Четвёртый К

– Ты жуткий мерзавец, - улыбнулась Кассандра Чатт.
– Они ведь проиграли. Кеннеди собирается уничтожить их на следующих выборах. Зачем мне нужны в моей программе проигравшие? Кто захочет смотреть по телевидению на потерпевших поражение?

– Джинц рассказывал мне, - заметил Салентайн, - что у них есть весьма важная информация о взрыве атомной бомбы. Возможно, администрация тогда струсила. Как будто они не использовали должным образом команды ядерного поиска, которые могли обнаружить бомбу раньше, чем она взорвалась. И они готовы рассказать об этом в твоей программе. Подумай, о тебе будут кричать заголовки газет во всем мире.

Кассандра Чатт была ошеломлена. Потом она расхохоталась.

– О, Боже, - простонала она, - это чудовищно, но после того, что ты сейчас сказал, я задам этим двум проигравшим такой вопрос: "Вы действительно полагаете, что президент Соединенных Штатов несет ответственность за десять тысяч жизней, погибших при взрыве ядерной бомбы в Нью-Йорке?"

Это прекрасный вопрос, - одобрил Салентайн.

В июне Оудик летал на своем личном самолете в Шерабен, чтобы обсудить с султаном проблемы восстановления Дака. Султан принимал его на королевском уровне. Были прелестные танцовщицы, изысканное угощение, и консорциум финансистов всего мира, приглашенных султаном, которые изъявили готовность вложить свои капиталы в новый Дак. Берт Оудик провел замечательную неделю, выуживая из их карманов по несколько миллионов долларов, но основной капитал должен был поступить от его нефтяной фирмы и от султана Шерабена.

В последнюю ночь он сидел наедине с султаном во дворце. Когда они покончили с едой, султан отослал слуг и телохранителей.

Он улыбнулся Берту и сказал:

– Теперь, я думаю, мы должны перейти к настоящему делу.
– Он помолчал.
– Вы привезли то, что я просил?

– Я хочу, чтобы вы поняли одно, - отозвался Берт Оудик.
– Я не выступлю против моей страны, я просто должен избавиться от этого подонка Кеннеди, иначе попаду в тюрьму. Он собирается проверить все наши сделки за последние десять лет. Так что то, что я делаю, и в ваших интересах.

– Я понимаю, - мягко сказал султан, - но мы слишком удалились от того, что должно произойти. Вы уверены, что нельзя проследить, как эти документы попали к вам?

– Абсолютно, - ответил Берт Оудик и протянул султану кожаный портфель, лежавший перед ним.

Султан взял его и вынул папку с фотографиями и схемами, и принялся это рассматривать. Перед ним лежали фотографии внутренних помещений Белого дома и схемы расположения контрольных постов в различных частях здания.

– Они отвечают сегодняшней ситуации?
– спросил султан.

– Нет, - ответил Оудик.
– После того как Кеннеди три года назад стал президентом, Кристиан Кли, являющийся главой ФБР и Службы безопасности, многое там переделал. Он надстроил в Белом доме еще один этаж для резиденции президента. Я знаю, что этот четвертый этаж оборудован, как стальной ящик. Никто не знает, что и как там устроено, чужой глаз туда не проникал. Все засекречено, и доступ туда имеют только ближайшие советники президента и его друзья.

– Тогда от этих материалов мало проку, - заметил султан.

Оудик пожал плечами.

– Я могу помочь деньгами. Нам нужны быстрые действия. Желательно до того как Кеннеди будет переизбран.

– Первой сотне всегда нужны деньги, - заметил султан. Я прослежу, чтобы деньги попали к ним. Но вы должны понимать, что эти люди действуют в соответствии со своими убеждениями. Они не наемные убийцы, поэтому должны поверить в справедливость дела. Деньги пойдут от меня, как от маленькой угнетаемой страны.
– Он улыбнулся.
– Я думаю, что после разрушения Дака Шерабен подходит под то определение.

– Это еще один вопрос, который я хотел бы с вами обсудить, подхватил Берт Оудик.
– Когда Дак подвергся разрушению, моя компания потеряла пятьдесят миллиардов долларов. Я полагаю, что мы должны восстановить сделку, которая у нас имелась, насчет вашей нефти. В последний раз вы были очень уж жестоки.

Султан рассмеялся, но вполне дружески.

– Мистер Оудик, - сказал он, - более пятидесяти лет американские и английские нефтяные компании грабили нефть арабских стран. Вы швыряли невежественным кочевникам-шейхам медяки, а сами наживали миллиарды. Это было постыдное дело. А теперь ваши соотечественники возмущаются, когда мы хотим получить настоящую цену за нефть. Как будто мы что-то говорим о стоимости вашего тяжелого оборудования и вашей технологии, которые вы расцениваете так дорого. Но теперь ваш черед платить честно, пришла пора вас поэксплуатировать. Пожалуйста не обижайтесь, но я уже подумал о том, чтобы просить вас "подсластить" нашу сделку.

Они дружелюбно улыбались друг другу, чувствуя в собеседнике родственную душу, которая при торге никогда не упустит свой шанс заполучить выгоду.

– Я полагаю, что американскому покупателю придется оплачивать счет за сумасшедшего президента, за которого они голосовали, - сказал Оудик. Я-то уж точно не буду делать это за них.

– Но платить вы будете, - возразил султан.
– В конечном счете вы бизнесмен, а не политик.

– Находящийся на пути в тюрьму, - усмехнулся Оудик.
– Если мне не повезет, и Кеннеди не исчезнет. Я не хочу, чтобы вы меня превратно поняли. Я сделаю все для моей страны, но черта с два я позволю политикам водить меня за нос.

Султан улыбнулся в знак согласия.

– Не больше, чем я позволю моему парламенту, - он хлопнул в ладоши слугам и вновь обратился к Оудику.
– Теперь, я думаю, пришло время и отдохнуть. Хватит заниматься этой грязной профессией правителя и властелина. Будем наслаждаться жизнью, пока она нам дарована.

Вскоре они уже сидели за изысканным столом. Оудику нравилась арабская еда, он не был привередлив, как другие американцы, вареные головы ягнят и их глазные яблоки он ел с удовольствием.

За пиршеством Оудик сказал султану:

– Если у вас есть кто-то в Америке или еще где-нибудь, кто нуждается в работе или в помощи, сообщите мне. И если вам понадобятся деньги для какого-нибудь стоящего дела, я могу передать их так, что их источник выявить будет невозможно. Для меня очень важно, чтобы мы что-то сделали с Кеннеди.

– Я вполне вас понимаю, - ответил султан.

– А теперь никаких больше разговоров о делах. У меня по отношению к вам есть обязанности хозяина.

Анни, скрывавшаяся у своей семьи на Сицилии, весьма удивилась, получив вызов на встречу со своими товарищами по Первой Сотне.

Она встретилась с ними в Палермо. Это были два молодых человека, которых она знала по учебе в Римском университете. Старший, которому было сейчас около тридцати, ей всегда очень нравился. Высокий, но сутуловатый, он носил очки в золотой оправе. Он был замечательным ученым, которому предстояла блестящая карьера профессора в области этрускологии. В личных отношениях он отличался деликатностью и добротой. К политическому насилию его толкнула жестокая алогичность капиталистического общества. Звали его Джанкарло.