Честное пионерское! Часть 3

Юрий Фёдорович вынул изо рта сигарету.

— Ты о каком полковнике Галустяне говоришь? — спросил он. — О моём начальнике?

Я кивнул.

— Дядя Юра, он на постоянной основе затаривается мясом у бригадира рубщиков с городского рынка, — сообщил я. — У того самого, что придумал ход с бомбой. А вот зять полковника получает свёртки с мясом не от бригадира, а от его оппонента — от будущей жертвы бомбистов.

Я хмыкнул и продолжил:

— Вот и не может эта уже полгода воюющая между собой парочка выжить друг друга с «хлебной» работы. Хотя оба уже пытались уладить спор таким образом. Жалобы и кляузы не действуют на администрацию рынка: уволить рубщиков не позволяют их влиятельные покровители.

Каховский нахмурился.

— Зять полковника… это который… конторский, что ли? — уточнил «дядя Юра».

— Он самый, — ответил я.

Юрий Фёдорович покачал головой.

— Ну… делааа, — протянул он. — Точно: как в Чикаго.

— Финал этих дел случится пятнадцатого октября, — сказал я.

Продолжил:

— Бригадир устранит конкурента и обидчика руками своего зятя, служившего в Афганистане. Тот соорудит бомбу и подбросит её в припаркованную у подъезда на Суворовской улице машину. Взрывной механизм не даст осечки. Вот собственно и все дела.

Я развёл руками и сообщил:

— Дядя Юра, я почти уверен, что с доказательствами в этом деле проблем не будет. Потому что зять бригадира не станет долго отпираться. Он выдаст вам заказчика с потрохами. Дело закроете быстро. Если не помешают начальники. Вот как-то так.

Я повёл плечом.

— Начальники, говоришь? — переспросил Юрий Фёдорович.

Он задумчиво посмотрел сквозь лобовое стекло.

— Вот только Светка… — сказал я.

Каховский не отреагировал на мои слова — майор милиции сидел неподвижно, даже не моргал.

— Дядя Юра! — сказал я.

Зоин отец дёрнулся, уронил себе под ноги сигаретный пепел, повернулся ко мне.

— Слушаю тебя, затёк, — сказал он.

Я спросил:

— Дядя Юра, надеюсь, мы всё же обойдёмся без взрыва?

* * *

С Юрием Фёдоровичем Каховским я попрощался, когда мы подъехали к Надиному дому. Выбрался из автомобиля, с удовольствием набрал в лёгкие большую порцию свежего воздуха (вытеснил им табачный дым). Увидел, что вместе с Вовчиком меня во дворе дожидался Павлик Солнцев. Одетые в школьную форму мальчишки сидели на лавке, снова о чём-то спорили (их портфели лежали на краю песочницы). Я помахал приятелям рукой. И вздохнул: понял, что моя группа любителей чтения сегодня вновь соберётся в полном составе. А это означало, что (как только приготовлю обед и ужин) я до вечернего похода на тренировку буду вновь рассказывать о Гарри Поттере.

История о юном волшебнике мне порядком поднадоела. Я уже раскаивался, что превратил её в «бесконечную» эпопею. И подумывал «свернуть» повествование. Вот только я пока не придумал, как быстро и достойно его завершу (так, чтобы не разочаровать слушателей). Уже прикидывал, о каких событиях поведаю детям сегодня (шагал домой во главе своего маленького отряда и прокручивал в голове сюжет пятой книги Роулинг). Думал: сделаем с мальчишками уроки, и приступлю к рассказу — если придёт Зоя. Но та прибежит, в этом я не сомневался. Каховская (без сомнения) сегодня будет выпытывать, куда «на самом деле» я ходил во время школьных занятий.

* * *

В «Ленинском» на сегодняшней тренировке я снова занимался с Лежиком. Несколько раз постоял в паре и с другими мальчишками. Но отрабатывал броски меня именно с Олегом Васильевым. И с ним же Верховцев выставил меня на тренировочный поединок (при том, что я пока толком и не освоил никаких борцовских приёмов, кроме страховки). Лежик по-прежнему не считал меня серьёзным противником. Справедливо не считал. Он бросал меня на маты, будто мешок с песком. Мишино тело всё ещё запоздало реагировало на команды своего умудрённого опытом многочисленных спаррингов нового хозяина. Я чувствовал себя неуклюжим и медлительным (вновь и вновь убеждался на собственном примере, что «знать» — не значит «уметь»). В тренировочном бою легко просчитывал действия противника. Вот только не успевал этим преимуществом воспользоваться.

* * *

А вечером к Наде снова пришёл Виктор Егорович Солнцев (без букета цветов, но с пакетом шоколадных конфет — «к чаю»). В прихожей он поцеловал свою невесту. Но сразу не пошёл вслед за Надеждой Сергеевной в гостиную, а перешагнул порог моей комнаты. Я прервал чтение (сегодня я приступил к роману «Мальчик со шпагой» Владислава Крапивина, потому что Зоя не пришла к нам после тренировки — осталась дома «помочь маме»). Улыбнулся, ответил на папино приветствие.

Бодрым голосом поздоровался с Виктором Солнцевым рыжий Вовчик. И даже Паша недовольно буркунул: «Привет». Мальчишки тут же взглянули на меня в ожидании продолжения истории (перед приходом Виктора Егоровича Серёжа Каховский вернулся на железнодорожную станцию, где его поджидали хулиганы — до появления «всадников» мы пока не добрались). Но папа не ушёл. Он неуклюже прижал локтем к своему боку коричневый портфель, щёлкнул пряжкой. Извлёк из портфеля тонкую белую картонную папку.

— Михаил, — сказал он. — У меня тут недавно выдалось немного свободного времени… и я подумал…

Виктор Солнцев смущённо пожал плечами.

— Паша мне регулярно пересказывает твои истории о волшебнике из Англии, — сообщил папа. — Мне они очень нравятся. Часто думаю об этой повести. Я уверен, что она понравилась бы и другим — даже взрослым. Если бы они могли её прочесть.

Он вздохнул.

— Миша, я вспомнил наш с тобой разговор, — сказал Виктор Егорович, — тот, где ты признался, как трудно тебе писать длинные тексты. И решил тебе помочь. Вот, взгляни на это.

Он протянул мне папку.

— Тут только начало, — сказал Виктор Егорович. — Первая глава. У меня не получилось использовать англицизмы. Поэтому я некоторые названия изменил. Но, если хочешь, мы позже всё переделаем!

Я положил на стол потрёпанную книгу Крапивина. И заглянул в отцовскую папку. Увидел тонкую стопку серой бумаги. А сверху — титульный лист. Задержал взгляд на двух коротких строках, отпечатанных на пишущей машинке. Не удержался — хмыкнул. Потому что прочёл: «Игорь Гончаров в школе магии и волшебства. Повесть-сказка».

Глава 5

«…Ты волшебник, Игорь; как и твои родители, Лиля и Женя Гончаровы, тоже были волшебниками», — вертелась в моей голове вычитанная в папиных записях фраза. Я мысленно повторял её вновь и вновь, будто верил, что она поможет мне уснуть. Натянул на грудь одеяло, поправил подушку. Снова посмотрел на будильник — его стрелки показывали уже начало одиннадцатого. Обычно в это время я уже спал. Но сегодня уснуть у меня никак не получалось. Мысли не желали успокаиваться — перескакивали с темы на тему. То я думал об убийстве Оксаны Локтевой; то вспоминал свой разговор с генерал-майором Лукиным; то прикидывал, всё ли рассказал Юрию Фёдоровичу Каховскому о взрыве на Суворовской улице.