Четверть мили

— Я собираюсь быстренько принять душ, а потом, может быть, мы сможем что-нибудь перекусить.

— Хорошо. — Я кивнула, когда он поцеловал меня в висок. Затем я уткнулась носом в подушку, чтобы еще раз вспомнить, как он ощущался внутри меня.

В ванной включилась вода, и я соскользнула с кровати на дрожащих ногах и поспешила одеться. Прежде чем Кэш успел меня остановить, я выбежала из номера, как можно тише прикрыв за собой дверь.

Оставив его, я смогла найти место, где можно было бы выплакаться.

Одной.

— Ты сбежала. — Кэш опустился на пляж и сел рядом со мной. Пряди его волос были влажными после душа.

— Прости, — сказала я хриплым от непролитых слез голосом.

Я пришла на пляж, чтобы поплакать, но в тот момент, когда я плюхнулась на песок, у меня уже не было сил. Потому что от слез легче не стало бы, а в тот момент мне нужно было беречь силы.

Кэш был прав. Было нечестно бросать Гриров и сразу же принимать предложение о работе. Но я собиралась переехать из его дома. Я собиралась пожить в помещении для персонала некоторое время. И я собиралась начать составлять план своего будущего.

Без него, как без постоянной составляющей моей вселенной.

— Я что-то натворил? — спросил он.

— Нет. — Я посмотрела на его профиль, тая от беспокойства в его голосе. — Мне просто нужно было подышать свежим воздухом. Это была череда эмоциональных дней.

Он рассмеялся.

— Прошло меньше недели с тех пор, как мы уехали. Кажется, что больше.

— Да, — пробормотала я, поворачиваясь к океану.

Семьи строили замки из песка. Парочки делали селфи. На пляже кроме нас не было никого, кто бы не улыбался.

— Я теряю тебя? — спросил он, глядя прямо перед собой.

— Я всегда буду твоим другом. — Я наклонилась и положила голову ему на плечо.

— Я не об этом спрашиваю.

— Я знаю, — прошептала я.

— Поговори со мной.

— Я не знаю, что сказать. — Я люблю тебя? Нет, спасибо. Моя стена самосохранения стала почти вдвое толще.

— Почему ты не хочешь поехать в Калифорнию?

— Потому что там у меня нет ничего, кроме старых воспоминаний. Я бы предпочла сосредоточиться на создании новых.

У меня не было семьи. Не было друзей. Я не хотел видеть свалку, потому что боялась, что реальность того, где мы жили, окажется для меня невыносимой.

— Ты хочешь устроиться здесь на работу? — в его голосе прозвучала боль, вероятно, потому, что он знал ответ.

— Может быть. Я думаю… Я думаю, что мне хотелось бы остаться в Херон Бич еще на некоторое время. С Арией.

Кэрол была права с самого начала. Мне нужно было немного времени, чтобы подумать и принять решение.

Кэшу не нужно было объяснять, что его не приглашали. Он кивнул, стиснув зубы. Затем он уставился на воду и других туристов, и мы вдвоем просидели на пляже несколько часов.

— Ты помнишь козу? — спросил он, когда мимо пробежала собака с летающей тарелкой в зубах.

— Ты имеешь в виду белого дьявола, который пытался меня убить?

Он усмехнулся.

— Примерно месяц назад папа спросил меня, не стоит ли нам начать разводить коз.

Я вздрогнула.

— Скажи, что ты сказал ему «нет».

— Я сказал: «Только через мой труп. Кэт придушит меня во сне, если узнает, что я согласился разводить коз».

Я улыбнулась. Это было именно то, чем я бы пригрозила, дословно.

Лидди была той, кто привел козу на ранчо. Она увидела малышку в магазине товаров для ферм и ранчо в Миссуле, и Джей Эр, будучи любящим, преданным мужем, купил своей жене козу. Кэш и Истон соорудили для своей мамы загон для животного, но каким-то образом козе всегда удавалось выбраться наружу. Как мы потом узнали, она перепрыгивала через него.

Эта чертова штуковина могла прыгать, словно была в «Эйр Джорданах».

Она никогда не была милым животным. До сих пор я считаю, что Лидди продали фальшивую выставочную козу. Потому что коза, которую она привела домой, больше всего на свете любила гоняться за ничего не подозревающими людьми и бодать их в зад — в частности, меня.

Козочка меня возненавидела.

Однажды я захотела принести Лидди пирог, который испекла сама. Это был мой первый пирог с тех пор, как она научила меня печь. Она потратила годы, обучая меня маленьким хитростям и передавая свои любимые рецепты.

Я была так чертовски горда этим клубнично-ревеневым пирогом, что не захотела ждать. Как только он остыл настолько, что его можно было нести без прихватки, я повезла его к ней домой.

Только я не поняла, что демон вырвался из своего загона.

Я припарковалась, взяла свой пирог и вышла из машины, закрыв бедром дверцу. Эта гребаная коза выскочила из-за угла их дома, и я в панике побежала в поле, а она гналась за мной по пятам.

Кэш в тот день катался верхом. Он заметил меня и помчался к нам, погоняя козу своей лошадью и выхватив блюдо с пирогом у меня из рук как раз перед тем, как я споткнулась.

Возможно, другой мужчина попытался бы спасти меня от падения. Но не Кэш. Он знал, сколько часов я проводила с Лидди на кухне. Это было до того, как мы стали жить вместе, но он знал, как важно для меня было испечь для нее подарок.

Поэтому я упала. Но он сохранил мой пирог.

В тот день я влюбилась в Кэша. Тот день стал поворотным моментом от симпатии к любви. Тот день также стал последним днем, когда коза жила на ранчо Грир.

— Помнишь, как мы пошли танцевать в бар, и ты наклонился, чтобы перевернуть меня, и твои штаны сползли с задницы? — спросила я. — Я никогда в жизни так сильно не смеялась.

— В свое оправдание скажу, что это были очень старые штаны. — Он усмехнулся. — Как насчет того случая, когда вы с Истоном устроили соревнование по поеданию тарелки начос?

— Пожалуйста, не произноси это слово. — Я поморщилась. Начос теперь был также ненавистен, как и зеленая фасоль.

Мы проговорили еще час, вспоминая старые времена. Это было то, по чему я буду скучать, когда мы привыкнем к новой жизни. Я еще долго буду оплакивать потерю нашей дружбы.

Моя задница затекла. Мне нужно было размять ноги. Я открыла рот, чтобы сказать Кэшу, что собираюсь прогуляться по пляжу, как вдруг его руки обхватили мое лицо, а язык скользнул по моим губам.

Я застонала, прижимаясь к нему. Вкус его губ, нежная ласка его рук, щекотание его бороды — это был лучший поцелуй в моей жизни.