Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]
Шрифт:
— Мне, действительно, все равно, раз ты настаиваешь, — согласился Клид. — В этот момент за ним гонится полиция, и он сам скоро ответит на все вопросы.
Она покосилась на детектива и улыбка исчезла с ее лица.
— Ну раз вы так хотите все знать, — внезапно решилась она, — Бертье был со мной в Туре. Он ни на секунду не отлучался от меня. Теперь, я думаю, вы оставите меня в покое с вашими идиотскими расспросами.
Недобрая усмешка заиграла на губах у Клида.
— Ты мастерски лжешь, — бросил он, вновь разъяряясь. — Только со мной тебе не справиться. Бертье мог быть
Она резко перешла в атаку.
— Докажите!
— Не беспокойся, — кивнул он. — Все докажу, в особенности роль, которая отводилась тебе в этом преступлении. С Бертье все ясно. Его отпечатки нашли на оружии, оставленном в номере Дравиля. Комиссар сообщил мне об этом, когда я звонил.
Плечи Мари-Жур внезапно обмякли. Слова Клида подействовали как удар хлыстом. Она прикрыла глаза, пытаясь устоять. Она нашла силы, но Клид понял, что на этот раз — все, конец.
— Вы грязный лжец! И вы пытаетесь поймать меня на такую дешевую наживку?
— Ну хорошо, — сказал Клид, пытаясь казаться безразличным. — Ты объяснишь все следователю. Но если ты считаешь, что проведешь его, то зря рассчитываешь. Будет лучше откровенно рассказать, что и как произошло, если не хочешь закончить свои дни за высокими стенами тюрьмы.
Она опять разревелась.
— Мне все равно, что со мной будет. Я сказала вам правду.
Внезапно Клид прервал ее.
— Ты меня утомляешь. Я сказал тебе, что у нас есть доказательства: стрелял Бертье. И я знаю, что задумала все ты.
— Нет!
Она сдавалась. Клид чувствовал, что его наполняет непонятная жалось. Тем не менее в глубине души он надеялся, что эта девчушка менее порочна, чем кажется. Судьи, может быть, лучше его разберутся в секретах этого маленького существа, которое, казалось, создано для радости жизни, а натворило столько всего для пожизненного заключения. Конечно, окружение, в котором она оказалась, несет немалую ответственность за крах ее надежд. Ибо откуда она родом, эта малышка? Казалось, никто этого не знал…
— Нет? — ласково переспросил Клид.
Она задрожала, как осенний лист, поднялась и шагнула к Клиду. Казалось, она взывала о помощи, но Клид лишь ободряюще кивнул.
— Конечно, вы великий детектив, месье Клид, — севшим голосом произнесла она, — но вы ошибаетесь. Бертье не убивал Жана. Это все я, я одна. Я завидовала. Хотела, чтобы он развелся. Он отказывался. Мы повздорили. Он был, как вы сами поняли, отвратителен. Он сказал мне, что не желает меня видеть, чтобы я убиралась к черту.
Две недели я пыталась забыть его. Я боролась со своей гордостью, но не смогла продержаться долго. Я позвонила ему, чтобы уговорить в последний раз со мной встретиться. Это он выбрал Орлеан. Я подумала, что в таком случае мы помиримся. Но он вначале меня использовал, а потом оттолкнул, пытаясь унизить. У меня был пистолет. Я выстрелила.
Клид обнял ее за плечи.
— А Жюльетта Дравиль? Тоже ты?
Она смотрела на него глазами утопающей.
— Я больше ничего не знаю. Может быть… Ну, да. Она была всему виной. Я ненавидела ее.
Клид взял свою шляпу. Этот ребенок
лгал, но было что-то величественное в том, как она все взяла на себя, чтобы спасти Бертье. Может быть, потому они встретились, и она сдержала слово.Клид открыл дверь и жестом приказал следовать за ним. Она послушалась. Горничная проводила их ошеломленным взглядом. Молодая актриса была почти без сил, и Клиду пришлось поддерживать ее по дороге к машине.
Вид у него был хмурый, почти жестокий. Он как безумный гнал машину к агентству.
III
Такси, старинное «G7», остановилось в Римском дворике. Бертье взглянул на часы. У него было всего пять минут до отхода поезда. Довольный, что билет в кармане, — Мари-Жур купила накануне — расплатился с шофером, вышел из машины и скрылся в зале вокзала Сен-Лазар. Его багаж был невелик: дорожная сумка да кожаная визитка, где находились паспорт и несколько ценных для него бумаг. Поигрывая посадочным талоном, он расчищал путь в толпе пригородных пассажиров, поднимавшихся по каменным ступенькам лестницы, ведущим на перрон.
С момента бегства он какое-то время колесил по Парижу, трижды сменив такси, боясь, что Клид мог записать номер первого. Он еще надеялся встретить Аньель на перроне у поезда Париж-Гавр. Если Клид не будет слишком надоедать, она будет волноваться за него.
Он столкнулся с женщиной, спускавшейся по лестнице с ребенком на руках. Та обозвала его грубияном, негодяем, хамом. Она громко кричала, он вежливо извинился, не останавливаясь, боясь, как бы инцидент не привлек к нему внимания.
Бертье поднял воротник пальто и пригнул голову. Он понимал, что лишь удача позволила уйти от Клида. Этот человек обладал дьявольским умом. Как ему удалось столь быстро выйти на Мари-Жур Аньель? Говорят, он часто подчиняется врожденной интуиции. Неужели интуиция привела его на бульвар Бино? Этот вопрос не переставал его преследовать со времени его бегства, но он так и не нашел убедительного ответа.
Служащий указал ему перрон, от которого отправлялся скорый — перрон номер 19. Цифра, которая дважды в его жизни оказалась счастливой. Он не смог сдержать улыбки.
«Бог любит троицу, говорят. Я должен выкарабкаться».
Громкоговоритель ревел свои обычные рекомендации. Маленькая тележка-буфет стояла перед вагонами первого класса. Бертье купил два сэндвича, заплатив 500-франковой купюрой, и дождавшись сдачи, направился к своему вагону. Отсутствие Мари-Жур не беспокоило его. Она, возможно, добровольно решила задержать Клида до отхода поезда.
Локомотив загудел. Как все вдруг стало просто… Шпики, Клид, Франция, — все вскоре будет далеко.
— 12 часов 21 минута, перрон номер 19, месье, — подсказал ему железнодорожник.
Не спеша Бертье встал на первую ступеньку вагона. Самое трудное позади. Он знает, что нужно сделать для выезда из Франции после прибытия в Гавр. Ружерон — его давнишний однокашник по Шапталю — будет, конечно, счастлив помочь ему. Он занимает достаточно высокий пост в пароходстве и поможет проникнуть на один из кораблей компании. Под другой фамилией в билете, естественно.