Четверо со «Сринагара»

Мой удар обладал не большей силой, чем пощечина, которой семнадцатилетняя девочка награждает своего чересчур предприимчивого приятеля, но это было все, на что я был способен. Поэтому я снова повторил его. Этот был не сильнее первого, но Наварро все же перестал шевелиться. Я посмотрел на двух других мужчин, лежавших на дороге. На кровавый ужас.

Четыре динамитных палочки, взорванные на таком расстоянии, не очень-то церемонятся со своими жертвами. Они не проделывают в их телах маленьких аккуратных дырочек: динамит рвет и терзает, отрывает напрочь руки и ноги, дробит черепа, ломает ребра, выдавливает глаза и превращает тела в окровавленные мешки, набитые кошмарным месивом из мяса, костей и измочаленных внутренностей.

Когда я снова обернулся к Наварро, я увидел Эллен, которая вышла из машины и направилась ко мне.

— Вернись! — закричал я. — Не подходи сюда!

— Я просто… Что с тобой, Шелл!

— Со мной все в порядке! Возвращайся в машину!

Она повернулась, сделала два шага к машине и снова остановилась. Медленно, словно нехотя, она не то чтобы упала, а просто как-то опустилась на землю. Она так и застыла в этой странной позе, сидя на дороге, повернувшись ко мне спиной, низко склонив голову и спрятав лицо в ладони.

Я осмотрел Наварро. Какой-то шальной осколок воткнулся ему в бедро, разорвав брюки и кожу, но в остальном он казался невредимым, если не считать шока и контузии от удара взрывной волны. Во всяком случае, он вовсе не выглядел так, словно собирался умереть, по крайней мере, от динамита.

Я перевернул его на спину. Из носа у него текла кровь. Он застонал. Через минуту он придет в себя…

Неожиданно мне пришла в голову отличная мысль. Если Наварро поверит в то, что он умирает, мне не составит большого труда вытянуть из него все, что он знает о преступлении. Во всяком случае, стоило попытаться.

Кровью, вытекавшей из носа, я измазал все его лицо, руки и грудь рубашки, затем поднял пистолет и стал ждать.

Веки его задрожали. Он застонал, провел языком по пересохшим губам и замер от ужаса, не успев убрать язык, когда его широко раскрывшиеся глаза заметили меня, сидящего с ним рядом на дороге. Я дал ему достаточно времени, чтобы прийти в себя окончательно.

— Плохи твои дела, Джо, — сказал я.

— Доктора… — прохрипел он. — Отвези меня к доктору…

— Ах вот как? Доктора тебе? А не ты ли только что собирался прикончить меня вот этим? — я помахал пистолетом перед его носом. — Не ты ли так радовался возможности убить меня?

Я постарался, чтобы это прозвучало как можно тверже, но голос мой плохо повиновался мне.

— Я вовсе не собирался делать этого. Я просто… — он скосил глаза на залитую кровью рубашку, затем поднял руки и в ужасе уставился на влажные пятна, покрывавшие их. Голова его свалилась обратно в грязь, руки бессильно опустились вдоль тела. Мне показалось, что он потерял сознание, но он снова прохрипел:

— Доктора… Доктора, умоляю!

— Слишком поздно, Джо…

— Ты думаешь… я умираю?

Я не сообщил ему, что я думаю.

— Не дай мне умереть… — продолжал он. — Слышишь? Я не хочу умирать… Не хочу!

— Выкладывай-ка все, что у тебя есть на душе, Джо. С самого начала. Легче будет встретиться со всевышним.

Он продолжал умолять о докторе слабеющим голосом. Я испугался, что он и в самом деле умрет у меня на глазах. Люди умирали и по значительно меньшим причинам, когда, например, их приятели в шутку «перерезали» им вены на руках, проведя по запястью кусочком льда, а затем лили воду в жестяной таз, уверяя свои жертвы в том, что это вытекает их кровь. Они умирали со всеми симптомами, характерными для смерти от потери крови. И Джо тоже буквально с каждой минутой становился все слабее и слабее.

