственная этничность смешной им не кажется. Любой народа существует, пока есть люди, которые хотят быть чукчами, кумыками, евреями, хакасами… И русский народ будет существовать до тех пор, пока не переведутся люди, которые хотят быть русскими. И исчезновение народа начинается с нежелания и боязни принадлежать к тому или иному этносу. Смысл происходящего на Украине именно в том, чтобы отбить желание быть русскими, говорить на родном языке, отказаться от исторической связи с Россией. Увы, пока им это удается.

Русский – это не по крови…

– Мы поняли название книги немного по-другому – с акцентом на слово «быть». То есть «быть» – значит проявлять себя, гордиться своей национальностью, не бояться открыто признавать это. И не бояться быть при этом обвиненным в шовинизме и во всех грехах. Есть ощущение, что в вас говорит какая-то обида, что ли, что русский народ в этом плане как-то зажимается, ограничивается в этих своих проявлениях быть именно русским, а не каким-то другим.

– Да, это так. То, что у нас в России русским быть как-то неловко, и то, что во многих русских городах и весях запустение, это звенья одной цепи. Но говорить об этом не принято, даже опасно. Думаю, мне это тоже даром не пройдет.

– Разжалуют. Сошлют?

– Дальше письменного стола не сошлют.

– Из русских писателей вас не исключат?

– Из российских писателей могут, а из русских едва ли. Но вопрос настолько важен, что о себе думаешь в последнюю очередь. Смотрите, идет сильное изменение этнического состава населения. В Москве это уже бросается в глаза, но и в областных городах, районных центрах тоже заметно. Процесс это естественный, особенно если учесть имперскую природу нашей страны. Остановить его нельзя. К тому же, взаимодействие наций обогащает социум, но до тех пор, когда под удар не попадают цивилизационные основы. А носители нашего архетипа – русские люди.

– Да у нас в каждом столько крови намешано: потри любого русского – найдешь татарина. Или грузина. Или поляка. Или еще кого…

– Нет, это не так: русские одна из самых гомогенных, то есть, чистокровных наций. Не я это говорю, а генетика. Но правы вы в том, что в нашей цивилизации вопрос крови второстепенный. У нас русский тот, кто чувствует себя русским, хочет быть им.

– То есть, кто думает по-русски…

– … Знаете, есть люди, которые по-русски думают, но говорят и пишут о русских гадости. Лучше сказать: они чувствую мир по-русски.

– Выпивает, в конце концов, по-русски.

– О, это уж обязательно! А если серьезно, надо хотеть быть русским и сознательно противостоять тем, кто разрушает наш уклад обычаи, язык, веру… Полиция тут не поможет. Нужно сплочение. Не зря же наши либералы так не любят слово «соборность».

– А литература?

– Настоящая литература всегда рождает общественное движение. Может, из-за этого русские писатели почти исчезли из телевизора?

– Средства массовой информации?

– Русская проблематика должна занимать в СМИ гораздо больше места, чем сейчас, помогать оформлению русским общин. Заметьте, в Москве есть очень влиятельные национальные общины – таджикская, узбекская, азербайджанская, армянская… А русская-то где?

– Но при этом они граждане России.

– Во-первых, не все. Во-вторых, мы говорим не о гражданстве, а об этнической принадлежности. Оттого, что графа «национальность» исчезла из паспорта, чеченец не перестал быть чеченцем еврей – евреем, а русский – русским. У нас есть и китайские, вьетнамские общины. Они тут работают, и слава богу, что работают. Речь-то о другом: если есть разные мироощущения и уклады, они всегда, так или иначе, будут притираться, не всегда мирно. А кто будет отстаивать русский уклад? Районная управа? Нет, русская община.

Мы – русский народ. Вымирающий…

– Государство должно проявить какую-то инициативу?

– Ну а как же! У нас есть национальные субъекты, там есть министерства, аппарат, занимающиеся проблемами данного этноса, как титульной нации. У русских этого нет в силу специфики расселения, в масштабах страны русской проблематикой никто системно не занимается. Ну, создайте, повторяю, в правительстве какой-нибудь русский Приказ, куда можно прийти и сказать…

– «Хочу, чтобы был „Русский дом“ в моей Астрахани».

– Кстати, Астрахань – многонациональный город, и там тоже мощная русская община не помешает. Она нигде, кстати, не помешает. В Кимрах и Талдоме тоже.

– Но, как мы понимаем, это должна быть какая-то самоорганизация населения.

– В России любой самоорганизацией всегда занимается Кремль. Тем более что русских веками отучали самоорганизовываться. И отучили-таки. В свое время формирование национальных культур в современном виде происходило централизованно, была специально объявлена политика «коренизации», когда народам бесписьменным создавался алфавит, народам письменным, но не очень развитым (их Сталин называл «запоздавшие народы») помогали сформировать свою техническую и творческую интеллигенцию. Нынче в смысле национальной самоорганизации «запоздавшим» оказался русский народ. Помочь ему структурироваться, считаю, необходимо, даже с точки зрения возможных угроз, которые связаны, допустим, с исламским экстремизмом. А кто будет противостоять? Православная церковь – это хорошо, но православная церковь – духовная скрепа, не уверен, что она сможет организовать отпор даже украинским раскольникам, захватывающим храмы. Или возьмем такой момент. Произошел конфликт на национальной почве, скажем, русских парней с какими-то «башибузуками». Поножовщина, жертвы, чаще среди русских, не приученных чуть что хвататься за ножи. Было? Было. Что дальше происходит? За интересы «башибузуков» поднимается местная национальная община…