Честный враг – наполовину друг

– Слушаю вас.

– Вы прибыли? – спросил я начальственным, но доброжелательным тоном.

– Так точно.

Наверное, мой голос походил на чей-то, и меня приняли за другого.

– Никого нет?

– Устроили засаду.

– Ладно, можете отдохнуть. Душ принять не забудьте. Зачем ты, дурак, трубку взял?

– А если ему кто-то звонит.

Судя по тону, мой собеседник начал сомневаться или в голосе, или в лексиконе.

– А если это он сам звонит? Не-ет, такие балбесы только у вас могут служить. Прими душ и ложись спать. Я до завтра дома не появлюсь.

Такой фразой я закончил разговор и одновременно поставил задачу – ждать моего прихода до завтра. Фраза была произнесена в приказном порядке. Наверняка послушаются. Может быть, и насчет душа послушаются...

Я вытащил из телефона новую сим-карту и выбросил ее в окно машины.

* * *

У нас с Копченым в Грозном было не меньше десятка мест, где можно было заночевать. Но хотелось, чтобы машина оставалась и под приглядом, и под рукой. И потому я выбрал дом в частном секторе в пределах города, но с возможностью свободного выхода за его пределы. Это тоже было важно, учитывая, что нас ищут уже именно в городе. И я подозревал, что город в данный момент перекрыли, стремясь нас не выпустить. Исходя из того, что городскую нашу квартиру отследили, хотя и не знаю, каким образом, я предположил, что дом в поселке Кирпичный завод может оказаться тоже не совсем «чистым». Но это еще следовало проверить.

Впрочем, нас с Копченым такое положение вещей не слишком утомляло. Мы даже слегка привыкли к нему, поскольку город ради нас перекрывали уже четырежды. И в этот раз, пока мы добирались до нужного дома, чтобы там отсидеться, по улицам только навстречу нам на скорости проехали четыре милицейских машины. Менты всматривались в прохожих, среди которых нас, естественно, не было. Я же ехал спокойно, и даже правила не нарушал, и благополучно прибыл на место.

Нашу машину, должно быть, увидели из окна, и узнали. Мы здесь уже однажды отсиживались трое суток. Это было полтора месяца назад. И потому до того, как я успел выйти из машины и нажать кнопку звонка на столбике у калитки, ворота слегка скрипнули и стали открываться. Я смело въехал во двор.

Вечер и половина ночи у меня были невеселые. Я даже уснуть не мог от подступивших тоскливых мыслей. Оборвался след, на который я надеялся больше всего. И смерть Иналукова поставила меня в сложное положение. Будь я профессиональным розыскником, я бы, наверное, сумел проанализировать ситуацию и найти возможность выйти на след главного действующего лица. Но я только психолог, хотя и высококвалифицированный, и не знаю даже методологию поиска виновного. И добиваюсь я всего методом тыка. Но так я могу до конца жизни искать виновника моих проблем и не найти его. Более того, сам поиск может стремительно сократить мою жизнь, поскольку и сам я становлюсь участником обратного процесса. То есть меня тоже будут искать. И в конце концов могут найти. У них больше возможностей и физических, и технических, у меня же вся надежда на свои умственные способности, на умение анализировать и делать правильные выводы. Но сейчас я стою в середине лабиринта и не знаю даже, в какую сторону мне податься. А Минотавр ждет где-то впереди.

Дорога может быть долгой, она может быть даже бесконечной, а поиск безрезультатным. По-всякому могут повернуться события, а мне уже не двадцать лет. Может быть, бросить все, оставить поиск, забрать с собой Давида Копченого, воспользоваться тем, что не нахожусь в международном розыске, и уехать в Англию? Там я буду жить спокойно, буду заниматься наукой, никому не буду мешать, и мне никто не будет мешать. Катрин давно мечтает купить океанскую яхту. Большую, дизельную, быстроходную. Когда устану от науки, просто в океан выйду. Научусь управлять яхтой и буду плавать. Чем это не достойная жизнь? И Копченого должность старпома на яхте вполне устроит.