— Ладно, — сказал я, — я позабочусь о докторе, Джо, как только ты расскажешь мне все, что тебе известно.

Его голова медленно качнулась из стороны в сторону.

— Слишком поздно… для доктора… Я умираю…

Я влепил ему крепкую оплеуху.

— Тебя еще хватит на то, чтобы выложить все, что ты знаешь! Если я не прикончу тебя до этого, приятель! Мне что-то не нравится сидеть здесь слишком долго, ожидая, когда ты загнешься. Выкладывай и побыстрее, пока я не потерял терпение!

Возможно, что моя пощечина помогла ему начать. Он заговорил, и достаточно быстро, в надежде, что успеет дожить до того момента, когда доктор спасет его от смерти. Во всяком случае, больше никаких хлопот у меня с ним не было. Когда я спросил, зачем он был в ту первую ночь на «Сринагаре» и что делали остальные трое, он разразился целой речью, изобиловавшей деталями и подробностями.

— Сильверман и Госс оба руководили всем делом. Я обеспечивал «рэкет» физической силой и организовывал всю грязную работу в основном при помощи Брандта и его банды из «табачного ящика». Брандт был также владельцем «Красного петуха», так что я мог в любую минуту войти с ним в контакт. Я заподозрил Велдена в двойной игре: он был слишком труслив, и я боялся, что он расколется. Поэтому я был на борту на случай, если бы им пришлось заняться всерьез. После того как мы немного повздорили с тобой там, на полубаке, я явился в каюту, чтобы сообщить им о тебе и о том, что твое присутствие на борту может означать крупные неприятности. Затем ты вдруг неожиданно ввалился в каюту… Ну, дальше ты знаешь… Когда я пришел в себя после твоего двойного свинга, Госс мне сказал, что им пришлось поскорее спровадить Велдена со «Сринагара» и что ты отправился вслед за ним. Мне поручалось уладить все это дело. Я договорился с ребятами Брандта, чтобы они занялись Велденом и тобой…

— Почему мной?

— Госс мне сказал, что если ты пронюхал о присутствия Сильвермана на борту «Сринагара» и о том, что Велден тоже был здесь, дело может чертовски осложниться. Они твердо решили убрать Велдена. Поэтому-то тобой и следовало заняться, прежде чем ты успел бы наделать нам кучу хлопот.

— А почему они вообще решили убрать Велдена?

— Он был замешан в какие-то земельные операции с Сильверманом и Госсом. Подробностей я не знаю.

— Зато я знаю…

Наварро все еще лежал навзничь на дороге с закрытыми глазами. Но дыхание его стало нормальным, и цвет его измазанного грязью и кровью лица принял более живой оттенок. Он был совершенно цел и невредим, если не считать того, что он был абсолютно убежден в том, что минуты его сочтены и он умирает.

— Что это за «дело», которым руководили Сильверман и Госс? — спросил я.

— Я почти ничего не знаю об этом. Госс просто говорил мне, что надо сделать, и я делал. Я выполнял только черную работу… — Он снова провел языком по губам. — Послушай, как насчет доктора, а? Я не хотел бы, чтобы он опоздал…

— После того, как ты выложишь все, Джо! Так что не тяни время. Кто участвовал в убийстве Велдена?

Он недовольно поморщился, вспоминая.

— Я… и те двое, что со мной…

— Их больше нет с тобой, Джо. Они едва не наступили на динамит, когда он взорвался.

— Откуда, черт возьми, у тебя вдруг оказалась эта адская бомба?

— Я думал, что это ты подложил мне ее сегодня вечером под капот «кадиллака» перед Окружным госпиталем.

— Так вот оно что! Нет, это не моя работа. Это Арти. Он любит громкие эффекты. Он пытался подловить тебя с самого начала, как только заварилась вся эта каша… — Наварро замолк на мгновение и негромко простонал: — Если бы ты знал, какую шумиху ты поднял! Наверное, не меньше десятка людей охотились за тобой. Включая и Арти…