Четвертая сестра

2-й голос: Лауреатом «Оскара» становится… Джон Фримен за фильм «Дети Москвы».

Шквал аплодисментов. Музыка.

Катя и Вера, обезумев от счастья, обнимаются и тараторят, перебивая друг друга.

Вера: Пресвятая Богородица!

Катя: Смотри, он идет. Он поднимается на сцену…они оба поднимаются на сцену. А Коля просто милашка!

Вера: Как ему идет это платье!

Катя: Вырез на спине очень уж глубок.

Вера: Так сейчас носят.

Катя(истерически кричит): Аааа!

Вера: Что?

Катя: На нем мои носочки!

Вера: Ну?

Катя: Ей-Богу!

Вера: Он любит тебя. Он подает тебе знак.

Катя: Тссс!

Джон: Я благодарен членам Академии, столь высоко оценившим мою скромную картину. В этот вечер рядом со мной находится Соня Онищенко. Это потрясающая девушка. Она была удивительно правдива перед камерой, отдав моему фильму все сердце и всю душу. Я хочу выразить мою сердечную благодарность еще одной женщине. Если я сумел сделать эту картину, то только благодаря ее любви и заботе…

Катя и Вера вскакивают и бросаются друг другу в объятия, но они еще не знают, какой удар ждет их.

Джон: Эта женщина… моя жена, Хелен.

Кате словно нож в спину вонзили. Вера тоже в глубоком шоке, она немедленно выключает телевизор. Катя падает в кресло. Слышен ужасный крик и ужаса. Нам кажется, что это кричит Катя. Однако крик доносится из-за кулис.

Голос: Катерина Ивановна! Катерина Ивановна!

Вера: Что случилось?

Голос: Пепси откусил ногу управляющему.

Затемнение.

Картина одиннадцатая

Темно. Слышны звуки аккордеона. Потом музыка замолкает, сцена освещается. Мы видим Катю. С мрачным лицом она режет мясо большим мясницким ножом. Вера читает, время от времени поглядывая на Катю.

Вера: Опять дом взорвали. Столько убитых…

Катя продолжает свое занятие, не отвечая.

Вера: Женщины, дети… Столько невинных душ…

Катя не отвечает.

Вера: Ты ни разу не спросила Джона, женат ли он?

Катя нечаянно порезала пальчик. Выматерилась беззвучно. Положила мясо на сковородку и начала жарить.

Вера: Про то, что он назвал тебя солнечным лучиком, я знаю. Ну а…

Катя: Ладно, раз уж ты начала. Он не собирался устраивать свадьбу с оркестром, но он говорил, что любит меня и что хотел бы на мне жениться. Как раз накануне оскаровской церемонии он звонил мне и говорил, что не может жить без меня. Ну как после этого я могла спросить: «Джон, а ты женат?». Можешь считать меня дурой, но я бы на такое не решилась. Это мое несчастье, что он женат.

Вера: Успокойся. А вдруг он до сих пор любит тебя. Кто знает?

Катя: Правда?

Вера: Может быть, он просто боится своей Хелен.

Катя: Кого?

Вера: Своей супружницы.

Катя: При мне — ни слова об этой суке.

Вера: Может быть, она поддерживает его в трудные минуты. И теперь он не знает, что делать. Он растерян и в разладе с собой.

Катя: Заткнись. Если мужчина любит женщину, он за нее борется. И у Достоевского об этом есть.

Вера: Может, он не читал Достоевского. Послушай, я понимаю, как ты страдаешь, но, поверь мне, бывают несчастья и похуже.

Катя: Я понимаю. На весь мир — благодарность этой дряни. Господи, как мне обидно!

Катя кладет котлеты на тарелки.

Вера: Какой аппетитный запах… Забудь о них!

Они едят котлеты.

Катя: Но мне неловко. Во-первых, потому что я морила голодом тигра. Бедный Пепси откусил ногу этому кретину Игорю Петровичу. Бедный Игорь Петрович, ему теперь придется ходить на протезе. Но больше всего меня смущает, что никто не понимает, что я не дура, что я просто позволила себе увлечься мечтой (Сквозь слезы.) А еще грустнее мне оттого, что Джона здесь нет…

Вера: Все еще любишь его? Понимаю! Вот и у меня с Юрой то же самое.

Катя(сквозь слезы): Будь Джон здесь, я бы оттяпала ему яйца и скормила их Пепси.

Вера(имея в виду котлеты): Вкуснотища!

Катя: Конина.

Вера: Нам надо отоспаться как следует.

Катя: Как? Как я смогу уснуть?

Вера(энергично):Очень просто. Представь себе, что твое тело лежит на кровати. А ты покидаешь его, садишься рядом и караулишь его. Это создаст дистанцию между душой и телом и поможет тебе заснуть. И помни, бывают вещи похуже. Каково Коле? В Голливуде, среди чужих людей.

Катя: Коля! Золушка гребаная! Это мы, три дуры, добрые феи, его в люди вывели. Как и Джона. Они два сапога пара.

Вера качает головой.

Катя: Ты о чем?

Вера: У меня из головы не выходит тот солдат, который убил продавщицу, нажрался и застрелился.

Катя: В одном я уверена: Колю мы больше никогда не увидим.

Входит Коля с чемоданом, одетый как положено мальчику-подростку.

Катя: Коля! Коленька! Скажи! Скажи мне все! Это Джон тебя послал? Да! Ну говори же! Он тоже приедет? Когда?

Коля: Нет.

Катя: Что он тебе сказал? Что? Он мне передавал что-нибудь? Он думал обо мне? Он просил тебя сказать мне…? Говори же!

Коля: Он купил мне джинсы и заплатил за такси до аэропорта. И кроссовки подарил. Вот эти. «Найк Эйр». С воздушной прокладкой.

Катя(ухватившись за него): А что он велел мне передать на словах?