Такие мысли и раньше, бывало, посещали меня.

Но тогда был виден путь в поиске. Тогда был жив главный свидетель, который мог дать показания. И отчаиваться было совершенно не от чего. Сейчас же остался еще один свидетель, до которого стоит добраться, – Асхаб Гойсумович Абдулкадыров, старший следователь по особо важным делам следственного комитета при прокуратуре Чечни. Но, во-первых, у меня не было уверенности, что он настоящий свидетель, а не пешка в чужой игре. Даже с полковничьими погонами на плечах можно быть пешкой, которой никогда не представится возможности пробраться через всю шахматную доску на противоположный край и стать там значимой фигурой. И потому он знать должен гораздо меньше погибшего Иналукова. А, во-вторых, я не уверен, что старший следователь пожелает что-то сказать. Если на Иналукова я мог еще надавить, сообщив о том, что его готовы принести в жертву, то на Абдулкадырова в этом плане надавить трудно. Хотя тоже возможно.

Стоит над этим подумать. А в Англию я всегда успею.

В этот момент позвонила Жансари.

– Как дела, Исрапил? – поинтересовалась она.

– Спасибо, хуже некуда.

– Настроение скверное?

– Скверное.

– И по этому поводу ты самосвал угнал?

Я не сразу понял, но потом вспомнил, что Иналукова переехал самосвал.

– Нет, самосвал угнали те, кто желал не позволить Зубаиру Джунидовичу встретиться со мной. Мы с ним о встрече договорились. И его убрали.

– Это правда?

– Я не вижу смысла обманывать. Я даже по телефону предупредил его о возможности убийства и предоставил доказательства. Он все равно не поверил. Но его телефон, видимо, прослушивался.

– А обвиняют опять тебя. Город перекрыт.

– И пусть, разве мне жалко.

– Ладно, Исрапил. Ты меня утешил. Кстати, жениха мне не подыскал, как обещал?

– Пока только глухие старики попадаются. Зачем тебе такой?..

– Мне нужен качественный, – вздохнула Жансари.

Хорошую характеристику она подобрала. Ни разу не слышал, чтобы женихи были качественными или не очень.

* * *

Я долго не мог уснуть и спал беспокойно.

Мобильник был в кармане. Пришлось встать и сходить за ним. Определитель показал тот же номер, с которого мне на этот телефон пытались вчера дозвониться. Если первый звонок мог быть ошибочным – не ту кнопку при наборе нажали, то повторный звонок говорил о том, что разговора добивались именно со мной. И я ответил сонным голосом:

– Слушаю вас внимательно.

Ответил я по-чеченски. А в ответ прозвучали русские слова:

– Я хотел бы поговорить с Исрапилом Хамзатовичем Азнауровым.

Голос был совершенно незнакомым. И номер телефона, судя по следующим после восьмерки первым трем цифрам, относился к московскому региону. Кто там, в Москве, мог интересоваться Людоедом?

– Я слушаю, – повторил я.

– Вы меня не знаете, – сказал незнакомец. – И, скорее всего, мы с вами никогда не встретимся. Я выполняю просьбу своего друга подполковника Студенкова. Вы готовы выслушать несколько советов?

– Говорите, – разрешил я.

– Самое главное... Я, обладая определенными техническими возможностями по своей службе, сумел проверить и потому предупреждаю вас, что ваш электронный адрес просматривается с какого-то компьютера, предположительно, расположенного в регионе Северного Кавказа. Не буду утверждать, что в Чечне, пока могу определенно назвать только регион. Если будут более точные данные, я сообщу вам. Все ваши сообщения и сообщения, направленные вам, читаются, а в вашем компьютере стоит, скорее всего, «троян». Надеюсь знаете, что это такое?