Четкие линии

В лабораторных условиях для раскрашивания используют пастель, акварель проигрывает в данном конкретном случае по цветовой насыщенности. А пастельные краски способны сохранять яркость в течение многих лет. Они подходят для неторопливого рисования, когда требуется проверить ровность бумаги, подобрать другой вид, если понадобится, контролировать количество воды на кисти. На улице попросту не хватает времени, есть только ватман и турист, который желает получить сувенир.

Поэтому лучше всего взять либо восковые, либо пастельные карандаши. Я использую комбинированную технику, потому что восковые рисуют плавные линии, изгибы, мягкие, широкие цвета, а пастельными удобно прорисовывать мелкие детали. Если их правильно ретушировать, то невозможно отличить один вид от другого, при условии правильного нанесения, конечно.

И при условии использования магического аналога карандашей. Не устаю радоваться развитию художественной промышленности.

– Эванс, ты как на войну собираешься!
– засмеялась Зорана, и ее смех подхватила соседка из итальянской лавки. Мегги, художница, “приписанная” к той кафешке, помахала рукой, потыкала пальцем на артиллерию карандашей, точилок, стерок, которую я всегда вытаскивал для работы. Показал ей язык, на что молодая художница расхохоталась, демонстративно утирая слезы. Туристы смотрели на представление весело, со смехом. Неформальность в Камден приветствуется, равно как и свобода выражения своих чувств.

– Добрый день, - ко мне подошла молодая парочка, держащаяся за руки. Девушка смущенно улыбалась, стояла чуть позади своего парня.
– Я хотел бы заказать портрет своей невесты.

– Обычный или шарж? Цветной или черно-белый?

– Цветной, обычный портрет, - девушка закивала.

– Прошу, присаживайтесь, - поставил еще один раскладной стул.

Девушка села, приняла удобную и красивую позу. Чуть поправил ей волосы. Симпатичная, круглолицая, с носиком-кнопкой, стеснительная и милая. Похожа немного на щенка, даже пахло от нее, по-моему, молоком и медом.

Рисовать нужно быстро, но старательно. И права на ошибку уличные художники не имеют, так как обычно ездят на свои места работы издалека, запас бумаги у них ограничен. А покупать что-то поблизости - невероятно дорого, все же туристический район.

Стоит работа от трех до восьми фунтов, в зависимости от самого художника, качества бумаги, получившегося результата. Да и просто как левая пятка пожелает.

Девушка, получив портрет, сияла, не могла налюбоваться.

– С вас пять фунтов.

Молодой человек рассчитался, и пара направилась к речному трамвайчику. Еще бы зашли в чайную, было бы совсем здорово. На воде дует ветер, прохладно, а чай в руках согревает. А, нет, зашли, значит, опытные, не в первый раз в Камдене.

А вот и туристы потихоньку подтягиваются. Я забрал волосы резинкой на затылке, чтобы не отвлекаться на них позднее.

В обед подошла Мегги, протянула стакан с горячим чаем. Милая девушка, с длинными каштановыми волосами, прямым носом с редкими веснушками. У нее они выглядят как коричная присыпка на пирожном, приятно, придают озорной вид.

– Пойдем, передохнем, - она потрясла рукой.
– Сегодня просто какой-то шквал клиентов! Удалось заработать пятьдесят фунтов. Такие дни - большая редкость, настоящее везение. Ни за что не положу деньги в банк, потом их не выцарапаешь.

Мы заняли свое привычное место на мосту, впереди расстилалась река, шумели, закрываясь и открываясь, массивные ворота шлюза, пропуская очередной кораблик. Чай пах имбирем и апельсином - любимый вкус Мегги. Девушка достала бутерброд с сыром, ветчиной, листьями салата и каким-то совершенно дивным соусом, который так превосходно готовила ее мать. Я достал гамбургеры из ближайшего бистро. Мегги не могла позволить себе тратить заработанные деньги на быстрое питание, она всегда брала еду из дома. А потому обожала фастфуд. Переглянувшись, поменялись порциями, рассмеявшись. Маленькая традиция.

Соус действительно выше всяких похвал! Мама у Мегги просто чудо.

– В этом году практика, - девушка усиленно работала челюстями.
– Вот и набиваю руку. Не знаю, куда нас отправят. Разумеется, все лучшие места достанутся Тревору и компании, - неприязненно проговорила художница.

Она уже рассказывала про “спортсмена, красавца” Тревора Дэвиса, сына владельца известной галереи. Что, по мнению самого парня, давало ему право терроризировать окружающих.

– Не бери в голову, - фыркнул в ответ.
– Ты талантливая, все равно пробьешься. К тому же, видел мужчину неподалеку, он внимательно следил за твоей работой, оценивал рисунки.

– Где он?
– переполошилась Мегги. Быть объектом преследования страшно.

Я кивнул подбородком. Высокий брюнет в кожаной куртке, джинсах, ладно сидящих на крепких, мощных бедрах. Как гей и как мужчина, пусть еще и маленький, заявляю: горяч, невыносимо горяч! Пусть не красавец, но… ух! Мужчина вах и вай ме, как шутила моя бабушка про дедушку в молодости.

– Не первый день уже приходит. Может, какой-то журналист или художник. Ты ему определенно понравилась, - думал подшутить, но встревожился.

Мегги резко побледнела, попыталась спрятаться за стаканом с символикой лавки.

– Ты чего?

– Это Дэвис-старший, - прошептала она, едва шевеля губами.
– Эванс, спрячь меня! Мне нужно уйти!

Угу, конечно! Владелец известной галереи заинтересовался тобой, мышка, а ты сбежать хочешь? Ну, уж нет! Прикинул расстояние до мужчины, не так уж далеко он стоял. Пил кофе, перекусывал булочкой.

– Мистер Дэвис, а следить за сокурсницами своего сына нехорошо! Лучше бы в ресторан пригласили девушку.

Упс, кажется, он подавился! Какой-то сердобольный байкер бьет его по спине, явно стараясь стрясти позвоночник в штаны.

– Грей, я тебя прикончу!
– почти на парселтанге получилось. Ты моя умничка!

Надо отдать должное, мужчина не растерялся. Подошел, протянул руку.

– Мне очень приятно познакомиться с вами, Мегги, и вашим братом.

– Это не мой брат….

– Мы вообще не родственники, - не блей так, радость моя, а то он тебя не слышит.
– А вы почему следили за ней?

Детям прощается многое, особенно, если похлопать ресничками и сделать глупый вид. Ну, и пусть не верят, приличия-то соблюдены.

– Я хотел бы пригласить вас устроить выставку в моей галерее, посвященную молодым талантам Лондона.

– А ваш сын тоже будет?

Да, я беспардонный, но мне можно, мне только двенадцать. И у меня большие зеленые глаза из-под лохматой, полосатой челки.

– Нет, - мужчина грустно усмехнулся, - что бы там не считал Тревор, у него мало таланта к рисованию. В академию я отдал его, чтобы в дальнейшем передать свое дело. Так как насчет ужина, Мегги? Сегодня в восемь? Встречаемся на этом же месте.